Часть 2 из 3. Ссылку на часть 1 оставлю в конце.
~~~~~~
— Ты Даня? — не веря самому себе, спросил Олег.
— Откуда ты знаешь? — в глазах мужика мелькнул то ли страх, то ли надежда.
— Я видел тебя, я не знаю как это объяснить, но я только что был тобой.
И Олег рассказал Дане всё, что ему приснилось.
Минут через двадцать они сидели на лавочке, задумчивые, ошарашенные, удивлённые.
— Ну а что дальше было? — Не выдержал Олег, и Даня рассказал:
— Я бежал, бежал и очутился на городской свалке. Огромная гора, по которой ездят трактора. Оказалось, там тоже есть своя жизнь. Меня вначале не хотели пускать старожилы, место же хлебное, но потом сжалился один старик и пустил в свою лачугу.
Я боялся показаться в городе. Я же несколько лет прожил с цыганами, знал, что у них связи-щупальца везде, они быстро найдут меня. Найдут и убьют.
Сдружился с Макаром, со стариком на свалке, он пустил меня до зимы, а потом кто-то сказал, что цыгане ушли из города. Но я всё равно боялся показаться в городе. Макар сказал: оставайся. И ту зиму я жил на свалке.
Весной наконец-то решился идти в город. Не знал, куда мне податься, но сидеть на одном месте не хотел.
— А почему ты не поехал в свою деревню? Ну, можно же было как-то добраться? — перебил его Олег.
— Забыл название деревни, представляешь? Я был так напуган, что всё на свете забыл. Мне ведь было всего семь лет. А потом цыгане не сидят на одном месте, они кочуют. Я с ними объехал несколько городов.
Вначале даже не понимал что происходит, всё собирали, складывали, шум-гам невообразимый. Кто-то в кибитках, кто-то на машине.
Я даже не понимаю, куда мне идти, на север или на юг. Раньше мне снилась мама, она плакала, звала меня, но где она находилась, не понимаю. В те дни, когда я не был голодным, или в какой-то праздник мы не работали, я пытался вспомнить что-то из своей прошлой жизни, хоть какое-то название.
Но ведь я жил в деревне, читать не умел, кроме родной деревни нигде не был, ну разве только с матерью в городе, и то один раз, когда к школе одежду покупали.
— А дальше что было?
— Я пришёл в город, пытался обратиться в милицию. Только безрезультатно. Никто не хотел связываться с человеком, который сам не понимает, куда ему идти, я ведь даже не знаю, сколько мне лет, веришь? Первые годы у цыган вообще смутно помню. Мне кажется, они чем-то подпаивали меня и таких же пришлых. Я ходил как в тумане, соображал плохо.
Олег вспомнил это состояние, он ведь ощутил его в полной мере. Да, в этом тумане, который был в голове, соображаешь туго. Плюс ко всему голод и страх.
— Дань, а зачем вы им нужны были? Пришлые? У цыган своих детей много вроде.
— Как я понял из-за внешности. Они все чернявые, люди цыган боятся, а таких, как я нет. Их дети на охране стояли, а мы работали.
— Ну а потом, что потом? — торопил Олег.
— Да там много чего было. Всё сразу не вспомнить. — Грустно произнёс бомж.—За эти годы самое лучшее воспоминание, когда я жил при церкви. Однажды пришёл я туда, еле на ногах стою от голода, зима, холодно. Меня со всех тёплых подвалов гонят, там людей как огурцов в бочке. Батюшка меня пригрел, выслушал, и к себе взял.
Я тогда в первый раз за столько лет на кровати спал. На настоящей кровати, с ножками и матрасом. Знаешь, как ревел? Как по покойнику.
Матушка меня всю зиму выхаживала, бульонами отпаивала. Батюшка Мирон сказал, что как потеплеет, так начнём семью мою искать. Но не случилось, умер он. Старый уже был.
Матушка Настасья в деревню к родным уехала, меня с собой звала, говорила, в деревне всегда найдётся работа, а жить при ней буду. А я понимал, если туда уеду, мать с отцом не найду, здесь у меня надежда была или встретить кого-то из деревенских или ещё раз с милицией попробовать.
Хоть и жалко было, но отказался. К церкви нового батюшку приставили, а тот хоть и обещал Настасье меня не выгонять, но всё же через месяц попросил уйти. У него семья большая была, деток много, я лишний оказался.
— Ну, неужели не вспоминается ничего? Сейчас, когда ничем тебя не спаивают, неужели не помнишь?
Даня замолчал, а потом произнёс тоскливо:
— Однажды мы с дедом пошли на рыбалку. Он поймал сазана, кинул на берег, а я наблюдал. Тот вначале хвостом размахивал, жабрами работал, прыгал на песке. А потом затих, нет-нет хвостом вильнёт и опять лежит. Вот и я как тот сазан, понимаешь? Нет у меня сил искать, вспоминать. Смирился я.
— Как смирился? — не унимался Олег, — ты же молодой ещё, тебе наверняка и тридцати нет, а ты сдался!
— Я пока тут живу, знаешь, сколько повидал таких же, сдавшихся? Не все становятся бомжами по доброй воле. Да, много тех, кто слаб на зелёного змия, кто мог бы вернуться к нормальной жизни, но не хочет.
Но много и тех, кто просто сломался. Просто сазанов на песке.
Человек и рад бы начать всё сначала, да сил нет. Не знаю, как объяснить. Но не дай бог тебе это узнать. Иной раз нужна только добрая рука рядом, и тогда легче выбраться.
Не умер бы батюшка Мирон, может, я дома сейчас был бы. Я знаю, иногда люди находят пристанище у знакомых, таких же одиноких. Но это редко, чаще всего от нас шарахаются как от чумы.
— Данька, не знаю пока как, но я тебе помогу.
— Как?
— Потом подумаю, а пока пошли ко мне.
Открывая дверь жениху, Лика завизжала, увидев рядом с ним бомжа.
— Лика, не бойся. Я сейчас всё объясню. Только скажи есть что поесть?
Девушка кивнула.
— Накрой нам, пожалуйста.
— Олег?
— Я потом всё объясню.
Он отвёл Даню в ванную, выдал чистое полотенце, мыло. Велел не стесняться и приходить обедать.
Лика буравила взглядом то Даню, то Олега, но те молча ели.
— Может, по рюмке? — предложил хозяин квартиры.
— Нет, я не пью. В тот день, когда с Мигелем в пивнушке сидели, впервые попробовал алкоголь. Потом много раз предлагали, но стоит выпить хоть глоток меня трясти начинает, с ума схожу от ужаса.
— Психосоматика...
— Что?
— Это я так, мысли вслух, не обращай внимания.
В кухне повисла тишина, всем троим было неловко, неуютно, а главное — никто не знал, что делать.
— Даня, отдельной комнаты у меня нет, поэтому спать будешь тут в кухне, на раскладушке.
— Может, я лучше пойду обратно?
При этих словах Лика умоляюще посмотрела на Олега, но тот помотал головой.
— Нет, я буду сволочью, если брошу тебя сейчас, зная, что с тобой приключилось.
— А у вас нет вшей? — поинтересовалась Лика. Олег вспыхнул, а Даня спокойно ответил:
— Нет, раз в месяц я сбриваю волосы, изловчился делать это сам. И если доведётся помыться, покупаю в аптеке шампунь от вшей, самому противно, когда всё чешется, и по голове кто-то ползает. Всё это я проходил у цыган.
Парни были примерно одной комплекции, Олег отдал Дане некоторые свои вещи, отправил мыться. Пока лилась вода в душе, выслушивал претензии и опасения Лики.
Конечно, умом он был с ней согласен. И если бы кто-то сказал, что привёл в дом бомжа, то он порекомендовал бы этому человеку обратиться к психиатру.
Но Олег понимал и то, что не сможет бросить в беде человека, на долю которого выпало слишком много испытаний. Как там сказала мама Дани: «Если мать не набалует, жизнь и подавно не пощадит»? Как в воду глядела.
Олег снова перенёсся в тот сон-воспоминание. Вот его затащили в машину и везут куда-то, он боится, он оцепенел. Но сейчас, на повторе сюжета, он вдруг увидел табличку САРАТОВ 10 км.
Олег открыл автомобильную карту. Отсюда, из Воронежа, до Саратова 470 километров. Не близко, но и недалеко. Если Даня оттуда, то непонятно пока как искать родных, тем более, название деревни он не помнит. Олег перебирал в уме знакомых, которые могли помочь. Но, нет, таких знакомых не было. Надо спросить у Лики.
Тихо, боясь побеспокоить хозяев, Даня вышел из душа. Олег рассказал про табличку, но тот никак не отреагировал:
— Мне ничего не говорит, я не помню.
— Ну, может, родители говорили про Саратов, или ещё кто-то?
— Не помню, и читать я тогда не умел.
— А сейчас?
— Цыганят учила женщина одна из табора, вот я с ними и учился читать и считать. Чтобы норму приносить, надо уметь считать рубли.
— Понятно... Вот и займёшься чтением, пока мы на работе. Я пока не придумал, как искать твою деревню. Может попробовать в полицию пойти?
— Олег, а что я им скажу? Сколько лет не помню, откуда родом не помню, фамилию не помню.
— Ну, наверное, есть какая-то статистика по пропавшим без вести. Как отца звали?
— Андрей.
— Вот ты Данил Андреевич, уже легче. Среди пропавших не так много тёзок, наверное.
— Не знаю, я обращался, меня посылали.
— Извини, но с бомжом связываться не хотят.
— Понимаю.
Даня долго ворочался той ночью: непривычное урчание холодильника, было слышно как за стеной ругались шёпотом хозяева квартиры. И ему хотелось сбежать, чтобы не доставлять им неудобств. Но одновременно с этим он чувствовал себя защищённым, в безопасности. Такого не было с тех времён когда он жил у батюшки Мирона.
Прошло две недели.
Постепенно кожа Дани стала светлеть, приобретая здоровый вид. Сам он тоже чуть-чуть поправился. Седина на отросших волосах, ранние морщины и печальный взгляд говорили о том, что человеку многое пришлось пережить.
Но с каждым днём в нём крепла надежда, что всё наладится. Его можно было сравнить с ростком многолетнего цветка, который не успело засыпать на зиму сухими листьями, и всю зиму он сражался за жизнь, и вот теперь по весне робко, но уверенно он впитывает в себя влагу, поднимается к солнцу, и возможно, зацветёт.
Видимо, оттого, что теперь ему не приходилось думать о еде и ночлеге, воспоминания потихоньку возвращались. Иногда снились сны о детстве, мама и парное молоко. Отец, сенокос и рыбалка с дедом. После таких снов он просыпался полным надежд, а однажды сказал:
— Я вспомнил, куда мы ездили на рынок! — Олег вопросительно посмотрел на Даню — в Саратов! Точно в Саратов. Родители спорили на какой базар ехать, мама хотела на один, а отец ворчал: через весь Саратов туда тащиться, давай ближе к автостанции пойдём.
Это обрадовало всю троицу, вселило надежду, что парень вспомнит и название деревни, ведь не может быть, чтобы он не знал её, просто мозг заблокировал память, сосредоточившись на выживании.
До свадьбы Олега и Лики оставалось каких-то три недели, оба были в хлопотах, то машины найти, то тамаду выбрать, то меню согласовать. Заниматься вплотную проблемами Данила времени не было, но Олег неустанно искал знакомых в полиции, расспрашивал друзей, родителей. Как назло, многие в отпусках- у полиции тоже лето.
Лика примирилась с присутствием Дани. Он почти стал похож на обычного человека, после того как тот отмылся, прилично оделся и перестал затравленно смотреть на них. Очень долго её раздражал его испуганный взгляд, как будто он всегда готов был дать стрекача.
Но проникнувшись его историей, она понимала, откуда это. Вспоминала своё беззаботное детство. Да уж, такой судьбы и врагу не пожелаешь.
Он примерно ровесник Олега, а что видел в жизни? Цыган да помойки. Ужас какой. Но втайне Лика осуждала его за нерешительность, ей казалось, что после цыган была возможность найти родню. Или хотя бы обратиться в детский дом, приют. Он же несовершеннолетний был, должны помочь.
Но как говорится, легко рассуждать со стороны.
Только сам Даня знает, чего ему стоило без страха подходить к людям. Ещё долгое время при драках, и громких криках он убегал без оглядки или забивался в угол, боясь, что его побьют.
Несколько лет ушло на то, чтобы привыкнуть к тому, что к чужим ссорам он не имеет отношения, и никто не думает его ловить, всем достаточно того, чтобы он не мешал, не лез на чужую территорию.
Только Даня знал, чего стоило сидеть зимой без крошки еды и рассасывать задубевший на морозе хлеб, ожидая утоления голода. Или в летнюю жару один за другим вытаскивать пакеты с протухшей едой, и выменивать у соседей остатки алкоголя из бутылок на незаплесневелый хлеб.
Никогда не знаешь, что там, на обратной стороне, пока сам на ней не откажешься.
~~~~~~~
Финал ЗДЕСЬ
Часть 1 ЗДЕСЬ
~~~~~~~
#кофейные романы #айгуль шарипова #вкус детства #история из жизни #фантастика