Первая часть рассказа здесь
Звонок матери застал Никиту у подъезда, где он снимал квартиру. Настроение его сразу испортилось. А как было хорошо ещё несколько минут назад... Он припарковал машину, сделал заказ на доставку ужина из ресторана и лёгкой походкой свободного человека направился к подъезду. И вот теперь этот звонок. Несколько секунд Никита помедлил, соображая, насколько полной информацией владеет мать, потом ответил:
— Мамуль, привет!
— Привет, сынок, — ласково прощебетала Маргарита Феликсовна.
— Мам, я перезвоню позже, не могу сейчас говорить.
Ему нужна была пауза на обдумывание.
Никита вошёл в квартиру, принял душ, встретил курьера из ресторана, поужинал и только тогда перезвонил:
— Мамуль, это я.
— Ну наконец-то!
— У тебя что-то срочное?
— Конечно, срочное. Если ты заметил, я вообще никогда не беспокою тебя по пустякам. Не имею такой привычки, — в голосе Маргариты Феликсовны зазвучали металлические нотки.
— Мам, я слушаю.
— Я хотела поинтересоваться, как твоя семейная жизнь. Давно не звонишь. И Алина тоже не звонит, — слукавила Маргарита Феликсовна.
Великолепно зная свою матушку, Никита сразу понял, что ей известно всё, а значит, врать не имеет смысла.
— Мама, мы расстались с Алиной.
— Как? Что ты говоришь? А дети? Что всё это значит?
— Мы расстались на время. Нам надо отдохнуть друг от друга.
— Ах, значит, ты устал? — взорвалась Маргарита Феликсовна. — От чего ты устал, бессовестная твоя морда? Живёшь на всём готовом. Алинка как бесплатная домработница у тебя! Весь дом на ней. Дети на ней! А ты устал, видите ли! Голубая кровь взыграла?
Никита не успевал вставить ни слова в водопад её обвинений.
— В общем, так. Мы с отцом приедем в субботу. Чтобы ты был дома. Со своей семьёй. Точка. И запомни: меня не интересует, какие планы у тебя были на эту субботу, понял?
Никита не стал возражать — себе дороже.
***
Алина очень удивилась, когда в субботу ровно в девять утра кто-то позвонил в дверь. Для родителей Никиты время было слишком раннее. Они жили в соседней области, до Москвы — часа четыре езды. Пока Алина соображала, кто бы это мог быть, пока искала халат, звонок повторился. Алина посмотрела в глазок, быстро поправила растрёпанные волосы и открыла дверь.
Никита вошёл, буркнул «привет», снял кроссовки и подхватил на руки Антошку, который с радостными воплями кинулся к нему. Они расположились на диване в комнате, и Антошка вполголоса стал рассказывать Никите о своих школьных новостях. Самой неприятной новостью было то, что его посадили за одну парту с девчонкой.
Проснулся Максим — заплакал в кроватке. Алина взяла его на руки, ушла на кухню, поставила кипятить молоко для каши.
Вскоре из комнаты послышались смех и звуки борьбы.
— Защищайся! — командовал Никита. — Не стой на месте!
— Папа, а ты мне перчатки боксёрские купишь?
— Конечно! А ещё, когда тебе исполнится десять лет, я тебя в секцию бокса запишу. Если захочешь, конечно.
— Ура! Конечно, захочу! — визжал Антошка. — А почему так долго ждать?
— Антош, туда берут только с десяти лет.
— Уууу, как долго. Два года целых.
Алина прислушивалась к разговору мужа и сына и качала головой. Ну, это мы ещё посмотрим. На бокс он сына запишет. Чтобы его там били по голове.
***
Дмитрий Сергеевич и Маргарита Феликсовна приехали к одиннадцати. Алина к этому времени напекла блинов, но выяснилось, что закончилась сметана. Под этим предлогом чаепитие решили отложить, а Маргарита Феликсовна отправила невестку и старшего внука в магазин, чтобы разговор с Никитой вести с глазу на глаз.
Когда Алина спускалась с Антошкой в лифте, на третьем этаже двери открылись и вошёл парень с мольбертом. Алина улыбнулась. Когда-то она тоже училась рисовать, ходила в художественную школу, и ей это занятие очень нравилось. Давненько она не брала в руки кисть. Наверное, с момента замужества. Всё как-то некогда было. Они вышли во двор, и Алина даже остановилась, вдруг обратив внимание на клумбу у подъезда. Надо же, целый месяц, с тех пор как ушёл Никита, она ходила мимо и не обращала внимания на пышность бархатцев, нежную голубизну сентябринок. Как будто слепая была. Захотелось нарисовать всё это нежно, акварелью.
— Мам, ты что? — подал голос Антошка. — Пойдём. Гости ведь сметану ждут. Ты забыла?
— На клумбу залюбовалась, — улыбнулась Алина.
Они взялись за руки и пошли по направлению к ближайшему «Перекрёстку».
Хитрая всё-таки женщина Маргарита Феликсовна. Ловко очистила пространство от нежелательных ушей. Максимка, конечно, не в счёт. Он ничего не сможет рассказать ни матери, ни брату. Алина шла и думала, что хорошо Маргарита Феликсовна придумала, выпроводив её из дому. Ведь если бы свекровь начала разбор полётов в её присутствии, то было бы неловко перед Никитой, будто родители заставляют его сохранить семью, потому что ей, Алине, этого хочется. А Никита, собственно, ни в чём и не виноват. Это она сама виновата. Ведь не зря говорят, что от хороших жён не уходят.
Когда пили чай, бабушка и дедушка, держа на коленях щебечущих внуков, расхваливали блины. Никита помалкивал. Тему его возвращения в семью не затрагивали, но Алина заметила, что взгляд у мужа стал печальным.
Видимо, Маргарита Феликсовна посчитала свою миссию выполненной, поэтому вскоре после чаепития уехала с мужем по своим делам, пообещав приезжать каждую неделю. Никита при этом тяжело вздохнул. Он исчез почти сразу после отъезда родителей. Алина и не ждала от него другого поведения. Сама виновата. Обабилась, сидя с детьми. Перестала интересовать его как женщина.
***
Родители, конечно, промыли Никите мозги, и вышло, что никаких особенных причин уходить из семьи у него нет, кроме разве что «капризов избалованного мальчика, одной ногой застрявшего в пубертате», как выразилась Маргарита Феликсовна. Но он держал марку, хотя твёрдо пообещал отцу и матери вернуться в семью. О своей симпатии к коллеге Екатерине он предусмотрительно промолчал. Да и непонятно пока, как дальше с ней будут развиваться отношения. Девушка оказалась с запросами. Обдумав своё шаткое положение, он решил вернуться к Алине, но не сразу, а через несколько дней, чтобы не выглядеть в глазах жены совсем уж бесхребетным маменькиным сынком.
***
Алина просматривала сайт интернет-магазина в поисках детских книжек. Она уже отобрала несколько штук с красивыми яркими обложками, как вдруг появилось всплывающее окно с надписью на обложке: «Самоучитель по рисованию акварелью». Ни секунды не раздумывая, Алина добавила этот товар в корзину. Очень хотелось нарисовать бархатцы и сентябринки, пока держится бабье лето и не побили их ночные заморозки.
Наутро курьер привёз книги. Вечером, уложив спать детей, Алина уселась на кухне с самоучителем. Листала, рассматривала иллюстрации, прикидывала, всё ли необходимое у неё есть или нужно что-то докупить. Нужны были краски, карандаши, хорошие кисти.
Утром Алина проводила Антошку в школу, а сама вышла на прогулку с Максимом. Малыш всегда хорошо спал на улице.
Погода выдалась солнечная. Кроны деревьев ещё сплошь зелёные, лишь кое-где виднелись на них жёлтые заплатки отдельных торопыг-листочков. Ветер доносил с клумбы пряные запахи бархатцев. Алина села на скамейку и, машинально покачивая коляску ногой, достала из сумки блокнот и простой карандаш. Глядя на цветы, стала рисовать наброски. За несколько лет рука отвыкла от карандаша, наброски Алине не нравились. Она испортила несколько страниц в блокноте, рассердилась на себя, убрала блокнот с карандашом в сумку и решила прогуляться по окрестным дворам.
Алина медленно катила коляску и раздумывала о том, что произошло с ней за последний месяц. Вдруг подумалось, что боль, которая была невыносимой в первые дни после ухода мужа, теперь притупилась. Правду говорят, что время лечит. Если бы ещё научиться выбрасывать из головы мысли. Всё-таки рисование должно её отвлечь. Хорошо придумала. Надо набраться терпения, тогда всё получится: рука вспомнит навык. Обязательно вспомнит. В соседнем дворе на скамейке сидели две молодые мамаши с колясками. Они обсуждали кого-то из общих знакомых:
— Господи, ты его видела? На что там смотреть вааще? Хлюпик, плечи узкие, задница с воробьиное колено, — вытаращила глаза одна, худая, в джинсах и короткой кожаной куртке. — Ни кожи ни рожи, тем не менее он уже пятый раз от неё уходит!
— Кобель — он и в Африке кобель, — поддакнула вторая.
Диалог как по заказу. Как будто, кроме ухода мужей, других тем для разговоров нет. Алина развернула коляску и направилась в свой двор.
Каждое утро в сухую погоду Алина выходила «на этюды». Постепенно все страницы блокнота заполнились довольно сносными набросками цветов. Алине очень нравились эти выходы во двор. Ей было приятно, что можно позволить себе делать что-то давно забытое и что это забытое сейчас так её радует и отвлекает от грустных мыслей. Действительно, во время рисования она забывала об уходе Никиты, о том, что осталась одна. Штамп в паспорте есть, а мужа нет. В общем, не жена, а непонятно кто. Соломенная вдова. Особенно разъедало душу подозрение, что он променял её на другую. Свекровь к тому же звонит каждый день, осторожно выведывает, как у них дела. Про Никиту не спрашивает, но дураку ясна причина её звонков. Маргарите Феликсовне интересно, вернулся Никита в семью или нет.
Никита пришёл с вещами в субботу, ровно через неделю после визита родителей.
Алина открыла дверь, посторонилась, пропуская его в квартиру, и заметила, каким чужим взглядом муж осматривается по сторонам. Будто в гостиницу заселяется. Это был другой Никита, не тот, с которым она прожила почти десять лет. Он прошёл на кухню, увидел разложенные на обеденном столе листы с акварелями, удивился:
— Ого! Ты наконец занялась чем-то.
Алина зыркнула недоумённо. Он говорит так, будто она все эти годы не рисовала из лени.
— Ты обиделась что ли? Я не хотел тебя обидеть.
Алина промолчала. После обеда Никита пошёл гулять с детьми, а Алина занялась уборкой. Из-за включённого пылесоса не сразу услышала, что звонит Маша. Поговорили недолго. Подруга узнала новости, что произошли за две недели, пока она летала в отпуск, порадовалась воссоединению семьи. А прощаясь, спросила:
— Алина, а что с голосом у тебя? Ты не рада, что Никита вернулся?
— Вроде бы рада. Но что-то не так. Он смотрит на меня, будто он постоялец отеля, а я горничная.
— Вот всё не слава богу! Алина, ну нельзя так. Его не было целый месяц. Ты просто отвыкла. Всё наладится.
***
Всё и наладилось. Никита жил в семье, выходные проводил с детьми, у Алины освободилось некоторое время, и она продолжила рисовальные опыты. В багетной мастерской удачно оформили её акварели: бархатцы и сентябринки. Теперь уже на улице снег, а при взгляде на акварели душа радуется, будто на машине времени перемещаешься в солнечный сентябрь, где разлиты в воздухе запахи последних цветов.
Вскоре был куплен ещё один самоучитель — по рисованию пейзажей.
А через три месяца, в канун дня рождения Никиты, Алина закончила пейзаж с заросшим ряской прудом, который давно хотела нарисовать. Работала она над ним втайне от мужа — готовила подарок. В багетной мастерской за раму пришлось заплатить по срочному тарифу. День рождения завтра, а дарить пейзаж без рамы как-то несолидно.
Часто звонила свекровь — то сыну, то Алине. Хотела убедиться, что в семье всё в порядке. Внешне всё хорошо, а о мелочах Алина никому не рассказывала: ни подруге Маше, ни (тем более) свекрови.
Алине казалось, что после этой истории с уходом и возвращением Никиты душу её сковал лёд. И вот теперь внешне всё нормально, а льдина никак не растает. Кому такое расскажешь и надо ли? Проще сказать, что всё нормально. Меньше расспросов — спокойнее жизнь.
День рождения Никиты пришёлся на субботу. К обеду обещали приехать его родители. Маша с утра пришла помогать Алине готовить, и это было очень кстати, потому что у Максимки резались зубки, он капризничал. Вряд ли Алина успела бы к обеду накрыть стол без помощи подруги.
***
Алина затаила дыхание, когда дарила мужу свой подарок. Очень хотелось, чтобы эта работа, над которой она трудилась так долго, ему понравилась. Никита взял картину, подержал в вытянутой руке, то приближая, то удаляя от глаз и поднял вверх большой палец. В общем, обрадовался подарку или сделал вид, что рад. Теперь Алина каждое его слово подвергала сомнению.
Маргарита Феликсовна с Дмитрием Сергеевичем приехали во втором часу дня. Квартира наполнилась смехом, шутками. Так происходило каждый раз, когда появлялась свекровь. Маша шепнула Алине: «Узнаю батарейку энерджайзер!» и улыбнулась. Родители подарили Никите фотоаппарат Canon с каким-то невероятным объективом новой модели. Алина в этом не разбиралась, к тому же постоянно отвлекалась на плачущего малыша, поэтому особенно не прислушивалась к общему разговору и не запомнила мелочей.
После праздничного обеда Никита с отцом спустились во двор к машине, Маша с Алиной занялись уборкой на кухне, а Маргарита Феликсовна в комнате играла с Антошкой в шашки и одновременно присматривала за Максимкой, который уже ходил самостоятельно.
— Тесновато тут вам вчетвером, — вздохнула Маргарита Феликсовна, обведя глазами комнату.
— Почему, бабушка? — возразил Антон.
— Как почему? Одна комната, а вас четверо.
— Нет, бабушка. Нам не тесно. У нас ведь не одна комната. У нас же ещё кухня есть! Ты разве забыла? — засмеялся Антон. — Так что у нас теперь двухкомнатная квартира!
— Антоша, кухня не в счёт, это подсобное помещение. В кухне же люди только готовят еду и едят. Кухня не считается.
— Нет, бабушка, — у нас считается. Мы же с мамой и Максимом живём в комнате, а на кухне папа живёт.
Маргарита Феликсовна была поражена в самое сердце.
— Постой, Антоша, — то есть ты хочешь сказать, что папа и спит на кухне?
— Ну конечно! Там же угловой диван. Он раскладывается. Там прекрасно можно спать. Ну, ты поняла теперь?
— Да, Антоша. Поняла. А давай попросим маму присмотреть за Максимом, а сами сходим к деду и папе на улицу. Что-то они там долго блуждают.
— Ура!
— Но сначала надо убрать шашки, чтобы потом не искать их по всей вашей «двухкомнатной» квартире.
— Бабушка, я мигом, ты меня подожди, не уходи без меня.
***
У Маргариты Феликсовны повысилось давление. Она это всегда чувствовала и без тонометра. Таблетки были в сумочке, но она не хотела привлекать к своей персоне внимание Алины и Маши и не стала заходить на кухню за водой. В машине была начатая бутылка воды. Вот там Маргарита Феликсовна и выпила свою скорую помощь — капотен.
Ну и ну. Конечно, Никита соблюдает их договорённость и внешние приличия. Ничего не стала спрашивать она у сына. Да и как именно спросишь? «Ты с женой спишь или на кухне?» Это просто смешно. Если предположить, что Маргарита Феликсовна смогла бы задать Никите такой вопрос, он ответил бы: «Хотели, чтобы я вернулся в семью — я вернулся. А где и с кем мне спать — это моё личное дело». И будет прав. Четвёртый десяток мужику. Нормальная мать давно бы ослабила строгий ошейник.
***
В машине на обратном пути Маргарита Феликсовна рассказала Дмитрию Сергеевичу новость. Он помолчал некоторое время, потом ответил:
— Вряд ли мы что-то ещё сможем предпринять.
— «Мы»? — встрепенулась Маргарита Феликсовна. — Один раз поговорил с Никитой и теперь готов себя бить в грудь? Скажите, пожалуйста — «мы»!
— Рита, чего ты кипятишься? Ну, хорошо, я согласен. Скажем так: чего уж ты только ни делала — всё бесполезно. Прошла у него любовь, видимо.
— Ну да, ну да, — Маргарита Феликсовна поджала губы и добрые два часа, до самого конца поездки, молчала.
***
Накануне Восьмого марта Алине позвонила Маша — напомнила о встрече. Восьмого у Алины день рождения, и по многолетней традиции подруги в этот день ходили в кафе «Пушкинъ». Никита считал такие походы непозволительной расточительностью, но, поскольку финансовую сторону (в качестве подарка Алине) брала на себя Маша, от него требовалось только одно — остаться с детьми, пока Алина не вернётся домой, он не спорил и ничего не пытался доказать.
Пребывание в таком «намоленном» месте волшебно действовало на обеих подруг. Пара часов, проведённых в уютной атмосфере, вкусные десерты, ароматный чай — всё это оставляло незабываемые впечатления на год вперёд.
***
Наступил апрель, но Маргарита Феликсовна никак не могла смириться с тем, что в семье у сына всё плохо. Дама дипломатичная, она не имела привычки идти напролом. Всегда нужно заранее всё обдумать. Поэтому так и не поделилась ни с сыном, ни с невесткой сокровенным знанием о Никитином спальном месте на кухне. Но мысль о неустроенности единственного сына мучила Маргариту Феликсовну.
Однако пришёл и на её улицу праздник. В конце апреля позвонил Никита и сообщил, что они с Алиной купили двухкомнатную квартиру. Ипотечный кредит он, конечно, оформил на себя. В этот день Маргарита Феликсовна летала как на крыльях. Выбирала подарки на новоселье, к этой дате заказала у портнихи новое платье. На новоселье приехали из Сочи родители Алины. Радость Маргариты Феликсовны была двойная. Район хороший: детский сад, школа и поликлиника рядом. А самое главное, покупка квартиры — это ли не доказательство намерений сына навсегда выбросить из головы крамольные мысли об уходе из семьи?!
А через пару месяцев оказалось: нет, не доказательство. Родители приехали без предупреждения утром в субботу и встретили у подъезда Никиту, укладывающего в багажник чемодан.
— Вот это да! Сынок, ты в командировку? — воскликнула Маргарита Феликсовна.
— Мам, пап, — Никита замялся, — в общем, я честно... пробовал. Но не могу я. За детей не переживайте. Деньги я Алине буду давать, сколько надо. Они ни в чём не будут нуждаться. Извините, мне надо ехать. Я позвоню.
И уехал, а Маргарита Феликсовна и Дмитрий Сергеевич остались стоять, не совсем понимая, нужно ли теперь подниматься в квартиру и отягощать своим присутствием невестку или, наоборот, необходимо сейчас же пойти, чтобы ей не было одиноко.
— Пошли, — Маргарита Феликсовна первая пришла в себя. — С внуками хоть повидаемся.
Она выразительно посмотрела на мужа:
— Только — я тебя умоляю — если Алина ничего не скажет о Никите, то и ты не заикайся. Кстати, у них окна во двор не выходят?
— Нет, — покачал головой Дмитрий Сергеевич.
— Это хорошо. Значит, она не видела, что мы с Никитой встретились. А мы ничего не скажем. Будто и не видели его.
***
После отъезда родителей мужа Алина занялась уборкой. Дети смотрели мультфильм, Алина протирала пыль, раскладывала по местам вещи, в спешке брошенные Никитой. Хорошо всё-таки, что они не встретились с Никитой. Иначе ему бы пришлось с ними объясняться. Даже жалко его. Маргарите Феликсовне сложно противостоять.
На полке шкафа, где всегда лежали вещи мужа, рука наткнулась на что-то твёрдое. Алина приподнялась на цыпочки и увидела знакомую рамку. Слёзы навернулись на глаза, когда она взяла в руки подаренный мужу пейзаж. Наверняка у него кто-то есть. Иначе почему он оставил здесь картину? И тут же спохватилась. Что это я, дурочка? Он меня бросил — живого человека, мать своих детей. Разве есть ему какое-то дело до этой картины? Тоже мне трагедия — картину он оставил. Но нет-нет, а точила исподтишка мысль: он зачищает территорию. Вернее, создаёт совершенно новую территорию. На которой нет места ни единой вещи, которая бы напоминала ему о прошлом.
Третья часть рассказа здесь
Окончание рассказа (4-я часть) здесь