В четвёртом веке разыгралась трагедия, последствия которой были весьма серьёзны для истинного христианства. Со времён Константина (280-337 н.э.) велась большая политическая игра, целью которой было отделение истинного, внутренне переживаемого опыта христианства, доступного каждому человеку, от официальной римско-католической религии, используемой, в основном, как инструмент власти. Важным актом этой трагедии был выбор так называемых истинных священных текстов, первоначально названных «новым католическим священным писанием», но вскоре превратившихся в «Новый Завет». Однако в наше время было найдено Евангелие от Фомы.
Евангелие от Фомы начинается следующими словами: «Всякий, кто постигнет смысл этих слов, не вкусит смерти». Но так как никто серьёзно не занимался поисками сути этого высказывания, его, в конце концов, трактовали как еретическое, то есть весьма далёкое от истины. Как такое могло произойти? И будет ли когда-нибудь найдено объяснение, раскрывающее смысл этих слов?
В ранние годы существования христианства различные толкования, создаваемые разными религиозными группами, вовсе не вызывали проблем до тех пор, пока во II веке неугомонный отец Ириней не решил навести порядок в этом вопросе. Он выдвинул утверждение о том, что церковь должна быть только одна. И, по его мнению, только члены этой церкви могут быть правоверными христианами, такими, которые бы строго следовали истинной вере. Среди тех, кого он считал отступниками от истинной веры, были гностики, в частности, Валентин, Василид, Монтан и Маркион.
Постепенно идеи Иринея получили широкое распространение, и к концу IV века церковь превратилась в социальный институт. Стало возможным придерживаться строго определённого курса. Были предприняты жёсткие меры:
1. Было принято решение, какие книги считать священными, а какие нет. Церковь создала канон: перечень произведений, определяющий раз и навсегда, какие тексты относятся к Библии.
2. Епископ становился главою церкви.
3. Учения церкви определяли, во что должны верить люди. В ходе последующих церковных соборов догматы были расширены и тщательно определены.
Последствия очевидны: даже 35 евангелий, обнаруженных в Наг-Хаммади в 1945 году, не смогли пошатнуть канон, созданный почти два тысячелетия Тому назад. Кроме того, было выяснено, что учения церкви значительно искажали тот образ Иисуса из Назарета, который представал перед читателями вновь найденных евангелий. Найденные документы содержали тексты с изложением тех учений, согласно которым жили и работали ранние христиане тех дней и которые были известны задолго до рождения Иринея. Образ Иисуса из Назарета, существовавший в церкви тех дней, не был однозначным, он ещё окончательно не определился во времени. И только в 451 году нашей эры на Халкидонском церковном Соборе дискуссия по этой проблеме была закрыта. В течение четырех с половиной столетий люди обсуждали вопрос: Как божественное начало и человеческая природа объединялись в Иисусе? Афанасий кратко сформулировал это в своём Исповедании: «Хотя он и Бог, и человек, всё же он не двое, а всего лишь один Христос». Если мы сравним эти строки со словами об Иисусе из apostolicum (апостольский символ веры), который сформулировал содержание веры, то образ будет почти полным: Иисус Христос-единородный сын. Это подтверждало классический образ: У Бога-Отца был только один сын, рождённый на земле как Богочеловек.
Человекобог
Для гностических и мистериальных религий, существовавших до нашей эры, концепция «божественного человека» была знакомой идеей; и эту идею связывали с рождением божественного начала в человеческом существе. Такая идея была признана ранним христианством. Когда Иисус был крещён, то, согласно Евангелию от Луки, прозвучал голос с небес: «Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Моё благоволение».
Некоторые отцы церкви добавляли еще слова из Псалма 2: «Я ныне родил Тебя». А это означает, что они рассматривали божественное рождение как процесс, происходивший в течение всей жизни Иисуса, и связанный не только с его рождением.
Эта песнь хвалы также говорит о божественном рождении, которое может пережить человек в течение его собственной жизни. Интерпретация была бы совсем не полной, если допустить, что эти слова относятся только к Иисусу. Что-то подобное случилось и со знакомыми нам уже словами из Евангелия от Иоанна: смысл слова «единородный» был понят в соответствии с тем, что у бога-отца был только один сын. В то время как этот текст буквально переводится как «рождённый от одного», то есть рождённый от невидимой, непознаваемой энергии, от Света. «Рождённый от Бога».
Этот стих, возможно, был добавлен позже, так как в двух других стихах Иоанн описывает божественное рождение, происходящее в человеке: «Всем, кто принял его, он давал силу стать детьми Бога; теми, кто рождён не из крови и не из желания плоти, не из желания человека, но от Бога».
Лука и Матфей
На первый взгляд Евангелия от Луки и от Мафея настойчиво говорят о физическом рождении Иисуса. В частности, история рождения от Луки была облечена в столь конкретную форму, что обычно её интерпретируют чисто внешне. Матфей рассматривает генеалогию Иисуса, что сразу же выделяет его человеческое происхождение:
«...Иисус Христос, сын Давида». А Лука начинает со слов: «...сын (как предполагали) Иосифа» и завершает «...сын Адама, сын Бога». Следовало бы обратить внимание на то, что говорится не только о божественном начале Иисуса, но также и о божественном происхождении человека. Представители церкви не уделяли особого внимания такому взгляду.
Евангелие от Фомы
Ученые всё ещё ведут споры о дате написания Евангелия от Фомы, но есть весьма весомые аргументы в пользу раннего датирования некоторых его частей, примерно 50 г. нашей эры, в то время как другие его части относят к 130 г. нашей эры. Евангелие от Марка (около 60 г. нашей эры) — это первое официальное евангелие. В отличие от четырех евангелий из Библии Евангелие от Фомы не предлагает нам непрерывного повествования. Оно представляет собой сборник отдельных высказываний, среди которых нет рассказа о жизни Иисуса. Не говорится в нём ни о страстях, ни о воскресении Христа. Следовательно, Евангелие от Фомы не так ограничено и не испытало на себе сильного влияния самых разных типов толкований.
Иисус в Евангелии от Фомы
В Евангелии от Фомы Иисус не называет себя сыном Божьим. С другой стороны, он наставляет своих учеников, указывая на их божественное происхождение. «Если они скажут вам: Откуда вы произошли? Скажите им: Мы пришли из света, из тех мест, где свет произошел сам из себя, утвердился (сам собой) и проявился в (их) образе. Если они скажут вам: Кто вы? ответьте им: Мы его дети, и мы — избранные Отца живого».
И при этом ученики могли осознать, что они тоже дети Отца живого. В изречении 108 Иисус говорит: «Всякий, кто напьётся из уст моих, станет как я...» Когда Иисус говорит о себе, то это соответствует изречению 77: «Я — Свет, который на всех. Я есть всё. Всё произошло от меня и ко мне всё вернулось. Разруби дерево; я там. Подними камень, и ты найдешь меня там».
Эти слова характеризуют, в частности, универсальную природу Евангелия от Фомы, что вряд ли можно сказать о других евангелиях. Здесь мы находим параллели с Даосизмом. Когда Чжуан-цзы сказал ученику, что Дао присутствует везде, то ученик попросил его: «Не могли бы Вы выражаться яснее?» Чжуан-цзы указал ему на муравья, но ученик не понял. Затем он указал на сорную траву и, когда ученик всё же не понял, то он указал на песчинку. В Египетском Гнозисе та же самая идея представлена словами, которые Гермес говорит Асклепию: «Тот, кто знает себя, знает всё».
Раскрытие начала
Важно понять, что Евангелие от Фомы предоставляет нам возможность познакомиться со всеми историческими интерпретациями, и это позволяет человеку снова осознать своё божественное происхождение, чтобы он мог жить, руководствуясь тем вечным началом, которое в него заложено: «Скажи нам, каким будет наш конец? И Иисус ответил: «Разве вы нашли начало, чтобы искать конец? Ведь там, где начало, будет и конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале; он познает конец и не вкусит смерти».
