Лыжи я купила на на озоне. Палки мне передали родители, и наверное они были в горах, о которых я и не знаю. Вместе с пижамой, купленной в ларьке моей деревни, мы представляем собой гремучую смесь, идущую по центральному тракту, по которому Фродо идёт уже месяц в моей книжке.
Снег напоминает манную кашу, на солнце приправленную черничным вареньем, и мы плывём в ней к берегам из киселя, в народе названных весной. Но кисель этот пока в магазине, он сухой и скрипучий. я куплю его через месяц.
я скатываюсь на водохранилище и иду к островкам «без надежды» - палаткам рыбаков. Я думаю о замёрзшей рыбе, которая не успела спуститься на дно и осталась сверху. Весной она проснётся и совершит путешествие в будущее, о котором никто не узнает. Я становлюсь рыбой. Ветер снимает прошлое, оставляя впереди белый горизонт.
Я хочу домой. Самый короткий путь через дамбу. Сегодня я узнала, что дамба охраняемый объект. Поднявшись по ступенькам, встретила мужчину в форме с ружьем, без возраста. Свой возраст он спрятал в будке, из которой шёл пар.
-Извините, здесь можно пройти?
Он развернулся, и я поняла, что он работает здесь всю жизнь.
-Налёт! Налёт! - закричал он, и мой внутренний фродо умер, на прощанье пояснив- «на лёд»,
Моя безразмерно-жёлтая курточка развивалась на льду одиноким парусом. ее выбрал папа. каждая дочь для папы солнце. А в след из микрофона кричал голос: «девушка, покиньте территорию!». «Папа бы меня здесь жить не оставил», думала я, ковыряя ногами сугробы.
Следующий выход был через турбазу, охраняемую собаками. Я не боюсь собак, но их охраняют люди, а фродо их видеть не хотел: я перепрыгнула через забор прямо на глаза проходящей бабушке. Одной из тех, через которых смотрит моя страна.
«Ча» - так делает чайник, когда выключается.
«Ча» - это поворот ключа в замке.
-Чо? - сказали мертвецы на кладбище.
«Чаю бы» - думала я.
«Спеши» - так хрустит снег под лыжами по дороге к дому.