- Ленку-то помнишь? Все, посадили ее, срок мотает. А ребенок-то, знамо дело, в детдом угодил.
Пенсионерка Трифоновна, всю жизнь проработавшая в детском доме воспитателем, расстроенно машет рукой, а я вспоминаю…
… Осторожный, даже робкий стук в дверь – и на пороге редакции появляется она. Высокая девчонка лет пятнадцати в слегка потертых джинсах и короткой, «до пупка», курточке. Непокорные прядки волос падают на лицо. У нее большие, по-детски доверчивые глаза, и смотрит она с тревожным ожиданием: сейчас взрослая «тетя» вынесет приговор, способный окрылить или повергнуть наземь.
У гостьи есть мечта – стать писателем. Именно поэтому она заглянула в городскую редакцию, принесла свои рассказы в надежде, что их напечатают. И тогда все узнают, какая же она талантливая, что она не как все, а лучше!
Читаю тонкую тетрадку, исписанную аккуратным детским почерком. Увы, "роман" (так гордо назвала девчонка свои записи) - всего лишь плохонький пересказ то ли бразильского, то ли аргентинского сериала. Какие-то Ильдисы и Даниэли борются за любовь прекрасных Габриэл и Виторий, которые нежатся на шелковых простынях, пьют с утра свежевыжатые соки и без конца выясняют отношения друг с дружкой на тему: "Кто красивей и милей".
Вздыхаю. Поднимаю глаза на "авторшу". Она, кажется, осмелела и заявляет без тени сомнения:
- Я буду писателем. Самым знаменитым. Это первый опыт. Девочкам понравилось. Вы напечатаете в газете мое произведение?
- Извини, - я отдаю тетрадку хозяйке. - Не наш формат. Вот если бы ты заметку написала, тогда другое дело. У нас не литературный журнал.
На глазах "писательницы" - злые слезинки. Она уходит из редакции, не оглянувшись. Конечно, заметки от нее я не дождусь никогда. А вечером знакомая воспитательница из детского дома Ольга Трифоновна звонит и ругает меня за то, что обидела сироту:
- Ну, мечтает девчонка, трудно, что ли, помочь? Леночке и так тяжело!
Да, детям свойственно мечтать. Спроси любого детсадовца, никто никогда не представляет себя в роли дворника или штукатура-маляра, слесаря-сантехника или грузчика. Но зато с упоением могут рассказывать, что когда вырастут, обязательно отправятся в дальнее плавание или полетят на самолете, будут учить детей или лечить в больнице… Да мало ли какие мечтания могут быть! Главное – будущее кажется прекрасным и удивительным. И ты в этом будущем успешен и счастлив.
Увы, не всегда так выходит. Когда подросток начинает думать о будущей профессии, то его «хочу» нередко сталкивается с родительским «могу».
- Я хочу стать дипломатом, поэтому буду поступать в этот вуз, - заявляет отпрыск.
- Набор в этот вуз платный, и я не потяну, - беспомощно разводит руками мать, зарплаты которой еле-еле хватает одеть-накормить дорогого дитятку, - лучше пойди в техникум. А начнешь сам работать, можешь поступить в институт на заочное.
Хотя, конечно, бывает и так, что родители готовы в лепешку расшибиться, только чтобы наследник получил желаемое. Тем более, между престижной профессией и удачливым будущим ставится знак равенства.
Лене посоветовать никто не мог. У нее не было родителей. Нет, сначала, конечно, они были, иначе как бы девочка появилась на свет божий, но недолго. В детском доме девчонка оказалась в шестилетнем возрасте. История стара, как мир, и печальна.
Мама с папой, сколько помнила Лена, ссорились. Сначала вместе выпивали, потом исступленно дрались. В один «прекрасный» миг в руках матери оказался нож. Она пырнула отца в живот. Мужик оказался живучим, у него хватило сил сходить в сарай за топором, вернуться домой и отрубить голову строптивой супруге.
Это произошло на глазах дочери. На дикий плач прибежали соседи, которые и увидели, что на летней веранде лежат два истекающих кровью трупа, а под столом – бьющаяся в истерике маленькая девочка.
Лену отдали в детский дом. По ночам она плакала. Потом успокоилась, забылась, начала петь в хоре и, наконец, даже попробовала написать сказку. Первую сказку в своей жизни. Руководительница театрального кружка пришла в восторг и даже поставила по сказке спектакль: на афише крупным шрифтом обозначили автора сказочного представления. Лена была счастлива. И даже завела тетрадку, где начала писать роман о юной красавице с замысловатым южным именем.
Лена сроднилась с детским домом, но по окончании школы нужно было выбирать профессию. Хотя… Что, значит, выбирать? Девчонке сразу дали понять, что учиться она пойдет в то учебное заведение, которое предоставляет общежитие и которое есть в списке рекомендуемых для воспитанников государственных учреждений воспитания. Но поваром, швеей и строителем Лена быть не хотела! Она мечтала писать книги! Подумаешь, ее таланта не признавали в городских редакциях газет, а преподавательница русского языка и литературы, жалостливо отводя в сторону взгляд, советовала выбрать «настоящую специальность».
- Подумай, Лена, ведь ты одна, тебе нужно на кусок хлеба зарабатывать, - качала седой прической учительница, - а вот встанешь на ноги крепко, тогда и…
Лена не послушалась. Она на свой страх и риск подала-таки документы в институт, в котором «на писателей учат». Конечно, провалилась на экзаменах. И вернулась в родной город. Место, где приткнуться, у девчонки было. Тот старый дом в поселке, где некогда жила с отцом и матерью. Правда, с годами «родовое гнездо» обветшало, но главное – это был свой собственный дом! Да и деньги кой-какие имелись.
Воспитательница Трифоновна, узнав, что ее воспитанница возвратилась домой ни с чем, забила тревогу, уговорила директора одного из колледжей, дающих в руки рабочую профессию, и девчонку туда зачислили...
- Да ведь только зря! – Трифоновна обреченно разводит руками. – Не стала Ленка там учиться. День ходит на занятие – неделю не ходит. Какое уж тут ученье! Я к ней с разговорами, а она мне: «Не хочу, мне это не интересно, я хочу быть писателем». Но если бог не отсыпал ни способностей, ни таланта!
Беседы Трифоновны с воспитанницей ни к чему не привели, Ленка бросила колледж и умотала, куда глаза глядят. Лишь бы подальше от советчиков. А потом воспитательница, уже вышедшая на пенсию, узнала, что Лену арестовали за кражу.
- Деньги-то она быстро размотала, - качает головой моя собеседница, - потом связалась с компанией. Глупая девчонка! Иногда мне кажется, что мы не даем своим воспитанникам необходимого для жизни багажа, они как беспомощные цыплята, житейски совершенно не приспособленные.
Получила Лена тогда условный срок. Смягчающим обстоятельством была беременность (с кем нагуляла ребенка, Лена и не помнила). Но через два года условный срок превратился в настоящий: она снова предстала перед судом. Теперь уже за убийство. А история была стара, как мир, и печальна: с любовником вместе выпивали, а потом, разгоряченная алкоголем Лена схватилась за нож.