Глеб ПАВЛОВСКИЙ
#мемуар 12 .04. 61 я сидел за школьным заданием у шаткого фанерного столика под окном.
Окно распахнуто на благоуханную Комсомольскую, ящик стола полувыдвинут, и там — книжка — «Джельсомино в стране лжецов».
Накануне я купил ее в книжной лавке на Торговой, утаив 85 коп. на сдачах в хлебном. Прикрыв тетрадкой, я дочитывал сказку Родари про крушение диктатуры... вдруг в комнату ворвался дед Василий — и ко мне!
Я дернулся, чертов ящик заклинило, он не задвигался. Отмаливая грех, я быстро-быстро писал в тетради, — а дед и не глядит на меня, включает радиоприемник ВЭФ за спиной. Левитан голосом вбивал сваи в мозг, и я пытался понять — это как, война или нет? Он обо всём сообщал государственно, с интонацией артиллерийских залпов.
Не война, не война, а первый советский в космосе! Наши запустили ракету, но не в Америку, а вверх — и в ракете живой человек! С души как валун покатился. Под окном прогрохотал ярко-красный трамвай. С тех пор Гагарин во мне живёт отдельно от фото с улыбкой, в душистом янтаре 12 апреля 1961 сквозь леденцовое оконное стекло и в духе от фабрики мороженого через Старопортофранковскую.
Он вошел в мой состав радостью писать буквы перьевой ручкой с нажимом в последнюю школьную четверть. Доверие к книгам объединилось с предчувствием каникул, с леденцовым духом освобождения. Гагарин равен усладе бегать перышком по мелованной бумаге, под трамвайный грохот Левитана. Опыт отжитого нестрашного страха войны — опыт советского. Зане свободен раб.