За две тысячи лет Кёльн накопил огромное количество достопримечательностей. Но знаменитый собор заслонил абсолютно все. Даже немцы с этим согласны, хотя и обижаются всякий раз, когда об этом слышат от иностранцев. Очередная командировка в крохотный Хайлигенхауз не обошлась без развлекательной поездки в Кёльн. Сопротивление было бесполезным и невежливым, ожидаемое предложение было принято с внешней благодарностью, и внутренней досадой – поездка предполагала ранний подъем.
Субботний поезд медленно приближался к вокзалу, Кёльнский собор возникал неожиданно и эффектно. Уже в который раз я подумал, что вокзал построили именно с таким расчетом, чтобы главное сокровище было первым, что видит турист. В этот раз «кёльнише дом» с трудом выбирался из утреннего тумана, оставаясь при этом строгим и идеально «причесанным», готовый удивлять независимо от погоды или времени года. Моя спина выпрямилась, откашлялся, будто хотел поздороваться. Издалека не разглядеть ни скульптур, ни острых деталей портиков. Только две огромные башни подпирали низкое небо.
Поезд остановился. Мы вышли. Поднялись по широкой лестнице и пошагали в городское чрево, стараясь не смотреть в Его сторону. Со стороны выглядело, что нам неудобно перед собором, что в этот раз мы будем смотреть на другие достопримечательности.
Немецкий октябрь – это латышский август. Погода располагала к прогулкам. Обреченно восхищаясь мрачными храмами романской эпохи, я хотел побыстрее оказаться в пивном ресторане – непременном составляющем всякой «культурной» прогулки в Германии. Дождался! Пресыщение духовной пищей лучше всего лечится пищей обычной. Кёльш и айсбайн с кислой капустой – вершина немецкой кулинарии, неоценимый вклад немцев в мировую культуру. Сидели долго и вкусно.
День заканчивался. Довольные и сытые брели в сторону вокзала. Путь лежал через соборную площадь. Пить и есть не хотелось, влились в субботнюю тусовку: музыканты, фокусники, клоуны, акробаты. Сезон заканчивался, поэтому здесь работали самые настойчивые и энергичные. Туристов практически не было, благодарная публика состояла из местных. Группа полуобнаженных парней, танцевавших вокруг маленького бумбокса, выбивалась из общего фона. Коллеги пояснили, что таким образом немецкие женихи обычно празднуют мальчишник: сначала посиделки в пивной, потом танцы. Такая немецкая безбашенность: разгул в рамках приличия. Кёльнская суббота завершалась веселой и беззаботной колыбельной у собора. Но вдруг что-то треснуло.
На бритых молодых людей в светлых джинсах и тяжелых ботинках никто не обращал внимание. Они сливались с толпой, гуляли и весело гоготали вместе со всеми над выходками клоунов и аплодировали акробатам. Вдруг сбились в плотную группу, кто-то выхватил что-то, похожее на знамя. А потом запели нечто бравурное и почему-то знакомое.
К джинсово-ботиночному хору кинулась вся площадь. Один из участников мальчишника запустил в них бумбоксом, акробаты рассыпали затейливую композицию и с разбега врезались в стаю бритых певцов. Торговцы оставили свои лотки, полезли в драку. Хористы сопротивлялись отчаянно. Пронзительно что-то кричала старушка, пыталась ударить поющих тростью. Казалось, что именно этот крик заставил группу замолчать.
Через минуту появился полицейский автобус, бритых загрузили и увезли. Площадь старалась вернуться в прежнее беззаботное состояние. Получалось с трудом. Клоун веселил ту самую старушку, она по девичьи хихикала в ответ. Акробаты собрались и уехали на велосипедах. Музыканты недолго играли, но без всякого энтузиазма. Мальчишник надел белые рубашки и бурно обсуждал продолжение программы мероприятий. Торговцы вернулись к лоткам.
Я не задавал вопросов коллегам, видел, что они сами понимают: требуются объяснения. Чего-то подобного я ожидал, вспомнил, что песню слышал в кино. 29 октября недалеко от Кёльна родился Йозеф Геббельс, хор – юные нацисты из Восточной Германии. Коллеги говорили наперебой, правда, не перебивая друг друга. Им хотелось скорее закончить историю.
Поезд тронулся точно по расписанию. Готические башни Кёльнского собора окончательно прокололи небо, и оно опустилось, скрывая архитектурное чудо от суетного мира.