1. Русский мир или на русском фронте без перемен
Перечитывая Салтыкова-Щедрина («История одного города») и понимая, что «Градоначальники» у Щедрина – суть не что иное, как «государствоначальники», находим такие мысли:
«Необходимо, дабы между градоначальниками царствовало единомыслие. Чтобы они, так сказать, по всему лицу земли едиными устами… Какие суть градоначальниковы права и обязанности? Права сии суть: чтобы злодеи трепетали, а прочие, чтобы повиновались. Обязанности суть: чтобы употреблять меры кротости, но не упускать из вида и мер строгости…
«Чтобы злодеи трепетали» - прекрасно! Но кто же сии злодеи?.. Злодеем может быть вор, но это злодей, так сказать, третьестепенный; злодеем называется убийца, но и это злодей лишь второй степени, наконец, злодеем может быть вольнодумец – это уже злодей настоящий и притом закоренелый и нераскаянный. Из сих трех сортов злодеев, конечно, каждый должен трепетать, но в равной ли мере? Нет, не в равной. Вору следует предоставить трепетать менее, нежели убийце; убийце же менее, нежели безбожному вольнодумцу. Теперь, ежели мы допустим относительно сей материи в градоначальниках многомыслие, то, очевидно, многое выйдет наоборот, а именно: безбожники будут трепетать умеренно, воры же и убийцы всеминутно и прежестоко. И таким образом упразднится здравая административная экономия и нарушится величественная административная стройность!
Но последуем далее. Выше сказано: «прочие чтобы повиновались» - но кто же сии «прочие»? Очевидно, здесь разумеются обыватели вообще, однако же и в сем общем наименовании необходимо различать: во-первых, благородное дворянство, во-вторых, почтенное купечество и, в-третьих, земледельцев и прочий подлый народ. Хотя бесспорно, что каждый из сих трех сортов обывателей обязан повиноваться, но нельзя отрицать и того, что каждый их них может употребить при этом свой особенный, ему свойственный манер. Например, дворянин повинуется благородно и вскользь предъявляет резоны, купец повинуется с готовностью и просит принять хлеб-соль; наконец, подлый народ повинуется просто и, чувствуя себя виноватым, раскаивается и просит прощения».
Такое впечатление, что в России со времен установления государственности, возникновения госчиновничества и по сию пору пролегла пропасть между властным сословием и простым народом. Проходят века, меняется государственный строй, социально-экономические формации, названия начальников и сословий, но внутри, по сути, не меняется ничего. Каждая власть стремится сохранить себя всеми силами, а народ по-прежнему безмолвствует.
Неужели это наш крест и так в России будет всегда?
