С её открытием поздравим
Татьяну милую мою
И в сторону свой путь направим,
Чтоб не забыть, о ком пою.
Убив неопытного друга,
Томленье сельского досуга
Не мог Онегин перенесть,
Решился он в кибитку сесть.
Раздался колокольчик звучный,
Ямщик удалый засвистал,
И наш Онегин поскакал
Искать отраду жизни скучной —
По отдалённым сторонам,
Куда, не зная точно сам.
Как обычно, не могу не обратиться к черновикам. В седьмой главе вслед за XXIV строфой (кончающейся словами «Уж не пародия ли он?») поначалу были именно эти строки. Затем Пушкин «отправил в путь» Татьяну, а к странствиям Онегина обратился уже позднее. В одной из предшествующих статей я достаточно подробно «расписала его маршрут» и сейчас остановлюсь лишь на некоторых моментах.
Пушкин заставляет Евгения посетить те места, в которых бывал сам, которые были ему чем-то дороги.
Однако же уже при описании Москвы прозвучит одно слово:
Им занимается Москва,
Его шпионом именует,
Слагает в честь его стихи
И производит в женихи.
Тоска, тоска! Он в Нижний хочет,
В отчизну Минина…
Вот это самое «тоска» и будет звучать всё время, становясь навязчивым лейтмотивом. Интересно, что многие описания из конечного варианта романа Пушкин уберёт, но слово «тоска» останется везде… Вот в Нижнем Новгороде Онегин наблюдает, как «перед ним Макарьев суетно хлопочет», а завершится всё -
Всяк суетится, лжёт за двух,
И всюду меркантильный дух.
Тоска! Евгений ждёт погоды.
Уж Волга, рек, озер краса,
Его зовёт на пышны воды,
Под полотняны паруса….
Послушав песни про «Стеньку Разина» он попадает в Астрахань, но
Онегин только углубился
В воспоминанья прошлых дней,
Как жар полуденных лучей
И комаров нахальных тучи,
Пища, жужжа со всех сторон,
Его встречают, — и, взбешён,
Каспийских вод брега сыпучи
Он оставляет тот же час.
Тоска! — он едет на Кавказ.
И дальше будет прекрасное описание мест, которые у автора связаны с дорогими воспоминаниями:
Во время оное былое!..
В те дни ты знал меня, Кавказ,
В свое святилище глухое
Ты призывал меня не раз.
В тебя влюблён я был безумно.
Меня приветствовал ты шумно
Могучим гласом бурь своих.
Я слышал рев ручьёв твоих,
И снеговых обвалов грохот,
И клик орлов, и пенье дев,
И Терека свирепый рев,
И эха дальнозвучный хохот,
И зрел я, слабый твой певец,
Казбека царственный венец.
И, наверное, не приходится удивляться, что пленённый такими картинами Пушкин напишет:
Хвала тебе, седой Кавказ,
Онегин тронут в первый раз.
Однако же герой не способен долго находить наслаждение в прекрасных картинах природы. И вот уже появятся по сути своей страшные размышления молодого человека при виде «бледного роя» больных:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма? — ах, создатель!
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать? тоска, тоска!..
Затем будет описание Крыма, где автор снова предастся воспоминаниям о прошлом, а о Евгении упомянет лишь в самом конце:
Спустя три года, вслед за мною,
Скитаясь в той же стороне,
Онегин вспомнил обо мне.
И, наконец, встреча в Одессе, после которой
Онегин, очень охлажденный
И тем, что видел, насыщенный,
Пустился к невским берегам…
Возникает два вопроса. И первый из них – побывал ли Онегин за границей. Многие отвечают утвердительно, вспомнив строки
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал.
Есть и ещё «зацепка»: в Крыму Онегин был «спустя три года» после Пушкина, значит, в 1823 году, а встреча его с автором в Одессе состоялась, судя по всему, летом 1824 года, так как
Недолго вместе мы бродили
По берегам эвксинских вод.
Судьбы нас снова разлучили
И нам назначили поход.
Совершенно ясно, что Онегин поехал «к невским берегам», а Пушкин «в далёкий северный уезд» примерно в одно время, а это конец июля- начало августа 1824 года.
Мог ли Онегин между посещениями Крыма и Одессы побывать за границей? Вполне возможно.
И второй вопрос – изменили ли Онегина эти путешествия? Думаю, что да. Посмотрите на то, как он появится на «светском рауте»:
Но это кто в толпе избранной
Стоит безмолвный и туманный?
Для всех он кажется чужим…
Напомню: когда-то Онегин отдалился он света добровольно, а перед тем всегда был желанным гостем:
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут.
Тогда Евгению «наскучил света шум», «друзья и дружба надоели» (отметим ещё одну деталь: другом Онегина Пушкин делает Каверина, а тот в 1819 году, то есть в то время, когда «Онегин дома заперся», был переведён из Петербурга в Павлоградский гусарский полк, находившийся тогда в Тамбовской губернии). Онегин удаляется от света добровольно. Сейчас же Онегин действительно «чужой для всех»…
Продолжение следует
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
"Оглавление" всех статей, посвящённых "Евгению Онегину", - здесь
Навигатор по всему каналу здесь