- Ма-аам! Там сегодня дождик, да? А какой он?
- Дождик, сынок. Ты не бойся, он совсем не надолго: он же "слепой", с солнышком! Такие долгими не бывают! Ой...
Молодая женщина, спохватившись, прикрыла рот руками. Сын, двенадцатилетний мальчишка в сером спортивном костюмчике, протопал к балконной двери, на миг замер напротив неё, вытянул руку, открыл и вышел на балкон. Там, снаружи, сквозь щедрые солнечные лучи косо неслись к земле тяжёлые сверкающие капли. Маленькая дождевая тучка стремительно уходила на запад, касаясь городка самым краешком и не закрывая рассветного солнца, но сильный низовой юго-восточный ветер отклонил ливень, заставляя воду лететь почти параллельно земле, и накрыл-таки дождём попутные пригороды.
Мальчишка стоял у балконных перил и смотрел на небо, стараясь проникнуть в самую его глубину - туда, где сидел в своей лаборатории и проводил бесконечные эксперименты учёный дяденька Бог. "Здравствуйте, дядя Бог! Это опять я, Витя. Помните, мы прошлый раз тоже разговаривали, помните? Дядя Бог, пожалуйста, сделайте так, чтобы тучи закрыли солнце! Ну, пожалуйста-пожалуйста! Что Вам стОит-то! Вы ж всем тут можете управлять. Пусть будут тучи, нормальные, густые тучи! Пусть дождик перестанет быть слепым! Пожалуйста..."
- Витенька, сынок, идём в дом. Промокнешь, простудишься. Дался тебе этот дождик!
Мать осторожно положила руки на плечи сына, мысленно проклиная себя за то, что никак не может избавиться от такого естественного, с раннего детства знакомого словосочетания: "Слепой" дождь". Второе лето уже, а предательское словечко нет-нет, да и проскакивает в речи, в самый неожиданный момент. Женщина силилась - и не могла вспомнить: как же ещё тогда, в детстве, бабушка называла такой дождь? Как-то ведь называла... Но - боже, как же это было давно... Детство, деревня, ферма... Абсолютно другой мир...
Витя одной рукой нащупал мамину руку у себя на плече, снял её оттуда, ласково сжал. Другой рукой нашарил на шершавой пластмассовой тумбочке солнцезащитные очки, надел и вернулся вместе с матерью в дом.
Эпизод с дождём повторялся каждый раз, с тех пор, когда прошлым летом мать первый раз допустила эту же ошибку: рассказывая сыну о погоде на улице, сказала, что там идёт "слепой" дождь. Мальчик тогда сам помрачнел, как туча, так же вышел на балкон и долго стоял у перил, глядя невидящими глазами на косо несущиеся сквозь солнечный свет капли, а мать, обливаясь слезами, поклялась никогда больше не употреблять при сыне слова "слепой". Но с привычками, уходящими корнями в глубокое детство, не так-то просто расстаться, и нет-нет, да и прорывалось снова безобидное определение, в одночасье ставшее запретным и предательским. Сын каждый раз спрашивал, какой идёт дождь, и, стОило матери не уследить и выпустить рефлекторно укоренившееся словечко, как Витя немедленно оказывался на балконе. Или, если дождь застигал их на улице, просто останавливался и молча смотрел в небо, а мать, в очередной раз проклиная свою косноязычность, уговаривала его скорее идти под крышу...
... В той аварии на солнечной энергостанции обвинять было некого. Смерч, пронёсшийся над холмами, превратил её в наэлектризованную мешанину стекла, проводов и электронных обломков, а идущая на "хвосте" смерча сильнейшая гроза довершила дело. Молнии хлестали без перерыва - бело-голубые, ветвистые, словно пойма Ориноко после сезона дождей. Гремело так, что различить в этом грохоте сухой треск разрывов и бесчисленных замыканий было не возможно, лишь казалось, словно молнии бьют уже не только с неба, но и обратно, будто поверженная энергостанция из последних сил огрызалась ответными разрядами. И вдруг гроза стихла, внезапно, словно там, вверху, кто-то повернул отключающий рубильник. И тогда, в тишине, нарушаемой лишь жалким щелчками замыканий агонизирующей энергостанции, возникла шаровая молния. Зелёный лохматый "помпон", шурша и отплёвываясь белыми сполохами, сперва повисел над обломками, будто размышляя и примериваясь, несмело "склюнул" несколько искрящих снопиков на замкнувших проводниках, а затем, словно распробовав эту реальность на вкус и почувствовав настоящий голод, рванулся прямиком к жилому сектору, увеличиваясь в размерах и стремительно набирая скорость.
Витина мама работала на энергостанции техником-оператором. Вместе с остальной бригадой смены она, укутанная в блестящий диэлектрик скафандра, отключала энергоблоки, обесточивала магистрали, поливала кучи наэлектризованных обломков жидким "киселём" нейтрализующего биопласта из жёлтого аварийного брандспойта, а потом стояла в немом удивлении, наблюдая за феерическим эндшпилем чудовищной грозы. Встретив поднятую по тревоге смену, уставшая, словно шахтёр-забойщик после вахты, женщина пешком добрела до дома, оставив оказавшийся обесточенным электрокар на парковке энергостанции. И обнаружила выбитое окно, неузнаваемо оплавленный комок на компьютерном столике и лежащего рядом на полу сына. Мальчик был в глубокой коме. Впрочем, на третий день небытие отпустило Витю. Только вот в качестве платы забрало у него зрение.
Все усилия врачей были напрасны, да что там - никто не мог даже приблизительно сказать, что с ним произошло. Глаза мальчика по результатом многочисленных исследований были абсолютно здоровы... Только совершенно не реагировали на свет. Вопреки всем логикам и здравым смыслам. В конце концов врачи отступились, ограничившись периодическими обследованиями и курсами профилактических процедур, которые, конечно, не могли навредить, но и лечить тоже ничего не лечили. Поскольку, согласно всем медицинским данным, лечить было нечего. Мать не теряла надежды, ездила в клиники, встречалась с врачами, писала бесконечные письма мировым научным светилам. Многие откликались, даже соглашались на встречи и обследования. Но результат оставался прежним. И вот очередной год в жизни Вити подходил к концу: двенадцатый со дня рождения, и первый - в мире, лишённом Света.
Мальчик не унывал, не предавался глупостям, вроде депрессии и чёрной меланхолии. Напротив, он быстро адаптировался, научился ориентироваться в окружающем пространстве, освоил тактильное чтение. Мать целыми коробками возила ему книги для слепых. В основном, это были учебные пособия по физике, которая и до потери зрения была для сына "царицей всех наук". Словом, парень держался молодцом. Вот только "слепой" дождь каждый раз выводил его из этого равновесия. Мальчик, словно заворожённый, выходил на балкон, снимал тёмные очки и вперивал невидящий взгляд в одновременно солнечное и дождливое небо, а мать снова и снова, глотая душащие слёзы и ругая себя, ласково уводила сына домой, про себя моля о прощении и клянясь выжечь слово "Слепой" из своего лексикона и из своей памяти калёным железом. А мальчик, глядя в невидимое небо, раз за разом повторял свою просьбу к великому Небесному Учёному, которого все люди звали Богом. Витя не особенно задумывался о том, кто и как называет Учёного. В общем-то, это не имело большого значения, по сравнению с тем, что тот мог хотя бы дождю помочь перестать быть слепым...
Мать привела сына в комнату, усадила в кресло, поставила на стол перед ним, раздвинув горку книг, стакан горячего чая. На её рабочем столе пиликнул компьютер. Входящее сообщение. Подошла, открыла почту. На экране развернулся текст: "Вам нужна помощь?" Далее анимированно подмигивал смайлик. И - всё. Только многоцифровой код в качестве обратного адреса, состоящий из единичек, троек и семёрок в разных сочетаниях. Уставшая отчаявшаяся женщина автоматически занесла руку, чтобы нажать "Удалить"... И, не доведя её до клавиши, набрала в строке ответа: "Да." И нажала ввод. Через минуту внизу, в прихожей, раздался звонок. Женщина, сказав сыну: "Я сейчас, только посмотрю, кто пришёл!" - спустилась и открыла дверь.
На пороге стоял мужчина в сером костюме с закатанными по локоть рукавами, клетчатой рубашке с широким оранжевым галстуком и зелёной шляпе. В одной руке странный посетитель держал большой разноцветный зонт, а в другой - старомодный чемоданчик-редикюль. С зонта ручьями стекала вода: ливень, рассекающий солнечный свет на тысячи крошечных радуг, казалось, только усилился.
- Что Вам... - женщина осеклась.
Улыбка гостя словно вместе с Солнцем осветила прихожую и совершенно обезоружила хозяйку.
Автор: Василий Черноголов