Обсуждение Ларисы Огудаловой из пьесы «Бесприданница» (1878) и, главным образом, из фильма «Жестокий романс» (1984) часто порождает вопрос: «А почему эта здоровая и неглупая девушка не пошла работать? В этом случае ей не пришлось бы унижаться, выходить замуж за нелюбимого и, тем более, идти в содержанки!» (Вот здесь – о том что её ждало бы с Кнуровым).
По большей части этот вопрос о работе – такой же странный и досужий, как и размышления о бытности на Марсе: «А что? Взял приборы и нашёл воду!» Потому что, если бы всё было так просто и раз-два, не возникла бы пьеса со столь грустным финалом. Чего проще-то? Взяла саквояж - поехала в Питер. Ага!
Итак, перед нами бесприданница, у которой, по мнению опытного дельца Кнурова, нет ничего для обыденщины и трудной (путь и честной) доли: «Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной жизни». Она получила домашнее образование и делать что-то конкретное не умеет, в принципе.
Её удручает сама перспектива «говорить с тёткой Карандышева о солёных грибах» - именно эта насмешливая фраза Паратова окончательно «добила», убедив Ларису сбежать от жениха. У них с маменькой и деревня – воображаемая, идиллическая: «Ты уж и шляпу соломенную с широкими полями заведи, вот и будешь пастушкой».
Для девицы Огудаловой место, где пашут, воспринимается через пасторальные романы и соломенные шляпки. И куда такое существо пойдёт «пачкать руки»? Но даже, если бы она горела желанием благородного труда, то здесь её ждало бы разочарование – ибо некуда, особенно в провинции. Да с её претензиями к миру.
Знаменитые Бестужевские курсы, дававшие право на труд, открылись именно в год написания пьесы – в 1878 году. В Петербурге, куда ещё надо добраться. То есть расходов на содержание Ларисы, возжелай она учиться, были бы не меньше, чем, если бы мать продолжала бы её содержать и далее. Да и не стала бы Лариса учиться наукам в свои 20+. Ей гитары и романсов достаточно.
Кроме того, непонятно, окончила ли она гимназию – с чисто домашним образованием к Бестужевскому вузу не подпускали. Но и после курсов (будем считать, что её чудом приняли) её ждали бы трудности с поисками приложения талантов, ибо работодатели охотно брали мужчин, а не девиц. Даже на телеграфе в 1870-х не водилось ещё телеграфисток. Вот к 1900 году стали активно брать молодых незамужних девушек.
Открывшаяся в том же 1878 году телефонная станция (одна) довольно быстро укомплектовалась «барышнями». Ларисе с её неумением пристраиваться вообще ничто не светило бы. Гувернанткой? Да. Но не умеет преподавать - нету этих способностей. Ах да, существовали педагогические двухгодичные курсы, после которых романтические девушки активно ехали в деревню – обучать крестьянских детей, например.
Другие – оставались в городе, «француженками» в женских гимназиях или так называемыми «классными дамами» - серьёзные предметы, вроде математики и естествознания девочкам преподавали всё те же мужчины. Не думаю, что Лариса с её фантазиями и стремлением к красивой любви, смогла бы ужиться в педагогической среде – обеды у супруги инспектора гимназии, сплетни, скука, увядание.
А уж в деревне и вовсе – темно, страшно, жестоко и никакой идиллии. Только самые крепкие характеры выживали в сложной среде – надо было очень сильно любить 1) свою миссию 2) крестьянских детей 3) идею просвещения, чтобы стать для вчерашних крепостных чем-то, вроде светоча. Многие молоденькие дворянки, нахватавшись гуманистических идей, оканчивали педагогические курсы и ехали в село.
...А потом – сбегали оттуда, роняя пенсне и бонбоньерки. Ибо никакой романтики – сплошные будни. Плюс мужики, регулярно «сватающиеся» к чистенькой мадемуазель. Лариса там и дня не прожила бы! Ей да, исключительно замуж. Или в содержанки. Но и то, и другое ей не подходит - ей надо и любви, как в книжке, и платье из Парижа. Она, хоть и говорит, что с Паратовым примет любую бедность - враки, не примет.
В общем, Островский не нашёл иного выхода, кроме как поставить точку в её судьбе. По сути, у капризной и балованной девушки не оставалось выхода и - выбора. Всё то, что ей могла предложить тогдашняя цивилизация - хоть в городе Бряхимове, хоть в Лондоне, ей не подходило. Кроме того, уход Ларисы ...освободил всех участников действа от чувства вины, как ни странно. Впрочем, она пустая, а потому выйдя за Карандышева, привыкла бы замужней скучище.
- Zina KorZina (c)
