Ольга Марковна передвинула ведро на чистый участок лестничной клетки. Пора сменить воду да передохнуть на лавочке, прежде чем закончить работу.
В свои шестьдесят восемь лет Ольга выглядела неплохо. Прямая спина, отсутствие лишнего веса придавали всему облику какую-то моложавость, подтянутость. Резкие черты лица и строгая линия губ ещё в молодости отваживали от неё лишних ухажёров, но привлекали серьёзно настроенных мужчин. Уже седые, но всё ещё густые длинные волосы собраны в высокую строгую причёску. «Не поломойка, а прям министерский работник», - всегда подшучивали над ней соседки ровесницы.
Ольга села на лавочку, закурила (пристрастилась после смерти мужа, как в той песне «одна затяжка – веселее думы»). Семь утра, скоро пойдут на работу жильцы подъезда, затаптывая свежевымытый пол. Ольга закрыла глаза и подставило лицо мягкому утреннему солнцу, больше всего она любила раннее утро. Когда воздух ещё наполнен ночной прохладой, тишина, в которой слышно пение птиц, и солнце ласковое, успокаивающее. Нахлынули воспоминания.
В школе Оля всегда присматривала за младшим братом. Не то чтобы она его не любила, просто родители, как бы сбросили Валерку на неё. Идёт на улицу с девчонками поиграть – «…возьми Валерочку с собой, пусть ребёнок воздухом подышит, а то мне некогда», - всегда говорила мать. В общем, Валера был её постоянным «хвостом». А как хотелось Оле просто побегать с ровесниками, поиграть в «выбивного», «казаков-разбойников», но она должна была играть с братом в песочнице. «Ведь это твой родной младший брат», - всегда строго говорила мама, которой надо во всём помогать. «Вот окончу школу, поступлю в институт, уеду и буду жить для себя, как сама захочу», - часто утешала себя Оля в детстве.
А в институте она сразу же по уши влюбилась в светловолосого, голубоглазого Василия и на втором курсе вышла замуж. Ребёнок родился через девять месяцев, Оля перевелась на заочный и погрязла в пелёнках и распашонках. В общем, весёлой и беззаботной студенческой жизни не получилось. Потом скитание по углам - работа – садик – больничные, для себя времени было ещё меньше, чем в детстве. Наконец они получили квартиру, дочка подросла и пошла в первый класс, но Василий очень хотел сына, и она уступила. Снова пелёнки, к которым добавились уроки с дочкой и жизнь пошла по второму кругу. Помня, как ей не хотелось возиться с младшим братом, Оля не заставляла дочь присматривать за младшим, старалась успевать всё сама. Муж, конечно, помогал, как мог, но денег постоянно не хватало, поэтому Василий нашёл подработку и дома только ночевал. «Ничего, вот подрастут дети, тогда и поживём для себя: поедем на экскурсию в Москву, в Ленинград… успеем, вон ещё сколько жизни впереди», - успокаивала себя Ольга.
Несколько раз они ездили с детьми на море. Ах, море… оно всегда прекрасно! Как хотелось всю ночь бродить по набережной в обнимку с мужем и любоваться отражением звёзд в воде, слушать морской прибой и не переживать, что дети могут проснуться и испугаться, что они одни…
- Ничего, Оленька, потерпи. Осталось совсем немного, дети вырастут и мы с чистой совестью поедем одни. И будем бродить до утра и кататься на лодке, наблюдая, как из чёрной морской бездны поднимаются медузы, и никого вокруг, только ты и я, - успокаивал муж.
И Оля мечтала. Мечтала о том времени, когда наступит их с мужем жизнь для двоих. Всё это будет, обязательно будет… потом.
А потом у свёкра случился инсульт… Его наполовину парализовало, свекровь старалась ухаживать самостоятельно, но у неё самой был диабет, и она очень переживала, её руки начали так трястись, что невозможно было уже поднести ко рту ложку с супом. Василий был их единственный сын, и, конечно же, все хлопоты легли на её плечи. Теперь Ольга разрывалась на два дома: свой с детьми и свёкров, работу, кстати, тоже никто не отменял. Она не роптала: жизнь есть жизнь, тем более отношения с родителями мужа всегда были хорошими. А тут ещё у её матери обнаружились тромбы в ногах, и мать впала в полную депрессию и ожидание того дня, когда помрёт. Теперь Ольга в выходные ездила к матери в другой город, чтобы поддержать.
В те годы Ольга с мужем жили, как зомби: он старался заработать, как можно больше денег, а она разрывалась уже между тремя домами. Все мечты о море, экскурсиях забылись. Теперь ей хотелось только одного, чтобы не надо было никуда бежать. Она думала уже не о «пожить для себя», а хотя бы просто посидеть ни о чём не думая.
Но ничто не длится вечно. Дети выросли, выучились, разъехались, свёкры померли, впрочем, как и её родители. Ольга и Василий купили себе путёвку на море, чтобы для начала просто поваляться на песке и отдохнуть, а потом… потом их ждал Петербург. Казалось они дождались… На то время ей было шестьдесят два года, а мужу – шестьдесят шесть.
И тут у Василия обнаружилась эта страшная болезнь… Он растаял буквально за три месяца, она даже не успела свыкнуться с ужасной мыслью, как её любимого Василия не стало. Не было в его жизни этого «потом», не случилось… впрочем, как и в её.
Оставшись совершенно одна, Ольга с ужасом поняла, что все её мечты, откладываемые на потом, больше для неё не имеют смысла без Василия. И потекла грустная и одинокая, никому ненужная жизнь на скромную пенсию. Поэтому она и подрядилась мыть подъезды.
- Извините, мадам, Вы не подскажете это 21-й дом? – мужской голос вывел её из потока воспоминаний.
Ольга удивлённо уставилась на стоящего перед ней незнакомца. Его смеющиеся глаза, наверное, раньше были небесно-голубыми, а с возрастом приобрели бесцветно-водянистую пустоту, седые волосы, нуждающиеся в стрижке, и выправка, какая бывает у бывших военных.
-Нет, это 24-й, а 21-й дом вон там, - протянула она руку в сторону недавно сданного новенького дома.
Мужчина улыбнулся и, как-то по ребячески, подмигнул Ольге:
- А Вы, смотрю, замечтались с утра пораньше…
- Просто вспомнила, как это хорошо, когда ты здоров, а морщины только в уголках глаз, да и то от смеха, - поддержала шутливый тон Ольга.
- Жизнь меняет нас, это правда… Но Вашу красоту ничего не испортит, так что незачем волноваться.
- Даже ведро и швабра, - кивнула она на свой рабочий инвентарь и неожиданно рассмеялась.
- Вы здесь работаете или живёте?
- И то, и другое. А почему Вы интересуетесь?
- Просто сегодня редко встретишь человека, особенно нашего возраста, который бы так вдохновенно и мечтательно тянулся к солнцу. Вы мне напомнили цветок, который тянется к теплу и свету, пока не опадёт последний лепесток.
Ольга смутилась:
- Я просто вспоминала всё хорошее, что было в моей жизни.
- Сейчас у Вас всё настолько плохо?
- Нет, точнее сказать, что в молодости всё было лучше, не смотря ни на что.
- Жить памятью – просто, но непродуктивно, - мужчина помолчал, затем горько усмехнулся, - когда умерла моя Тамарочка, думал, уйду вместе с ней. Всю жизнь прожили вместе, и я не представлял без неё и дня…
- Болела?
- Нет, просто не проснулась однажды, врачи сказали, тромб оторвался.
- Сколько Вы уже один?
- Семь лет. – Мужчина на секунду задумался, улыбнулся. – А Вы ведь тоже одна? Ведь так?
- Пять лет, - тяжело вздохнула Ольга.
- И Вы всё это время живёте в прошлом?
- А Вы что: предлагаете мне бегать по мужикам в моём возрасте, - лукаво посмотрела на пожилого мужчину Ольга и вдруг весело рассмеялась.
Через пять минут они уже смеялись оба, вспоминая молодость, отшучиваясь друг от друга бородатыми остротами и анекдотами.
Из подъезда начал выходить сонный хмурый народ, спешащий на работу. Люди недоуменно бросали косые взгляды на резвящуюся парочку немолодых собеседников. Ольга спохватилась, засобиралась домой.
- Вы - самое моё неожиданное приключение за… - мужчина вдруг замолчал, она оглянулась через плечо.
- Подсчитываете годы? – усмехнулась.
- Как Вас зовут? Я – Анатолий.
- Спасибо за хорошее утро, Анатолий, я давно так не смеялась. Ольга.
- Ольга, простите, можно я приглашу Вас куда-нибудь? Давайте, как в юности: Вы в красивом платье, а я с цветами. Наши любимые нас простят, как Вы думаете?
- Нет у меня красивого платья, я всё больше в брюках, - Ольга очень смутилась, но его взгляд успокаивал. – А впрочем, почему бы и нет, хорошо.
Так они познакомились.
***
Потом были редкие, но приятные встречи, и ежедневные добрые разговоры по телефону, воспоминания о былой жизни. Он делился памятью о своей покойной супруге, рассказывал о детях, внуках. Она вспоминала свою жизнь и делилась с ним тем, о чём не могла никому рассказать.
Они стали друг другу, как бы «попутчиками» и каждый день созванивались, бывало, что и по нескольку раз в сутки. Ольга уже и не представляла, как она жила раньше без его «Доброго утра» и «Спокойной ночи». Вроде бы ничего в её жизни не изменилось, она продолжала мыть лестничные клетки, но всё же…
Словно света прибавилось, и звуки стали чётче, а краски - ярче, ароматы – сильнее, как будто, кто-то неведомый и всемогущий сказал ей: «Живи! Сколько бы тебе не осталось – живи!» Нет, прошлое никуда не делось из её жизни, но оно перестало душить горечью несбывшихся мечтаний.
А потом Анатолий приехал с цветами и сказал, что он не настолько молод, чтобы терять время, откладывая жизнь на потом. В их возрасте уже просто нет «потом», есть только «сейчас»: час, день, месяц, год…
Так эти двое обрели то, чего очень многим не хватает на закате лет – покой и уверенность. Всё то, что обнимая душу тёплым лучом, даёт силу сделать шаг в завтрашний день. Сколько бы ни было лет. Сколько бы ни было…
