Вокруг Баку перемежаются тесные огромные посёлки и типичные для Апшерона мёртвые поля с густой порослью нефтяных вышек:
А старый цех посреди них принадлежал совершенно параллельной ветви развития Бакинских нефтепромыслов - нефтезаводу Кокорева и Губонина. Купец 1-й гильдии Пётр Губонин, впрочем, был скорее лицом компании, а фактически её основателем и хозяином был Василий Кокорев, старовер-беспоповец из Солигалича , за свою жизнь успевший поучаствовать в организации трёх железных дорог (Волго-Донской, Московско-Курской и Рязано-Уральской), двух пароходств (Русское общество пароходства и торговли на Чёрном море и знаменитый "Кавказ и Меркурий" на Каспии), двух банков (Волжско-Камского и Московского купеческого), художественной галереи и общественной конки в Москве.
В 1857 году, видя успехи галицких нефтепромыслов, Кокорев основал "Закаспийское торговое товарищество", куда несколько месяцев спустя, вместо первоначальных сооснователей, присоединился Губонин. Обосновавшись в Сураханах, Кокорев и Губонин построили первый в Баку керосиновый завод, к проектированию которого подключили немца Отто фон Либиха, а к наладке процесса в 1860-х годах - и вовсе Дмитрия Менделеева, которому, как известно, принадлежит фраза "нефть - не топливо, топить можно и ассигнациями".
Позвали бы они, наверное, и Шухова, но Шухов был тогда ещё молод и безвестен, а отсутствие железных дорог да направление Волги, по которой к покупателям плыть приходилось против течения, не оставили Кокореву ни малейшего шанса сделать из Баку ни Русский Клилвленд, ни Русский Борислав. Тем не менее, Кокорев и Губонин смогли хотя бы не прогореть, а в 1874 году учредили Бакинское нефтяное общество - первую российскую нефтяную компанию. И даже Нобели не пустили их по миру. Скорее наоборот - "Бранобель" поднял волну нефтяного бума, а БНО исправно поднялось на этой волне, к концу царских времён, с 4-кратным отставание от лидера, оставаясь бакинской нефтяной компанией №2.
К заводу примыкает слободка:
От центра Сурахан отделённая железной дорогой, больше похожей на пригородный трамвай:
За переездом встречают советская мозаика:
И азербайджанский памятник жертвам Чёрного января и Карабаха:
За скверами - пятиэтажки:
И закоулочки:
Станция Сураханы, вокзалом обращённая на ту сторону, где бывший завод, появилась в 1922 году, когда многочисленные конные узкоколейки Бакинских нефтепромыслов перешли на паровую тягу и были объединены в 78-километровую Промысловую железную дорогу "Азнефти" . Она имела форму дуги со множеством ответвлений со станцией Забрат в восточной точке, Бакинским портом и сортировкой Балажары - в западных. В 1950-76 годах эта система была частью перешита, частью разобрана, и ныне Азербайджан, наряду с Молдавией - единственная постсоветская страна, в которой нет ни километра узкоколеек. Сураханы, однако, выбыли из Промысловой линии гораздо раньше - уже в 1926 году сюда через Сабунчи начали ходить первые в СССР электрички.
Как я понимаю, примерно тогда же был построен и вокзал вполне дореволюционного облика - ныне он только обшит по современной азербайджанской моде, а само здание вполне аутентично . Вот только поезда здесь и в дни моего визита не ходили, но теперь, вроде бы, ходят много раз в день. Сураханская линия ведёт к мосту на Пираллахи (а до разбора дамбы и на сам остров вела), причём проходит совсем рядом с аэропортом, так что достроив небольшое ответвление, по ней можно отправить полноценный аэроэкспресс.
В ту сторону рельсы уходят вдоль натуральной крепостной стены:
К станции вплотную примыкает главная достопримечательность Сурахан, да и пожалуй всего Апшерона - огненный храм Атешгях. Его окружает двор Г-образной формы, по размеру которого легко подумать, будто бы в Баку есть зороастрийской община этак в сотню тысяч человек:
Длинное здание отмечено на викимапии как исторический музей, а виднеющийся вдали купол - как индуистский храм, но мне они оба запомнились запертыми:
Напротив них, за поворотом от входа, и расположился Атешгях, в степном просторе двора кажущийся совсем маленьким. Да и похож он скорее на караван-сарай, чем на святилище. Ныне это музей, у ворот его - касса:
Атешгях - не имя собственное, а слово того же порядка, что "церковь", "мечеть", "пагода" или хотя бы "дзиндзя". Дословно - "Дом огня": на некогда многочисленных факелах Апшерона вроде пылающей поныне горы Янардаг, человек не мог не создавать святилищ. Скорее всего, первые капища огнепоклонников устраивали здесь древние арии, и по одной из гипотез само название Азербайджан восходит не к "хранителю огня" Атурпатаку, а к Ариана-Ваэджа, благой стране-прародине всех индоевропейцев...
Из арийских культов сложился зороастризм - древняя религия Ирана, близкая к монотеизму с противостоянием Добра и Зла. Олицетворением добра было Солнце, а продолжением Солнца на Земле - огонь, и потому зороастрийцы были известны окрестным народам как огнепоклонники. С другой стороны, а могли ли древние арии не поклоняться огню, если именно приручение огня возвысило человека над прочей природой? Словом, атешгяхи существовали столько, сколько здесь жил человек.
Самые ранние сведения об огненных храмах Закавказья относятся ещё к древней Мидии 2500 лет назад, а конкретно о Сураханском храме - к эпохе Сасанидов. Которая, как известно, кончилась нашествием арабов. Иран, Хорезм, Согдиана - важнейшие зороастрийские страны, - были обращены в ислам, оставив учению Заратуштры место крошечной секты.
Центрами её остались деревни у Язда на юге Ирана и Бомбей, куда бежали многие "парсы", как называют с тех пор в Индии зороастрийцев. Однако сами индийские купцы продолжили торговать с христианским и мусульманским Западом, их общины были привычной частью реалий не только Баку, но и Астрахани, а потому и ближайший к городу атешгях так и не канул в небытие. В нынешнем виде он был построен в 1713 году...
....но обратите внимание на шрифт в табличке над воротами. Ведь это не персидская вязь, а индийские буквы. В стенах атешгяха есть всего 1 зороастрийская (написанная вязью) табличка, 2 сихкских на языке панджаби письмом гурмуки и 14 индуистских на диалекте марвари языка хинди алфавитами девангари и маханджани, иногда со вступительной фразой санскритом.
У самой красивой из них перевод:
Ом, поклоняемся почитаемому Ганеше (санкскрит). Благополучие! В эру почитаемого царя Викрамадитьи для почитаемого огня портал построен. Странствующий аскет Канчангир отшельник Махадевы Котешвары, Рамадаты житель. Восьмой день тёмной половины асоджа 1866 года . (в нашем календаре это 1810 год).
Эта табличка отмечает главный алтарь. Но несмотря на молодость, он относится к древнейшtму типу здешних храмов - чахартак, то есть портал из 4 арок. По бокам - действительно, каравана-сарай со множеством келий и гостиницей-балаханой ("высоким домом") над входом.
Под чахартаком - центральный алтарь, классический Вечный огонь, который просто непрестанно горел, и лишь жрецы имели право подходить к нему вплотную. Ритуалы совершались вокруг на квадратных платформах:
А ещё пара небольших факелов без крыш предназначались для жертвоприношений и кремаций. Последнее на 100% индуистская деталь - ведь у зороастрийцев мёртвая плоть принадлежала тёмной половине мира и не должна была оскорблять огонь.
На алтарях, впрочем, горит не газ, а лишь поджигаемый им уголь. Внутри них - тонкие трубы:
А труба потолще ещё в 19 веке распределяла газ по алтарям:
Так и действовал храм огня и спустя без малого полторы тысячи лет после того, как над Ираном запели муэдзины. Хранили огонь обитатели и гости Мультанского караван-сарая в Баку - в равной степени индусы, сикхи и парсы. Но судя по косвенными свидетельствам общавшихся с местными прихожанами иностранцев, индуистская деятельность на Атешгяхе была скорее самой публичной, а наиболее многочисленные и ревностные поклонники священного огня были всё-таки из парсов и гебров - индийских и персидских зороастрийцев.
В 19 веке британская колонизация Индии и русская колонизация Закавказья взяли своё - прихожан с каждым годом становилось всё меньше, а маленькая колония огнепоклонников, потеряв связь с родиной, понемногу заговорила на тюркском да перешла в ислам. В 1840 году местных огнепоклонников можно было встретить даже в Дербенте, а при храме жили всяческие юродивые да аскеты. В 1860-х годах он часто пустовал, а богослужения вести приезжали мобеды (зороастрийские хранители очага) из Бомбея. К концу 19 века Атешгях был почти заброшен, его огни неуклонно тускнели, а верующие лишь захаживали изредка, да и то чаще не купцы и паломники, а учёные да интеллектуалы из Индии.
Последний такой визит произошёл в 1925 году, а затем храм был заброшен примерно на полвека. Наконец, в 1975 году единственный старинный индуистский храм постсоветского пространства был восстановлен, но уже как музей. В тёмных кельях разместили экспонаты:
Например, макет чахартака в лучшие времена:
"Детские" рисунки на стене - на самом деле росписи в кельях, теперь, как я понимаю, утраченные. Купцы да богомольцы рисовали на стенах далёкую родину:
В одной из келий воссоздан караван-сарай - мултанские купцы решают, у какого бакинского бая закупить партию нефти:
А послушник тем временем ухаживает за их транспортом:
Приметой атешгяха вплоть до его упадка были и индийские аскеты, здесь. на краю своей ойкумены, остававшиеся заниматься спасением души. Порой - способами жутковатыми: кто обвешивался многопудовыми оковами, кто на негашеной извести спал, не говоря уж про голод - питались они лишь тем, что им подадут.
В одной из келий - алтарь Ганеши:
Индийское начало тут всегда было заметнее, но жрецами были всё-таки зороастрийские мобеды, чьи белые одежды я помнил по маленькому храму в Тегеране:
Ещё один атешгях в Азербайджане есть в горах Кавказа над Хыналыгом, а по дороге к нему, над аулом Будух, сохранилась дахма - башня молчания, куда относились усопших. Но и то, и другое с дорог не видно, а в горах весьма трудно найти.
Другие культовые атрибуты, при виде которых за воротами кельи так и ждёшь повстречать обезьяну:
А встречаешь - обычные реалии постсоветской страны, где даже огонь в факелы атешгяха подаётся искусственно с тех пор, как на нём сделали музей. Бакинское нефтяное общество занималось не только нефтью, но и другим полезным ископаемым, столь обыденным теперь и столь же инновационным в их время - природным газом. С естественных выходов его собирали да использовали для отопления и освещения нефтепромыслов с 1837 года, а вот БНО в Сураханах пробурило 1901 году первую отечественную газовую скважину - опять же для обогрева собственных цехов.
После этого в заброшенном храме огнепоклонников факел начал неумолимо тускнеть, и окончательно угас 6 января 1902 года. Так российский нефтегаз стал новым хранителем священного огня Арианы-Ваэджа...