...мое детство прошло на улице, которая граничила с судьбой – по одну сторону улицы тянулись ряды домов (я жил в семнадцатом возле арки), а по другую сторону уже расстилалась судьба, скоростная, бескрайняя, по которой спешили люди, люди, люди. Родители строго-настрого наказали мне не подходить к полотну судьбы – да мне и самому не очень-то хотелось приближаться к этой нервной нескончаемой суете.
Наш дом был особенным – он находился возле развилки, где от большого полотна судьбы отходила узкая дорожка – родители говорили мне, что это какая-то особенная судьба, по которой пройдет один человек из миллионов, если не из миллиардов. Судьба и правда была необычная, - она шла в гору, в гору, сначала несильно, а потом все круче устремлялась вверх. Мы с приятелями любили побегать по судьбе – конечно, недалеко, пару кварталов, а потом вернуться назад.
Но никогда, никогда я не видел, чтобы кто-нибудь шел по этой судьбе – ни разу. Порой я даже подскакивал среди ночи, отдергивал штору, смотрел в темноту улицы за окном, ждал, не покажется ли силуэт одинокого путника – но судьба оставалась пуста. Позже я уехал в большие города, все реже вспоминал маленький городок, - но иногда мне прямо до помешательства хотелось вернуться туда и поспрашивать местных, не видели ли они, не проходил ли кто по судьбе, проложенной для единиц, если вообще не для одного-единственного человека. И почему-то я сразу же знал, что мне ответят – нет, никто не проходил. И в такие минуты мне становилось особенно тоскливо от того, что мы не люди, и судеб у нас не будет никогда...