/Вспомним, ребята, Афганистан/
Окрестности города Кабула, столицы Демократической Республики Афганистан. Май 1985 года. Модуль второй роты отдельного гвардейского батальона связи, 103-й десантной дивизии. За пределами фанерного модуля стоит жара и марево. Влажность воздуха стремиться к нулю.
Посреди влажного, только что помытого центрального прохода модуля, одиноко лежит серый пушистый дубленый тапочек, сделанный и купленный в Кабуле. Хозяин поднял его с пола и стал нервно осматривать все пространство вокруг: «Где же второй тапок, кто посмел спрятать? Вот гады, совсем нюх потеряли? Эх, найду, покалечу! Неужели молодые? Контужу!»
— Дневальный! Ко мне, кот помойный!
— Я! По вашему приказанию прибыл! За время дежурства…
— Кто здесь ходил, пока я у «папы» в кубрике на совещании был? — закричал прапорщик на всю ивановскую.
— Е-мое, товарищ старшина! Вся рота пошла принимать душ, загорать, на турниках болтаться! — бодро крикнул второй дневальный дед. — «Папа» сегодня приказал отдыхать до обеда, вот все и пошли! А после обеда чистить оружие будем, .опа, все в саже!
— Что, солдат, ты как говоришь со старшиной? Я щас тебе устрою .опу! Языком чешешь! Служба медом показалась? Мой тапочек прозевал! — Гаврюшов пошел в атаку на дневального, тот упал и перевернул ведро с водой, стоявшее сзади тумбочки. — Два наряда вне очереди тебе!
Прапорщик резко удалился в каптерку, потом выскочил из нее уже в армейских уставных тапках, из твердого, как пластик кож зама, и выбежал на улицу. Быстрым шагом он шел в сторону умывальника и спортгородка, осматривая все попадающее под его орлиный взгляд. В его правой руке безвольно лежал купленный в Кабуле, мягкий и теплый овечий тапочек.
Наша рота занималась спортом и отдыхом на гимнастическом городке в полном составе. Спортгородок — это несколько старых перекладин, брусья и наклонные доски. Тут же солдаты принимают солнечные ванны и сушат постиранное обмундирование. От занятий на перекладине никто не отлынивает. «Деды» и «Черпаки» крутят солнышко и выполняют выход силой на количество раз.
— Миха Калабухов, ко мне, — позвал своего заместителя старшина роты. — У нас ЧП!
— Что стряслось-то? Куды ехать? — улыбнулся старший сержант.
— Слушай, ты должен был увидеть! Пока я был у ротного в кубре, кто-то мой тапок свиснул, или запнул куда-то, или спустил в «очко» на посту. Я думаю, кто-то из молодых, ваш призыв не посмел бы.
— Товарищ старшина, я, к сожалению, ничего не видел, может, еще найдется? — улыбнулся Миша и запрыгнул на брусья.
— Нет, чувствую, тапок сделал ноги, а так хотел я их себе на память оставить. Теперь один тапок, плохая примета. Ногу потеряю или «клешню»!
— Так этот оставьте, может пригодится? Ха! — неудачно пошутил сержант и спрыгнул с гимнастического снаряда.
— Ты что, сержант, шутки такие не уместны! — прапорщик выругался, плюнул в песок и пошел прочь.
В кубрике роты он приказал дневальным обыскать все на предмет обнаружения тапочка, но получасовые поиски не дали положительного результата. Через час прапорщик уже стоял около батальонного гальюна и всматривался в кукурузное поле. Я стоял свой крайний час в дневном охранении и наблюдал, как прапор ходит вдоль колючей проволоки и что-то ищет глазами. Вот он наклонился, поднял из пыли небольшой камешек, размером с гранату и положил его в свой меховой тапочек, потом сильно размахнулся и послал странный груз подальше в кукурузное поле. После отряхнул руки от пыли, засунул их в карманы и, как ни в чем не бывало, отправился в сторону модулей батальона связи.
Я удивился странному поступку прапорщика, мало того, оно меня развеселило. Взял и выкинул свой тапок аборигенам, а где же второй тапок? Может ротный сделал из второго игольницу? Ха, ну и дурдом в нашей роте. Сменюсь с наряда, расскажу Витьку об этом, поржем. Виктор сам приходил ко мне час назад и бросал булыжники в кукурузу, говорит, что скоро будем гранаты бросать, нужна тренировка. Это у нас тут всегда так весело будет?
После ужина мы наконец-то сдали наряд и стали полноценными жителями нашего кубрика. «Деды» и «черпаки» у нас геройские. Все расхватали траки от бронетехники и качают мускулы рук. Петя Петров надрывается со штангой, Миша Калабухов крутит самопальные нунчаки. Я нашел средний трак, Витек отыскал побольше, мы прокачиваем мускулы на наших тощих руках, не отстаем от старших братьев.
— Петро, поздравляем. Тэбэ от лабусов прислали настоящих боевых «слонов»! Не успели смениться с охранения и сдать оружие, уже мучают траки! — пошутил младший сержант из первого взвода.
— Да, ребята шюстрые! Спорт, видно, любят! — с улыбкой подтвердил наш командир отделения.
— Радуйся, Петя, только смотри, как бы эти молодые «духи», не начали тебя самого завтра качать! — «деды» дружно рассмеялись.
Мы поняли, что нужно закругляться и готовиться к завтрашнему дню. Беззаботная игра мускулами, это пока занятие не для нас, так можно и по шее десантную «калабаху» схлопотать.
— Рядовой Елизари…, бегом зайти к старшине! — просигналил дневальный.
Я накинул тельняшку и постучался в каптерку старшины.
— Разрешите, товарищ прапорщик?
— Заходи! Только впредь, называть меня по правилам — гвардии прапорщик, ясно? — прапор был в мыле, он избивал ногами и руками тяжелую кожаную «грушу», висевшую в центре каптерки.
— Так, точно!
— Рассказывай, что там с бронежилетами у вас? Залетчики...
— Ни как нет, с бронежилетами проблем нет! — я приготовился к психологической атаке и возможно удару в пресс.
— Как нет, за что мне ротный тогда сегодня очо рвал? — прапорщик с разбегу врезал голой пяткой по «груше».
— Не могу знать, — ответил я улыбаясь. Хитрит старшина, что же он хочет узнать?
— Запомни, рядовой, у тебя и этого, еще два наряда, позже отстоите! Так… Ты сегодня стоял на посту с полудня до четырех дня?
— Я! Ясное дело…
— Меня видел? — жестко спросил старшина.
— Так точно, видал!
— Что я делал, помнишь? — старшина подошел ближе и начал снимать со своих кулаков перчатки. От него сильно тянуло потом.
— Конечно помню. Искали камень, потом нашли, сунули его в тапок и выбросили за колючку! Красиво летел! — мне стало совсем не смешно.
— Ничего себе, наблюдательный какой? Лады, а до меня, кто-нибудь приходил и бросал что-либо? А? Не лги, хуже будет тебе, салабон, — прорычал Гаврюшов и почесал свой кончик носа. Это движение означало, что он мог начать боксировать в любую секунду.
— Нет, точно нет! — ответил я уверенно.
«Куда клонит, — подумал я, — не буду говорить, что Витек приходил и бросал камни. Точно нельзя это говорить...»
— Узнаю, что соврал, хуже тебе! Очень больно, голова контузия будет! Свободен, пока… — Старшина поднес к моему носу свой жилистый кулак. Я рассмотрел его в мельчайших подробностях и деталях. Если бы знал этот потный дядька, сколько я уже видел таких кулаков за свою юную биографию. Лучше бы пятку показал в полете, я хотя бы блок поставил.
— Товарищ гвардии прапорщик, в следующий раз, пожалуйста, называйте меня тоже как положено — гвардии рядовой, — четко отрапортовал я.
— Заслужишь, тогда! Кинжибекова ко мне, резче... — рявкнул старшина и продолжил молотить «грушу» ребрами ладоней.
— Кинжибалов фамилия у него, — поправил я осторожно прапорщика.
— Вали! Пока не заставил «грушу» держать! Сходите на боевые, тогда и посмотрю, как вас называть, а пока, чтобы как мыши у меня!
Я выбежал из каптерки и бросился искать Витька. Его нигде не было. Я побежал на умывальник. Виктор беззаботно чистил зубы и спал на ходу. Я с ходу объяснил ему, что был у нашего «Гориллы».
— Слушай, Витек, прапорщик устроил допрос про броники, будто мы их испортили. Но главное, он добивался от меня информации, кто приходил днем на пост и бросал какие-нибудь предметы за колючку. Не знаю, что происходит, но что ты был у меня и что-то бросал я не проговорился! Имей это ввиду.
— Ты точно не сказал? — не поверил проснувшийся Витек и уставился на меня каким-то туповатым и боязливым взглядом.
— А ты меня уже и в стукачи готов записать? Достал ты меня, не веришь, вставай перед ним на колени и сдавай меня и себя! Гад ты, Витек. Мне плевать, что ты там делал! Не видел я тебя на колючке, не видел.
— Ладно, Одуванчик, я пошел к прапору, — Витька набросил на плечи тельняшку и ушел в темноту.
Вернулся он только через час, когда рота отбилась. Он подошел ко мне, похлопал дружески по плечу и пожелал спокойной ночи.
— Спишь, Шурка? Спокойной ночи тебе...
— Ты что, Витька, такой угрюмый, он что бил тебя?
— Да так, малеха по прессу прошелся, — тихонько прошептал расстроенный Виктор, — не умеет он бить. Мой отец сразу бы его положил.
— Пойдем, придавим его, Витек, — предложил я в шутку.
— Спи, ему кто-то все же доложил, что я шлялся по колючке и камни в поле кидал. Стукачи в роте есть, это ясно!
— А ты как думал, брат, ясное дело есть, даже не стукачи, а прикормленные осведомители. Спокойной ночи, «сдохли», ха, — я отвернулся от Витька и мгновенно уснул.
Через несколько дней, местный крестьянин нашел в своем поле второй овечий тапочек, и обрадовался такому дару с небес.
А нам, молодняку прилетевшему в Афган, скоро предстояло узнать, какого это стоять на волосок от края пропасти, за которым кончается маленькая юная жизнь.
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "РЯДОВОЙ для АФГАНИСТАНА"
Вам может быть интересно:
- Медицинские братья в учебной войсковой части ВДВ в Каунасе
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм
Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.