Третье оригинальное произведение, худо-бедно порожденное в эпоху моею одержимостью фикрайтерством. Но зато в моей любимой теме. И, кстати, сей короткий рассказ появился после прочтения рецензии на фильм "Мёртвые не умирают". Воистину неисповедимы пути вдохновения!
Рутина убивает. Дом и работа. Работа и дом. Неизменность и стабильность. Но это не так плохо, как может показаться. Особенно, когда мир вокруг полон подспудного хаоса, что в любой миг способен прорваться и поглотить тебя. Но это тоже не так уж и плохо.
Когда звенит будильник на смартфоне, и радуешься, и печалишься одновременно. Я ещё жива и до сих пор жива. Для меня было в порядке вещей пребывать в постоянном противоречии, порожденном моей тотальной нерешительностью. Я жажду изменений и, в тоже время, боясь их, и поэтому предпочитаю находится в пассивном ожидании, перемежаемом автоматическими действиями. День за днём.
Вырубив незатейливую мелодию, что настойчиво требовала моего пробуждения, я поднимаюсь с постели. Мне, конечно, хотелось бы продолжать валяться, но у меня были обязательства перед обществом и моей семьёй. Нужно платить за коммуналку, да и всех содержать, хотя моей семье сейчас требовалось совсем немного. Главное вовремя кормить, дабы родители, брат и сестра пребывали в спокойствии и умиротворении. Благо, что было совершено необязательно это делать каждый день. Раз в неделю было вполне достаточно, и сегодня, кстати, уже подошёл срок очередной кормёжки. И поэтому, одевшись, я прохожу на кухню, залитую серым светом, льющимся из окна, что открывает вид на отвесную стену соседнего высотного дома, испещренного подслеповатыми окнами.
Моя квартирка была небольшой двухкомнатной, в одной жила я, а в другой — что являлась своего рода сердцевиной моего жилища — обреталась моя семья.
Дверь в эту комнату была массивной, окованной железом, с закрытым сейчас окошком, и специальной выемкой внизу. Такие обычно бывают в психбольницах и тюрьмах строгого режима.
Как всегда, останавливаюсь в метре полтора и прислушиваюсь. Как-то, ни с того ни с сего, они впали в буйство: выли, стонали и колотили в дверь, стремясь выбраться. Обычно такое бывало, когда они голодали, однако я всегда кормлю вовремя и никогда об этом не забываю. Но такое, всё равно, однажды произошло со мной, и это было кошмар, который будет ещё долго преследовать меня во снах. Возможно, как предполагают некоторые учёные, все дело было в вспышках на солнце…
Но на данный момент было относительно тихо, и слышно было только, как они там шаркают.
Вздохнув и положив металлическую бадью с мясом на пол, я открываю ставню на зарешеченном окошке. Там, в чуть подгнившей сердцевине моего дома, стоит кромешная темнота, но чуть ли не сразу оттуда на меня глянули три пары красноватых точек. Моей младшей сестре было всего десять лет, и поэтому из-за роста она не может меня видеть, но я уверена, что она так же, как и остальные, прижалась к двери, почуяв меня.
Невольно улыбаюсь, когда вижу, как сквозь прутья, они протягивают ко мне черные пальцы. Протягиваю свои, касаясь кончиками холодной кожи. Делаю это с великой осторожностью, так как не стоит дать схватить себя, иначе лишусь пальцев.
Интересно, помнят ли они меня?
Лифт был обширным, и вмещал одновременно двадцать человек. Я сейчас, я еду вниз с толпой коллег, чем-то неуловимо похожих друг на друга. Возможно, дело в строгой серой форме и одинаковом безучастном выражении лиц. Точно такое же я вижу каждый день, заглядывая в зеркало.
Лифт спускался по шахте, пронизывающей нутро гигантского здания, бесшумно и плавно. Он обладал потрясающей звукоизоляцией, и посему, когда мы достигли первого этажа, пронизывающий визг сирен застал меня слегка врасплох.
В одной из квартир первого этажа произошла трагедия, и молодая женщина с парой детей была истерзана собственным мужем и отцом, каким-то образом выбравшийся из сердцевины их квартиры. А потом, похоже, закусил соседом.
Белая кафельная плитка вестибюля была залита кровью, что вытекала из квартиры погибшей, смешиваясь с кровью неудачливого соседа, лежащего здесь же, с выеденным нутром.
Когда-то подобное зрелище вызывала меня истерику, сейчас же, я постаралась не запачкав туфли, выйти из здания в серое утро, в ни на минуту незатихающий шум огромного мегаполиса.
Предстоял очередной рабочий день, полный бумажной волокиты. Ненавистной и утомительной рутины, что, как известно, в отличии от зомби, убивала медленно