Расставшись с напарником, капитан двинулся навстречу засаде. Конечно никакого страха и паники не было, была работа, работа привычная и знакомая, которую он выполнял много раз и привык выполнять хорошо. Пусть в этот раз она была более сложной из-за того, что противника нельзя уничтожить, весь наработанный годами опыт и выучка восставали против этого.
Капитан знал, что даже если бы он выполняя задание и спасая свою жизнь убил бы кого-нибудь из погони, используемой в тёмную, его бы никто не осудил, даже больше того, он обязан был это сделать. Намертво вдолбленное главное правило любого спецназа навсегда засело в голове : любой ценой выполнить полученное задание и вернуться живым.
По большому счёту, можно сказать, что задание он всё-таки выполнил, выяснил, что хозяева раскопа, являются также и хозяевами прииска, на который он должен был попасть, но всего не предусмотришь, любой спец. это знает, многое просчитывать, анализировать и при необходимости менять тактику, часто приходится уже на месте.
А что касается "любой ценой" здесь выучка и опыт спорили с человечностью и принципами. А капитан был настоящим воином и искренне считал, что воин не может быть бездушной и беспринципной машиной и "любая цена" противоречила его принципам.
Теперешняя погоня за ним состояла из солдат и спецназа, почти коллег, их использовали в тёмную, они получили приказ, и были обязаны его выполнить, он сам мог оказаться на их месте, поэтому не мог, вот так, запросто, взять их и списать, он сам был в первую очередь солдатом, а солдаты не убивают своих, не должны этого делать.
Да, ему мешали, его самого в любой момент могли списать, солдаты-противники, ничего не знали, а он-то отлично знал, что они ни при чём и просто не мог заставить себя стрелять на поражение. Будь в погоне кто-нибудь посвящённый, он бы сделал это не задумываясь, как и поступил с той, первой погоней, но сейчас до посвящённых было не добраться.
Сейчас надо было выяснить что со связником. Башкир парень хороший, смелый и честный, это Кэп понял сразу, но по выработанной привычке конечно не рассказал ему всего, а сам башкир всего просчитать не смог, его долго и упорно, этому не учили. Он отлично воевал, работал в гэбэшном управлении, прошёл конечно хорошую спецподготовку, но по сути он был просто опером и неплохим боевиком, но не разведчиком и аналитиком.
Сейчас, начиная перестраивать и модернизировать силовые структуры, даже в отделениях милиции стали вводить должность аналитика, и вскоре вероятно появятся целые аналитические отделы, в которых будут работать люди, может быть даже и стрелять толком не умеющие и гоняться за преступниками, проводить силовые операции, и бороться с бандитами всех мастей. В них будут работать те, кто умеет в первую очередь думать, анализировать и разрабатывать планы и детали силовых операций.
Но когда учили капитана, повсеместно должностей аналитика, и тем более аналитических спец. отделов не было, и обучаемых для работы в особых, засекреченных, неизвестных даже большинству силовикам подразделениях, кроме боевой спецподготовки, не менее серьёзно учили узко специфическим вещам.
Выпускники таких школ были на вес золота, сочетая в одном человеке самые разные знания и умения. Помимо боевой подготовки, по самым разным, новейшим засекреченным методикам, собравшим всё самое лучшее и эффективное из всех школ рукопашного боя, восточных единоборств, стрельбы из любого мыслимого оружия, бойцы таких подразделений, знали несколько языков, умели быть своими в любом обществе, неплохо владели многими гражданскими профессиями, имели феноменальную память и высочайший интеллект.
Дело в том, что к старообрядческой деревне беглецы вышли совсем не случайно. Староста староверов их ждал, потому их так тепло и приняли. Как связнику удалось договориться с ним и чем заинтересовать, знал только сам связник. Башкир не знал всего этого, не из-за того, что капитан ему не доверял, а просто умолчал об этом, помня о том, что всей информацией лучше всего владеть одному, тем самым полностью предотвращая её утечку.
И отрыв от погони по реке тоже придумал капитан, умело и тонко подтолкнув старика старовера к тому, чтобы тот поверил, что эта идея пришла в голову ему самому.
Сам связник, или двое завербованных им людей, должны были ждать капитана у переправы, так как он шёл именно по тому маршруту, по которому должен был уходить с прииска, на который так и не попал, но по всему выходило, что прииск с раскопом находились совсем недалеко друг от друга, потому капитан и не пошёл к тайнику, надо было уходить от первой погони как можно дальше и быстрее.
Связника на месте встречи не было, не было и его людей, и это могло означать только одно, что его вычислили и раскрыли, а здесь уже было два варианта, либо его взяли и будут усиленно колоть, в том числе и с помощью спец. средств, либо, что наиболее вероятно, взяли под плотный колпак, пытаясь выявить связи и тех, на кого он работает. Сам капитан, как профи, так бы и сделал, а в том, что в криминальной группировке профи есть, он не сомневался.
Они учились со связником в одной засекреченной спецшколе, затем вместе работали в "Граде", о котором и сейчас мало кто толком что-то знает, закадычными друзьями конечно не были, но испытывали друг к другу взаимную симпатию, иногда даже в чём-то соперничали, оба были командирами групп, когда работать приходилось не в одиночку.
И сейчас капитан, действуя в соответствии с обстановкой, сам ставил себе цели и задачи, сам отдавал себе приказы и сам же их выполнял. В этом была определённая целесообразность и логика. И отдающий и выполняющий приказы, считали их правильными и необходимыми. У выполняющего не было сомнений и претензий к отдающему, поэтому поставленные задачи выполнялись быстро. качественно и с блеском.
Капитан решил выяснить что произошло со связником и если получится, то помочь ему, и вытащить из-под колпака, в том, что ему самому удастся пройти через погоню и засады, он не сомневался. Во многих ситуациях и обстоятельствах одиночки действуют гораздо более успешно и эффективнее чем группа, им гораздо легче запутать следы, дезориентировать противника, обмануть, ввести его в заблуждение и заставить играть по своим правилам.
Засаду, вернее то место, где она находится, капитан заметил сразу, слишком удобным было место, откуда хорошо просматривались подходы к нему, он и сам бы его выбрал, если бы не знал, что ждёт опытного спеца, а оставленный боец видимо не знал, иначе устроился бы чуть в стороне и придумал маскировку получше.
Бесплотной тенью скользнув в сторону, обходя удобное место сбоку, он увидел бойца в камуфляже под цвет и оттенки осенней тайги, сидевшего в зарослях, почти сливаясь с ними и направившего своё оружие туда, откуда он только что шёл.
Взяв в обе руки два трофейных ножа, капитан мысленно определил расстояние и траекторию и одновременно метнул их с двух рук. Ещё успев заметить, что ножи потали туда, куда он и целился, в предплечье и боковую часть икроножной мышцы, он одновременно с автоматной очередью, срезавшей ветки и кору деревьев в месте, где он был мгновение назад, сделал молниеносный прыжок в сторону и в падении сорвав ружьё, дуплетом ответил на очередь, за доли секунды, вдруг растянувшиеся в пространстве и времени, определив место, откуда по нему стреляли.
Услышав почти синхронные крики боли двух раненых бойцов, Кэп метнулся в сторону реки, почти на открытое место, то есть туда, где его ждать никак не могли, нарушив всю логику и тактику спецназа, по которой он просто обязан был рвануть вглубь тайги.
-Как же я не заметил второго?-, подумал он, -считал, что он дальше и правее, на новичков нарвался, или старею?-. Но думать и рассуждать было нечего, включился выработанный автоматизм, тренированное тело само знало что делать и как действовать, и капитан бесшумно и быстро сделал круг, опять используя ножи, ранил ещё двоих и снова вышел к реке.
Когда спец. действует в одиночку, часто бывает так, что ему гораздо выгоднее ранить противника, чем ликвидировать его. Ранение, заставляет преследователей отвлекаться на раненых, оказывать им медицинскую помощь, эвакуировать их, теряя время и уменьшая число своих бойцов, вынужденных заниматься этим вместо поимки беглеца. Кроме того, крики боли и стоны раненых, резко охлаждают пыл погони, заставляют действовать осторожнее и медленнее, давая беглецу дополнительные шансы на успешный отрыв.
У самого берега, видимо глубина начиналась сразу, покачивался на лёгкой волне красавец-катер, привязанный тонким канатом к растущему у самой воды дереву. Охранял его один боец в камуфляже, небрежно держа автомат и прислонившись спиной к форштевню*.
Капитан обошёл беспечного охранника сзади, и так как соблюдать тишину было уже бессмысленно, точным выстрелом выбил у него из рук автомат и используя замешательство, испуг, и растерянность противника, в несколько секунд оказался рядом, уложив того лицом вниз в мокрый речной песок.
Затем прыжком перемахнув на катер, взмахом ножа рассёк тонкий швартовочный канат, в том же темпе оказался в рулевой рубке, повернул оба ключа зажигания, нажал кнопку стартёра и рванул с места.
Катер на максимальной скорости полетел по реке. Это была скоростная "Заря", новое, удобное, красивое и очень дорогое судно, приобрести которое могли позволить себе очень немногие.
Оставшаяся позади погоня теперь сделать ничего не могла, разве что связаться с руководством и снова задействовать вертушку, но на связь, согласование и выполнение тоже нужно время, и капитан решил, что вполне успеет добраться до ближайшего города и затеряться в нём.
Выбравшись на водный простор Енисея, красавец катер уносил беглеца прочь от очередной погони, но вероятно навстречу новым испытаниям. Шум вертушки послышался, когда уже показалась прибрежная окраина города, застроенная деревянными и кирпичными домами вперемешку.
Направив катер на прибрежную песчаную отмель, капитан выбросил его на берег, и в наступающих сумерках исчез в узких улочках старых, деревянных, жилых бараков.
-А дальше?- спросил Андрей, не выдержав наступившей паузы в рассказе капитана.
-А дальше потом, из ваших мешков так вкусно пахнет, а уже сутки ничего не ел-.
Форштевень* - передняя часть носа судна.
Друзья, предлагаю Вам очередную главу повести о беглецах, подписывайтесь на канал, оценивайте её, делитесь в соцсетях и комментируйте.
Продолжение следует.
С искренним к Вам уважением, Геннадий Мастрюков.