- Рассказывай, Яромила. – вздохнула Марфа, подвигая к старшей подруге отвар трав, пахнущих мятой и чабрецом.
- Ой, лихо, Марфа, лихо. Что-то твориться стало чудное и в доме нашем, и с Радомиром-мальцом. На глазах сохнет будто, болезный стал. Хворь-не хворь, а всё слабеет. И те травы, что ты давала, - не помогают боле. Забавушка от чахотки выдюжала – помогло ей, спасибо тебе, а вот Радомир… Так посмотришь – здоров вроде.
Помолчала Марфа, пальцами ко лбу прикоснувшись. Задумалась.
- О матери не спрашивает уже?
- Да нет уж, - Яромила снова вздохнула. Губу закусила. – Но знаешь, есть странность дивная одна. И мне, и Златке как-то Всезара привиделась. Солнце красное уже закатилось. Стояли на дворе мы – подышать вышли, пока детки наши в сенцах-то играли. И не так светло уже было. Видим - идёт Всезара будто по дороге от кузни. Мы со Златой друг на друга глянули – глаза выпучили. Смотрим на дорогу, а там уж не Всезара, а Ульяна идёт. А мы с перепугу готовы были уж в избу кинуться. Подошла к нам Ульяна, подивилась, что это мы стоим бледные с лицами осунувшимися, будто мерца увидали. Говорит, от Ярофея деда шла. Тот ей забор, говорит, назавтра поправить обещал.
Яромила усмехнулась, мол, знамо дело, Ульянка и дед Ярофей. Ходют всё друг вокруг друга. Будто коршун вокруг голубки лётают, а к друг дружке – никак.
- А Михай-то как? – нахмурилась Марфа, не дав подруге забыться.
- Да всё так же. Никого видеть не хочет. Кузню забросил. Всё лежит, к стене отвернувшись и гонит всех. Глузд поговорить с ним пытался – всё без толку. Молчит. – Яромила рукой махнула, головой качая, - Благо, что хоть ёдово нами принесенное не отвергает. Ест, значит. А то, по совести говоря, опасаться мы стали, кабы не помер от голода в этой кручине своей.
Вздохнула Марфа. Уже которую седьмицу, уж весна и лето прошло, как Всезара утопла, пора бы уже боль сердца превозмочь и хотя бы попытаться жить. А всё никак. И всё на том же месте. Да вот ещё и дитё болеет. А Михаю будто бы всё едино. В горе своём закопался, как жук в куче навозной. И ничего его сердце не трогает.
- Ладно, Яромила. Наведаюсь я к вам вечером – на мальца вашего гляну.
Яромила из чашки отвар допила – улыбнулась чуть. Всё ж не одни нынче – всё ж помощь какая. Что они бабы простые сделают против хвори необнаковенной и делов дивных?
Встала Марфа, к печке отвернувшись. Подёргала из пучков сухих травки и Яромиле протягивает.
- Возьми для Михая.
Яромила на шаг отступила, головой качнув и с досадой рукой махнула.
- Да лучше тебе самой к нему наведаться. Гонит он всех, окромя тебя. Значит, к тебе уважение имеет.
Вздохнула Марфа. Но, улыбнувшись, кивнула.
- Ну, так и быть. Зайду я и к Михаю.
_______
Из избы своей Добродея вышла, когда солнце красное на закат шло. Тепло осеннее и воздух прогретый солнцем – грели и душу её. Травка ещё по осени ранней зелёная - глаз радует. Где-то в лесу сыч ухнул. Вроде радость на сердце, а всё кручина на землю опускает. Что ж такое-то нынче на хуторе-то делается?
Улыбаясь люду в это время редкому на улицах, здоровалась. Так дошла до избы Яромилы.
Приветливо Жучок взвизгнул, Марфу почуявши, завертелся под ногами, пытаясь от радости собственный хвост словить. Ластится, улыбается, клыки выставляя, руки лижет.
Улыбнулась Злата, дверь в избу открывая. Чуть поклонилась.
- Заходи. У нас как раз блины. Деток порадовать решила.
Обняла Марфа тепло Злату, и через спину её увидела, будто тень к чердаку метнулась. Объятия разжала, отпуская подругу и за порог шагнула.
Вроде тепло в избе, вроде хорошо и душевно. Молоком и блинами пахнет. Стол – накрыт скатёркой белой вышитой, а всё как-то не то, как ранее.
- Марфа пришла! – захлопала в ладошки Забава, спускаясь с лестницы чердака. Услышала гостей – прибежала, топая ножками маленькими.
Улыбнулась Марфа. И от света Забавушки, от задора её ямочками на щёчках - вмиг о своих думах забыла. Присела, Забаву подхватив на руки.
- А мы с тётей Всезарой играли! – поделилась девочка, тряхнув головкой в кудряшках в сторону чердака.
- С какой тётей? – захлопала глазами Злата, ручник выронив.
- Не говори! – запоздало крикнул Радомир, сбегая вниз с чердака.
Замолчала Забава, потупилась, испуганно зажав ротик ладошками. А у Радомира слёзы в глазах стоят. И, скривив лицо, кинулся вон из избы.
_____
Мышь за печкой шкребётся, с другом своим мышиным возню устраивая. Тепло им, мышам, и весело. Доля их маленькая, мышиная.
Радомир лежал на кровати в её избе, отвернувшись к стене. Марфа, успокаивая мальчонку, гладила его по спине, по русым волосам.
- А что дальше-то было? – спросила тихо.
- А потом мама стала приходить чаще. – продолжал мальчик. - И стало совсем не страшно. Мама сказала, что не сможет больше жить со мной и с папой. Почему?
- Тихо, Радомир, - зашептала Марфа. – Завтра поговорим – будет день.
Поднявшись с кровати, она подошла к столу, где в чашке отвар остывал. Процедила от травок мелких. И подошла к Радомиру.
- На, выпей и поспи. А я к отцу твоему схожу. Скажу, что ты поживёшь пока у меня.
Повернулся Радомир, чашку из рук её принимая. Молча выпил и назад пустую вернул. Ложась на кровать, к стене отвернулся.
- Отцу всё равно. – буркнул мальчонка и шмыгнул носом, засыпая.
Посидела Марфа, по спине Радомира гладя рассеянно. Прислушалась – заснул мальчонка. И его дыхание ровное кончиками пальцев ощутила.
Вздохнула. Тяжко это, когда вот так вот, нежданно смерть семьи хорошие разбивает, детей сиротами оставляя. Когда дитю ласка и забота материнская нужна.
Встала и травку особую в печку бросила.
«Прости, Всезара, но не надо тебе более сыночка беспокоить».
Затрещали травы, искрами вспыхивая, и по избе аромат дивный пошёл.
Вздохнула Добродея и, закутавшись в кафтан, из избы в ночь вышла.
____
- Кто там? – голос Михая прозвучал грубовато, ворчливо.
- Это я, Марфа. – отвечала Добродея.
За дверью послышались шаги торопливые, и Михай дверь открыл.
- Заходи, Марфа. Я видеть тебя хотел.
Зашла Марфа - оглянулась. Тоскливо в избе, не прибрано. Посуда грязная на столе дубовом. Возле печки осколки горшка разбитого. А по углам – паутина неметенная. Печаль запустения и страх по углам расселились хозяевами.
Села Марфа на лавку возле окна.
- Тошно мне, Марфа. Забыть её не могу. – заходил по избе Михай, - И крутит меня. Бывает, что подумаю о ней, и шаги услышу, как она ходила. В окно гляну – её глаза увижу будто. И кажется, что я сам, как блажной. Ноги отнимаются – сил нет больше. Вот и пью горькую, чтобы забыться.
Молчит Марфа, спугнуть голосом не решаясь откровения его.
Остановился Михай, закрыв лицо ладонями. И, будто от себя отбрасывая, ру от лица отнял, на Марфу взглянув. И наконец, решился.
- Ходит она ко мне, Марфа, как живая ходит. И хочу её видеть, а всё не правильно это. Не по-людски всё как-то. И порой мысли дивные посещают, что вот, с камнем на шее, бросится бы в Бежку и…. были бы снова вместе.
Марфа с лавки вскочила, обняла:
- Нет, не так, Михай. Сын у тебя есть. Ему тепло хотя б отцовское потребно. А ты при жизни себя хоронишь. Так бывает, что родные люди рано нас покинуть могут. Но так же есть и те, кто остаётся. А ты Родомиру живой нужен. Коли не ты – так сиротой останется.
Дрогнули плечи Михая. Зарыдал, до боли её сильными руками сжал. Дыхнул брагой кислой. Погладила Марфа спину его могучую, а всё – как Радомира доселе гладила, успокаивая.
- Помоги, Марфа, - отчаянно застонал Михай, сжимая её плечи, от себя отстраняя. – Я ведь знаю. Кудесница ты.
Гулко сердце дрогнуло. Неужто прознал? Откуда?
- Слышал я, что кудесники много чего могут, - глядя в сторону затравленным взглядом, продолжал Михай. – Прошу тебя, Марфа, помоги. Сделай так, чтобы она не ходила.
______
Из избы Михая Марфа вышла, когда звёзды на небе зажигались. А над лесом луна полная висела. Озаряя бледно-золотым светом и хутор спящий, и улицу. Туман по земле стелился прохладой.
Выли собаки испуганно, тоскливо. Чуя.
- Зара, ты всё слышала, - вздохнула Марфа и, повернувшись встретилась глазами с тёмными и мёртвыми глазами Всезары. – Не ходи, оставь их.
Молчит Всезара, на Марфу глядя. Улыбка печальная мёртвые губы её тронула. И прошелестел голос её тихий:
- Так ведь зовёт он меня. Вот и прихожу. Сила такая, что сопротивляться не взмочь..
- Кто зовёт? – нахмурилась Марфа.
- Сынок мой, Радомир. Ежели бы не звал, а отпустил, я бы и не приходила. Знаю я, что нельзя мёртвым с живыми. Силы я отбираю и у сыночка, и у Михая. С ума свести могу и с собой забрать. Но не хочу этого. Любила их при жизни, но в смерти не быть нам вместе.
- Всезара, как так? Как Радомир зовёт?
Отвернулась Всезара. Лицо мёртвое к луне запрокинула. Улыбнулась и сказала:
- Род у нас такой. Не простой. Бабка моя и ейная бабка силы колдовские в себе давила. Всё человеком обычным стать хотела. Да и матушка моя судьбу мою решила, от себя оттолкнув. Силы те в Радомире и вызрели.
Марфа, глаза распахнула, в ужасе рот ладонью прикрыла. И бросилась к речке, к избе своей, дороги не разбирая. Благо, что луна спутницей дорогу её освещала.
И уже не видела Марфа стоящей Всезары, улыбки её печальной и запрокинутому к луне лицу её мёртвому.
_____
Марфа к избушке своей подбежав, на себя дверь рванула. И в отчаянии на порог без сил опустилась. Не было в избе никого. Запах трав рассеялся, да и огонь в печке погас.
Застонала, обхватив руками голову. Что же делать? Где теперь Радомира искать? Куда убежал-схоронился?
Вдруг порыв ветра листья осенние подхватил, закружив у ног её. Шаги послышались лёгкие. Добродея взгляд свой вскинула на две тени глядя, которые из тьмы ночной вырисовывались.
Детский и взрослый. На ноги встала с порога, в тьму всматриваясь.
С избушке шёл дед незнакомый. Старый дед, с бородой длинной. Одной рукой посох сжимал, а второй – ручку Радомира.
Радомир шёл спокойный. Совсем ничего не боявшись. Доверчиво, глядя на деда, улыбался. Подошёл дед к Марфе, запахом ельника и шишек дохнул.
- Вот, привел. – улыбнулся, потоптавшись, жуя седой ус. – Ежели бы не силы его, утоп в болоте. По трясине шёл так, как пот травке, что в земле растёт.
Рассмеялся добрым смехом, от которого вдруг спокойно и надёжно стало..
- У мальчонки-то сила необычная. Не каждый совладать с ней сможет. Мальца учить нужно силой его управлять. Сама не справишься ты, Добродея.
- Чувствую, что и сам ты, дедушка, не обычный. Но и не злой вовсе. – промолвила Добродея удивлённо, голову к плечу своему склонив. – Но кто же ты?
- Не бойся, Добродея. Знаю я и тебя, и секрет твой. Называй меня Дедушка Осень.
______
Продолжение.