Мне нравилось жить в станице. Своим упорством, открытой душой, трудолюбием, и, что там скромничать, несгибаемой волей и оптимизмом, я заслужила народную любовь и уважение.
Но были три жирных НО...
1)Мой сын учился в кадетском корпусе, в городе. Я очень скучала... Очень... Мы созванивались раз в неделю. Чудеса сотовой связи тогда были ещё в зародышевом состоянии. Ещё реже виделись. Разлука съедала меня.
2) Ковалевский пуще прежнего донимал меня придирками и самодурством.
3) И у меня был сосед псих. Самый настоящий. Если бы я знала об этом, никогда не купила бы ту квартиру. Никогда.
Казалось, что тот человек воспитывался среди волков. Взгляд его был всегда исподлобья, полный ненависти. Речь отрывистая, резкая, похожая на гортанные выкрики приматов.
Возраст его был неопределеямым, внешность - то ли дед, то ли юноша. Жил он прямо под моей квартирой. Один, как сыч.
Меня он возненавидел, как только впервые увидел меня. Всегда, когда видел меня, с его губ слетали обрывки матерных слов. Всю свою ненависть к женской половине человечества он решил выместить на мне.
Мало мне было Ковалевского, так ещё и псих-сосед.
Сначала он просто вредил. То перекрывал воду на центральном стояке, и мы несколько дней были без воды, пока докопались до истины. То выбил дверь в нашем сарайчике. То стучал шваброй в потолок по ночам. То поднимался на нашу лестничную площадку, звонил и барабанил в нашу дверь.
То выкрикивал угрозы...
Участковый только разводил руками -
Но он же не напал на вас, не причинил вред.
Я не могу назвать себя трусихой, но этот тип явно навевал на меня ужас, как бешеная собака. Дочь мы стали везде брать с собой. Допоздна она была с нами в доме культуры. А потом пешком шла с нами несколько км, засыпая от усталости. Ей не было ещё пяти лет.
Однажды утром, мы спускались по лестнице вниз. Отвести мою дочку в детский сад, а потом на работу.
Квартира соседа внезапно распахнулась, он выскочил на лестничную площадку и заорал диким ором, в руке у него был кухонный тесак.
Завязалась драка. Бывший муж и псих упали на пол.
Я успела вытолкать дочку на улицу -
Беги в садик, Лиза! Беги!
И что есть сил, я заорала на весь дом -
Помогите, люди! Звоните в милицию!
Двери никто не открывал. Я барабанила кулаками во все двери.
Всё было как в замедленной съёмке, под толстым слоем тумана. Почему -то псих и бывший муж уже были на улице.
Соседка приоткрыла дверь и в щёлочку посмотрела на мою истерику. Хотела было захлопнуть, но я наподдала на дверь, соседка отпрыгнула, а я ввалилась к ней в прихожую и упала на пол.
Телефон! Звони в милицию! - хрипела я.
На меня шёл псих, размахивая над головой тесаком. Я схватила кочергу, стоящую в углу прихожки и посмотрела на соседа.
Он смотрел тоже на меня, вращал глазами и рычал.
У меня не пронеслась жизнь перед глазами... У меня не всплыли в памяти слова молитвы. Я просто лежала на полу, понимая, что если я попытаюсь встать, я потеряю последние силы, которые мне нужны были... Нужны. Для последнего удара, который был моим единственным шансом.
Но он не трогал меня... Пронеслись или секунды, или минуты, или бесконечность. Я не понимала.
В подъезд, с криками забежали наш станичный Атаман, размахивающий плёткой. Молоденький участковый. И мой бывший муж...
Псих юркнул мгновенно в свою квартиру и закрыл дверь. Всё. Стучали, кричали. Но он затих.
Когда меня подняли с пола, меня просто колотило. Пальцы вцепились железной хваткой в кочергу. Я так и не выпускала её из рук несколько минут.
Где Лиза? -
Только и смогла я спросить.
Атаман, (мировой мужик, кстати) похлопал меня по спине, выдернул из моих рук кочергу и сказал -
Та дивчина ж прибежала у садик, у слезах, и рассказала. Я вже собырався ехать, а тут на тэбэ! Всё хорошо с твоей дочкой, успокойся. Ах ты ж...твою мать нэхай. Ты ж белая, як мел!
На свинцовых ногах я вышла на улицу. Дотопала до садика. Обняла дочку, поговорила с перепуганными воспитателями.
Бывшему мужу псих порезал ладонь. Участковый принял наше заявление. Всё происходило, как в бреду каком -то.
Атаман подвёз нас до работы.
Красномордый Ковалевский бежал ко мне навстречу -
А!!!!! Надежда Вячеславовна! Пишите объяснительную! Прогул! Ага! Прогул! Вы отсутствовали на работе два часа! Без предупреждения!
Я пошла прямо на Ковалевского, расшвыривая ногами стулья, которые стояли в длинном коридоре. Я дико жалела, что у меня нет в руках кочерги.
Атаман был школьным приятелем Ковалевского. Схватил его за рукав, и поволок в кабинет.
Шо ты! Шо ты! Вона щас такое пэрэжила! Отстань от дивчины!
Дверь захлопнулась за Ковалевским и атаманом. Если бы она не захлопнулась, то случилось бы то, к чему меня он вынуждал долгое время.
Мой добрый, большой, ласковый зверь, который спит во мне, проснулся и озверел. Мне было уже нечего терять. А когда человеку нечего терять, он способен на многое...
Я покидала в сумку диски, туфли, форму, чешки. И направилась в колхозное правление. К председателю колхоза. Писать заявление на увольнение.
Председателем колхоза была женщина.
Это была необыкновенная женщина. Волевая, умная, яркая, ещё той закалки. Она внесла неоценимый вклад в развитие культурной жизни в родной станице. Да и колхоз держался только на ней. О ней говорили разное.... Судачили... Но я её уважала. Это честно.
Она выслушала меня и сказала -
Надя, не уезжай. Такие люди нужны здесь. Продавай свою квартиру. Колхоз выделит тебе служебное жильё. Дом. Прямо у реки. Я распоряжусь, дом отремонтируют. Будут все условия.
Не уезжай.
И она смяла моё заявление...
Я вышла на улицу и зарыдала.
Продолжение следует.
Начало можно прочитать по ссылке. Каждая часть это отдельный рассказ. Можно читать непоследовательно. Ссылки есть в каждой части.
Деревенские рассказы. Часть восьмая. День урожая.
Спасибо за Вашу любовь.
Ваша Белая ворона 💖