Дочери со значением переглядываются. А что поделаешь? Выросли. Шила в мешке не утаишь. Настя причёсывалась, красилась, наконец, достала платье. Женька хитрой лисой крутится рядом, все трогает, разглядывает, сцапала помаду, густо намазала губы, схватила духи:
- Мамочка, я только чуть-чуть. А ты в театр идёшь?
- Нет, в ресторан.
- О! – Выразительный взгляд на сестру. Валя заговорщически пожимает плечами.
Придётся девчонкам рассказать что-нибудь. Объяснить. Вот после этого похода, завтра и расскажет. А что – видно будет после сегодняшнего. Хотя… просто пригласили в ресторан и всё. Ай, выкручусь, утро вечера мудренее. У двери даёт последние наставления дочкам, уроки, спать во время, не бояться, если что – звонить, в ответ – до боли любимые, ясные, любопытные, блестящие глазки – мама, не волнуйся, все будет окей, все сделаем, отдыхай. Жжёт в глазах у быстрой на слезу Настеньки, милые девчонки, какие замечательные выросли! Не капризят, не ревнуют, а наоборот, но нельзя – глаза же накрашены, самой смешно, и слёзки высохли тут же.
Макс уже ждал. Боже, какие манеры, как у аристократа. Под локоточек, дверцу машины распахнул, Настя впорхнула внутрь. И внутри… Что же происходит в этих тесных, замкнутых пространствах автомобилей, с мягкими сиденьями, матовым пластиком и блестящими металлическими деталями… Такая маленькая, уютная, замкнутая полусфера, где вы вдвоём так близко, что ароматы женских дурманящих духов и мужского дурманящего одеколона смешиваются, что рукам невозможно случайно не соприкоснуться, что глаза тонут в глазах, у вас вечность гадать, что значит этот взгляд – желание, игру, нежность, страх, обещание, предвкушение, защиту, радость… Конечно, радость, заполняющая маленькое пространство, бьющая ключом радость! Есть вечность рассмотреть, что глаза большие, миндалевидные, серо-зелёные, с удивительно длинными ресницами, на зависть любой женщине, с такими никакой туши не надо, и такие добрые, боже, какие добрые и ласковые. Так можно и не ехать никуда. А зачем? Больше радости и смысла нельзя нигде найти. Какие, к чёрту, рестораны, зачем они? Остановись, мгновение. И оно остановилось. Как хорошо. Как хорошо, что он не стал торопиться, только спустя очень долгое время плавно легли руки на руль, он улыбнулся и сказал: «Он сказал: «Поехали!»» И они поехали в ресторан.
А ведь они с Серёжей были в ресторане только два раза. Свадьбы, юбилеи – не в счёт. А просто так, вдвоём. Один раз, когда он вдруг кучу денег заработал, отметили, а другой раз просто так. Действительно, просто так. Серёжка пришёл домой, замотанный, как пёс. Пришёл, плюхнулся на диван и сидит, тупо уставившись в стенку, лицо как у идиота, чуть ли слюни не текут. Сидел, сидел, а потом вдруг спрашивает: «А чего так тихо, чего дети не орут?» А я: «Мама приехала, книжки им читает, развлекает». А у него так вдруг огонёк в глазах зажёгся, говорит: «Так мы можем смыться, пока тёща нянчится?» - «Можем», - и сбежали. Хорошо тогда посидели. Настенька вспомнила полумрак, бархатные диванчики, кучу еды заказали разной, закусок всяких, вино. И Серёжа ожил, шутил, смеялись много, целовались… А больше и не случилось.
Все, подъехали. Макс пристально смотрит, ждёт, когда она выйдет из задумчивости. Настенька встряхнулась, чувство вины укололо, с кем она сейчас?
Маленький, уютный зальчик. Полумрак. Метр-д-отель явно знал Макса, улыбался, что-то юморил, пока вёл к столику. Настя простодушно вертела головой, разглядывая интерьер. Повсюду какие-то сухие экзотические растения в вазах. Свет непонятно откуда исходит. Кубические абстракции – сочетание ярких цветов: красного, жёлтого, белого, - украшали стены. Макс заметил её любопытство. «Вообще-то я люблю классические, реалистические картины. Но здесь, в темноте, их не разглядеть. Поэтому, и абстракционизм сойдёт». Он улыбался. Она улыбалась. Время замедлилось. Их матовые руки на темной столешнице были беспокойны. Настенька теребила колечки на пальцах. Макс как будто перебирал клавиши. Пауза тянулась, тянулась, а потом им стало смешно, и они рассмеялись. «Я тебе буду читать названия блюд, а ты выбирай». - «Хорошо». Вот они уже и на «ты». Как естественно получилось. Никакой неловкости. «Только ты помедленней читай, а то названия такие непонятные». – «Хорошо. Я тебе буду рассказывать, что это на самом деле, расшифровывать, так сказать». – «Хорошо». И весело от нелепых названий, и от того, что они так долго обсуждают такую ерунду, кто бы подумал, что рыбу в соусе, вино, десерт, можно заказывать с таким бешено бьющимся сердцем! Да разве они еду заказывают? Разве это меню? Это волшебная книга заклинаний, спрятанных смыслов, произнося которые в только им известном порядке, они изменяют пространство, рушат преграды, превращаются в других.
Официант принял заказ и отошёл. Неожиданно над столом нависло какое-то пьяное тело, похабно осклабившееся на Настю, но на какую-то секунду, потому что Макс тут же перехватил и отодвинул его. Настю охватил ужас, она видит, как Макс удерживает на весу это тело, которое пытается драться, а на него кидается с матом и кулаками второй мужик, а охранник и метр-д-отель уже бегут, конечно, но они опоздают, потому что им бежать через весь зал, а кулак летит Максу в лицо, и Настя вскакивает и отчаянно визжит, - и тут происходит что-то непонятное. Макс от удара уклоняется. А оба нападавших падают на пол. Настя продолжает кричать. Макс прижимает её к себе. Вцепившись в него, сквозь туман в голове она слышит «всё хорошо, успокойся, успокойся». Тот, кто сверху, неподвижен, а тот, кто под ним, шевелится и матерится, вот их обоих связывают, вот она уже в кресле, и кто-то даёт ей воды, вот появляется полиция, а Макс пишет заявление, вот этих уводят, а метр-д-отель и ещё кто-то рассыпаются в извинениях: «…да у нас никогда…, исключительный случай…, и не повторится, ужин за счёт заведения в любое время… наши глубочайшие …»
Очнулась уже в машине. Трясёт, как в лихорадке. Макс цел и невредим. Улыбается и открывает зеркало сверху. И Настенька видит своё лицо, изукрашенное размазанной тушью и помадой, глаза и нос красные, и волосы разлохматились и прилипли к щекам. Откуда?!! Кто дрался-то? Кошмар. Вот это называется, произвела впечатление. Так беспомощно на него глянула, что он расхохотался. Лихорадочно нарыла в сумке салфетки и стала приводить себя в порядок. «Отвернись!» Хоть бы один гад посоветовал в туалет зайти умыться! Но возвращаться туда – выше сил.
- Ничего себе, пригласил даму, называется. Мне теперь вовек не отмыться. Ну, надо же именно сегодня нарваться. Столько раз здесь бывал! Всё тихо, прилично. Настенька, ты хоть мне веришь, что я тебя не в притон привёл, а в хороший клубный ресторан?
- А как ты их уложил обоих? Что ты сделал? Ты приёмы какие-то знаешь?
- Первый сам прилёг, когда я его держать перестал. А второй… Приёмы я знаю, конечно, некоторые, только стар я руками махать. Шокер надёжнее.
- А у тебя шокер есть?! Ты его шокером, что ли?
- Ага.
- И ты его всегда с собой носишь? Тебе что, угрожает кто-то?
-Нет, Настенька, мне никто не угрожает. Правда. А шокер ношу всегда. Видишь, пригодился. Кстати, в первый раз в жизни.
Макс поднялся с ней и вошёл в квартиру. Сделал он это так спокойно и обыденно, как будто возвращался домой, и Настя не нашлась, как среагировать, возразить – не возразить.
Девчонки не спали. Выскочили в прихожую и остолбенело выставились на них.
- Мама, что с тобой? – Женькин голос звенел от готовности кинуться в атаку. Валя бессильно привалилась к косяку, сейчас в обморок упадёт.
- Ничего, всё хорошо, всё нормально, - поспешила успокоить дочерей, а у самой, как вспомнила ту картинку, слёзки опять навернулись.
Макс помог ей снять пальто, разделся сам и начал рассказывать, как будто сказку, что с ними приключилось. Она засуетилась – «пойдёмте на кухню, хоть чаю попьём», а он – «как же мне стыдно, девочки, что я вашу маму в ресторан пригласил, а сам не то, что не угостил, так ещё теперь к вам на чай напросился». Валя уже расставляет чашки и лезет за вареньем, у Женьки глаза горят – представляет, как бы она дала этим хулиганам, которые на маму напали!
Чаепитие было кратким, чисто символическим. Но Настенька почувствовала, как за эти минуты девчонки прониклись доверием к Максу, как будто он за этим и приходил. Быстро распрощался, обещав компенсировать неудавшийся ужин и исчез. Сумбурно стали укладываться спать. Валя: «Мама, не ходи больше в рестораны, лучше дома ужинайте!» Женя: «Наоборот! С дядей Максом можно! Он всех хулиганов положит!» Настенька гонит дочек спать, жалуется на усталость, всячески пресекая дальнейшие расспросы.
___________________________
Начало истории здесь
Продолжение здесь.