Как Вы думаете, уважаемый читатель, если Ярило – это всё-таки бог (см. нашу прошлую статью), то чем непосредственно заведует, как небожитель?
Самое, пожалуй, распространённое мнение, что Ярило – это бог Солнца.
Позволю себе процитировать Льва Прозорова (цитата из его книги «Боги и касты языческой Руси»):
Ярило – один из известнейших славянских Богов; но с ним же связано и одно из известнейших заблуждений в области славянской мифологии, закреплённое популярной и художественной литературой, а ныне – и иными произведениями «славянского фэнтези». Я говорю, конечно, об отождествлении Ярилы с Солнцем. Живучестью своей этот миф (на сей раз не в смысле священного предания, но лишь в смысле устойчивого и распространённого заблуждения) обязан замечательной пьесе Александра Николаевича Островского «Снегурочка» (1873 год). Тот, кто не видел её постановок и посвящённых им рисунков и декораций Виктора Васнецова и Николая Рериха, не слышал великолепной музыки Римского-Корсакова, тот наверняка хоть раз в жизни видел игровой или рисованный мультипликационный фильм по мотивам этой пьесы. И чуть ли не на уровне подкорки врезалось в память многих поколений русских людей – в первую очередь неравнодушных к родной культуре – торжественное песнопение:
Свет и сила,
Бог наш Ярило,
Красное Солнце наше,
Нет тебя в мире краше!
Пьеса, что и говорить, гениальна. Однако нельзя использовать её как учебник по Языческому прошлому славян. Берендеи – не славянский идиллически-мирный народец, а степные кочевники, осаженные на землю по границам Руси киевскими князьями за военную службу. Лель – не юный пастушок, а Богиня любви Леля, дочь покровительницы космической и семейной гармонии Лады. Да и Ярило имел с Солнцем очень мало общего. Как мы с вами видели, читатель, Царь-Солнце, Хорс Даждьбог, выступал, помимо прочего, как установитель брачных норм и суровый преследователь их нарушителей. Ярило же, как мы сейчас увидим, считался покровителем буйных разгульных праздников, на которых и супружеская измена если не поощрялась, то допускалась. Солнечное Божество и Ярило в этом плане составляют скорее противоположность – но не враждебную, антогонистическую, а взаимно дополняющую друг друга – как, соответственно, аполлоническое и дионисийское начало в Древней Греции. Главные праздники Ярилы – в конце апреля и в начале июня – плохо соотносятся с солнечным культом. Что до Островского – он писал с оглядкой на популярные тогда сочинения мифологистов так называемой солярной (солнечной) школы, видевших Солнце (или тучу, или гром) решительно во всех персонажах славянского (и не только) фольклора.
Когда я был куда менее начитанный в плане серьёзной исследовательской литературы, я недоумевал: если Ярило – бог Солнца, то как же Даждьбог? Они что, вдвоём одной стихией управляют? На интернет-просторах быстренько нашлись мудрющие мудрецы, которые разъясняют всем желающим и – особенно! – нежелающим, будто бы богов Солнца у славян имелось ажно четыре штуки: Солнце новорожденное, Солнце молодое, Солнце зрелое, Солнце старое (Ярило, дескать, это бог Солнца молодого). В ряды «славянских богов Солнца» отдельными мыслителями зачисляются и Святовит, и Коляда, и Купала, и совсем непонятный мне Тарх.
Вся эта множественность Солнц всегда вызывала у меня сомнения, поскольку она (множественность Солнц), по моему мнению, ассоциировалась у древнего человека с жуткими катастрофами.
Взять, к примеру, миф о Гелиосе и Фаэтоне. Если вкратце, Фаэтон, будучи сыном бога Солнца Гелиоса, выпросил у отца порулить светилом. С управлением закономерно не справился, отчего загорелась Земля. Богиня Земли Гея воззвала к своему внуку Зевсу, и тот был вынужден сразить Фаэтона верной молнией.
В рассматриваемом контексте миф как бы говорит: бог Солнца может быть только один. Кто-то может мне возразить: а как же, мол, Аполлон? Заявляю сразу: Аполлон – бог света, а не бог Солнца (можете проверить).
Другой пример – один из подвигов Хоу И, героя уже китайских мифов. Помнится, в детской энциклопедии, на страницах которой я впервые познакомился с этим персонажем, его наделили эпитетом «китайский Геракл». Хоу-И, будучи искуснейшим лучником, занимался истреблением различных чудовищ. Однажды ему пришлось отстреливать Солнца (коих изначально было десять штук), поскольку им наскучило облетать мир поочереди, и они решили порезвиться все вместе (отчего заполыхал вселенский пожар).
Мне могут попенять: причём тут греки, причём тут китайцы, у нас своя цивилизация, своя культура, свой путь. Однако я с детства, обожая читать книги по мифологиям разных народов, не мог не подмечать некоторых схожестей сюжетов, даже если культуры разделены изрядными расстояниями и никак не могли влиять друг на друга в древности, и пришёл к выводу: люди, жившие в бесконечно далёкие от нас времена, мыслили в чём-то одинаково. Одинаково боялись грома и представляли божество грозы возглавляющим пантеон, одинаково испытывали священный трепет перед огнём, согревающим жилища, одинаково полагали, что Солнце может быть только одно, иначе – хаос.
Впрочем, я несколько отвлёкся.
«Сфера влияния» Ярилы легко угадывается, исходя из самого этого имени. С Вашего позволения, снова приведу цитату из «Богов и каст языческой Руси» Льва Прозорова:
Ярь – это весна, зелень, вешний хлеб, желание, похоть, ярец – май, яр – жар. Слово «ярь»-весна схоже с немецким (yahr), английским (year) обозначением года, отсюда же греческое «эра». Переярок – волчонок, переживший одну весну, а овечка, пережившая весну, – ярка. Яро – шибко, быстро, скоро, ярун – похотливый (или токующий тетерев, или бык-производитель), ярость – гнев и похоть, яриться – чувствовать похоть, сербское слово «ярич» обозначает любовный жар. Греческое слово «эрос» и латинское «эрекция» родственны имени русского Бога.
А вот как определяет «подведомственность» Ярилы и святого Юрия (как его «христианского заместителя») фольклорист, мифолог и филолог Елена Евгеньевна Левкиевская в книге «Мифы русского народа»:
После принятия христианства некоторые черты Ярилы воспринял св. Юрий (Георгий). Во-первых, этому способствовало созвучие и смысловое сходство имен Ярилы и Юрия: слова с корнем юр- имеют значения, сходные со словами, образованными от корня яр. В народном культе св. Юрия также можно усмотреть черты Ярилиных игрищ. Например, в Полесье весной, на Юрьев день принято было кувыркаться и попарно – парень с девушкой – кататься с боку на бок по полю. Местные жители так объясняли смысл праздника: «Катались на Юрия по житу. Раненько, до восхода солнца. С хлопцем покатаешься – чтоб хлопец любил. Чтобы любились, чтобы «прикочнулся» ко мне, чтобы взял меня замуж».
Во-вторых, народный культ приписывал св. Юрию покровительство урожайности нив и плодовитости скота. В церковном календаре св. Юрию было посвящено два праздника – весенний и осенний (23 апреля и 26 ноября по ст. ст.), и приходились эти даты как раз на начало и конец тёплого времени года, а следовательно, и сельскохозяйственных работ. Пастбищный сезон продолжался от «весеннего Юрия», когда скот первый раз по весне выгоняли на пастбище, до «осеннего», когда скот на зиму загоняли в хлев. «Весенний Юрий» начинал лето. В народе считали, что у св. Юрия хранятся ключи, которыми он отмыкает весну и землю, скованную зимними холодами. В белорусской песне Юрия просят: «Подай, Юрью, звонки ключи, отомкнуть красну весну, тёплое лето».
Часто в разных книгах приводится ответ одного из участников Ярилиных игрищ на вопрос этнографа, кто же такой Ярила: «Он, Ярила, любовь очень одобрял».
А вот что писал о Яриле советский (затем российский) филолог и историк культуры Елеазар Моисеевич Мелетинский в своём мифологической словаре:
Эротическая символика Я. проявляется и в непристойностях, сопровождающих его праздник, в речениях, пословицах, загадках (ср.: «Выбежал Ярилко из-за печного столба, начал бабу ярить, только палка стучит» (помело); «Шла плешь на гору, шла плешь под гору... Ту же плешь на здоровье съешь» (блины) и т. п.).
Также Мелетинский отмечает:
Характерно, что при всей популярности Я. как ритуального персонажа вплоть до 20 в. он никогда не зачислялся в разряд богов, и официальные источники не упоминают его вообще среди русских божеств. Напротив, он выступает как персонаж неофициальной «низшей» обрядности с сильным развитием обсценных черт. Тем не менее, многое говорит в пользу исконного божественного статуса Я. Как предполагают, это имя служило эпитетом, определявшим, видимо, громовержца Перуна, который, как и ряд других аналогичных персонажей, сочетал в себе функции бога плодородия с воинскими функциями.
Подытожив всё вышеприведённое, сделаем вывод. Если Ярило – бог, то он бог весны, пробуждающейся природы, плодородия и сексуальной энергии, которому в определённой степени не чужда связь и с воинственностью, воинским делом, гневом. Лично я бы провёл такую аналогию: если Перун – покровитель княжьей дружины, профессиональный воин, сражающийся на постоянной основе, то Ярила – ополченец, которого в связи с наступлением военного времени и всеобщей мобилизацией отрывают от труда землепашца и скотовода, от весёлой жизни неунывающего селянина.