Фалес, геометр и астроном из Милета неотрывно смотрел в море. У его ног волны, набегая одна за другой на песок, рисовали узоры. «Так и жизни людей, - размышлял грек, - одну смывает волна и тут же на ее месте возникает новая».
На горизонте вдали показался корабль. И Фалес по привычке стал рисовать на песке треугольник с равными сторонами, по которому, в согласии со своей формулой, мог, к изумлению горожан, определять расстояние до корабля и время его прибытия в порт.
Геометрия, астрономия были делом его жизни. Однажды они позволили Фалесу рассчитать солнечное затмение. Он усмехнулся, вспомнив, как мидяне и лидийцы, сошедшиеся утром того дня для битвы, увидели, мгновенно потемневшее небо. И в ужасе разбежались, побросав мечи и щиты. Его горожане, из Милета, предупрежденные астрономом, принесли с того поля богатые трофеи…
Но это было далеко не все содержание его теоремы. В ней имелась тайная часть, наделявшая мыслителя властью. Геометр записал ее на пергаменте и укрыл в каменном футляре, подаренном храмовыми жрецами в Мемфисе, у которых он учился в Египте. За все эти годы Фалес не побеспокоил каменный футляр. Он не чувствовал себя вправе. Но в последнее время в душе его поселились слабость и сомнения. Вздохнув, он вернулся мыслями к недавнему диспуту в его школе. Человек в богатом одеянии оспаривал Фалеса. «В чем прок твоей науки, - восклицал он, - если она не приносит пользы тому, кто преуспел в ней?». «Не в деньгах счастье, - возражал ему Фалес, - а в мудрости. Ибо она и есть истинное нетленное богатство».
…Фалес вздохнул. Он всегда был честен с собой. Его школа теряла учеников, ведь за последний год у него не было новых открытий.
Он вновь вернулся мыслью к спору с незнакомцем. «Когда-то и мне были не чужды подобные идеи, - напирал тот, - избрать невесомую мудрость или материальный мир? И я сделал выбор. Тяжело заболел мой отец. Нужны были деньги на лечение. Что мне оставалось делать – отправиться изучать философию? Моего отца вылечили лекари, которые берут деньги, а не слова. Теперь и мои дети живут в достатке».
…После возвращения из Мемфиса Фалес так и не завел семьи, лишь усыновил племянника, оставшегося без родителей. И вчера тот пришел к нему в слезах. Юноше было отказано в руке его возлюбленной. Ведь они с Фалесом были бедны, и негде было взять средств на достойное содержание молодой семьи. У Фалеса разрывалось сердце, когда он слушал Фрасибула: «Ах, дядя, вот если бы мы были хоть немного богаты! Я и Феодора смогли бы пожениться, и на свете двумя счастливыми сердцами стало бы больше».
…Неужели незнакомец прав? И знание, не приводящее к материальной выгоде – не имеет смысла?
Фалес почувствовал, что кто-то поблизости сел на камень. Он повернулся – рядом с ним, словно подслушав его мысли, вновь был его соперник в диспуте.
- Мое имя Анаксимен, - начал мужчина,- и я не стану дискутировать с тобой здесь. Мне близки по духу твои идеи. Некогда мы все в Милете восхищались тобой. Я лишь хочу попросить тебя побороть противоречивость твоей школы. Примири материальное. Моя идея, Фалес, состоит вот в чем: я на собственном примере знаю, что отчаяние при виде умирающего отца, творит чудеса. Оно поднимает на ноги и хлещет плеткой! И там, где раньше ты медлил, начинаешь пробивать стены. Но мудрец, полагаю я, не нуждается в отчаянии. Мудрецу не нужно лгать, изворачиваться, менять справедливые цены на подложные. Ему достаточно усилия мысли.
- Ты говоришь с таким воодушевлением, что, пожалуй, я попытаюсь, - наконец ответил Фалес, тронутый словами незнакомца, - хотя не имею понятия, как мои знания сотворят золото
- На самом деле ты знаешь. Богатство лежит перед тобой.
- Может быть, это мои предсказания погоды? Я неплохо предсказываю, какое будет лето, рано ли начнутся заморозки. Наблюдаю за звездами и делаю вычисления. Но как на этом можно разбогатеть?
- Сейчас мне нужно идти, Фалес. Мы встретимся вновь через несколько дней. Надеюсь, ты сможешь внимательно вглядеться внутрь себя самого.
Фалес возвращался к своему жилищу через оливковую рощу на склоне горы. Его небольшой домик среди олив когда-то был пристанищем сторожа. Но несколько лет назад владелец деревьев подарил его Фалесу с племянником в благодарность за обучение своего сына.
Фалес достал из укромного места каменный футляр. Откинув изящный золотой замочек, сдвинул крышку. Пергамент лежал внутри…
Ночью Фалесу приснились оливы. На них висел огромный урожай. Деревья едва не ломались под тяжестью ягод, размер которых был неправдоподобным.
- Я понял, что означает мое предсказание влажного лета, - сказал на следующей встрече Фалес Анаксимену, - это будет огромный урожай олив. Но как разбогатеть на этом, я пока не понял.
- Да, никто не может перепродать урожай, которого нет.
Еще несколько дней Фалес размышлял и часами смотрел на пергамент с его формулами и божественными фигурами высшей гармонии.
В одну из ночей он вновь увидел сон, в котором были оливы. Но теперь они гнили в огромных кучах. Урожай был слишком велик. На следующий день Фалес вновь встретился с Анаксименом.
- Теперь я понял, как превратить мои знания в деньги. И мне нужна ссуда.
- Это разговор, которого я терпеливо ждал! - воскликнул Анаксимен, - и ты не разочаровал меня, Фалес. Ты получишь ссуду сегодня же.
В течение следующих двух недель Фалес заарендовал все маслодавильни в округе. Цену он предложил довольно низкую, но владельцы и тому были рады, поскольку урожаи в этих краях год от года были неравноценными. И когда олив на деревьях вызревало немного, треть маслодавилен простаивала. Фалес же был уверен в грядущем урожае. Об этом говорили его вычисления по звездам. И это же он прочел в глубине души своей с помощью папируса.
Пришла осень, а вместе с ней и огромный урожай после влажного лета. Все маслодавильни были заняты работой. И владел ими всеми этой осенью философ, астроном и геометр Фалес. Он поднял цену за давку масла втрое против обычной, и через несколько месяцев после встречи с Анаксименом сделался одним из богатейших людей в Милете. А Фрасибул женился на Феодоре.