Зоя 163 / 1 / 162
Уже вечерело.
— Ты живой там? — услышал Янек голос старухи.
Он пошевелился в сене.
— Соседка пришла ко мне, только выпроводила её. Прилипала и есть прилипала. Всё ходит, выискивает. А я воду-то тебе согрела, она три раза остыть успела. Грела её и грела. На, мойся, я пока за одеждой схожу.
Янек выбрался, снял с себя одежду, небрежно отбросил её. И какое-то время стоял просто голый. Потом раскинул руки, потянулся. Какое-то трепетное чувство поселилось в его сердце. Он зачерпнул большой кружкой воду из ведра. Начал поливать себя. Вода была горячая, тепло стало разливаться по телу Янека. Ему казалось, что это не вода, а Зоя гладит его своими горячими ладошками.
Тёр своё тело пучком сена и представлял, как скоро Зоя коснётся его груди, как прижмётся к нему, как посмотрит в его глаза. А он, Янек тогда сойдёт с ума от счастья, которое вдруг покинуло его четыре с половиной года назад, и наконец-то вернулось опять.
Вернулась с одеждой старуха. Пропахшую гарью тюремную робу засунула в мешок и сказала Янеку, что бросит её в печку.
Одежда старухиного сына села на Янека, словно отшитая на него. Он дышал полной грудью, с лица не сходила улыбка.
Старуха вернулась с тарелкой каши.
— Ну, рассказывай, — сказала она, — куда пойдёшь? Время тяжёлое. А тебе без документов сложно придётся. Зовут-то тебя как?
— Янек.
— Поляк, небось, и как тебя сюда занесло?
Янек рассказал старухе, как попал в ссылку. Та вздыхала, охала, ахала, утирала слёзы. А когда он начал рассказывать про Карину, то лицо старухи стало серьёзным, даже немного злым.
— Значит, с приплодом домой поедешь?
Янек кивнул.
— Эх, не завидую я твоей жене. Если примет тебя таким, то она у тебя святая. Годков-то немало прошло. Что будешь делать, если замуж вышла?
— Не вышла, — твердо сказал Янек, — она ведь моя, только моя…
— Эээ, — пропела старуха, — твоя-то, твоя, но и ты не ангел.
Янек опустил голову.
— Как мне до Верхней Алексеевки добраться? — спросил он.
— Да как, очень просто. Завтра мой старший сын поедет туда по надобности. Вот и добросит тебя. А ты поосторожнее будь, там, в Алексеевке ещё более неспокойно. Скажу сыну, чтобы прямо до места тебя довёз. Улица-то, какая?
— Заречная…
Старуха кивнула.
— Жди теперь тут, — сказала она и вышла.
Сколько ему ждать, Янек не знал. Думал теперь о том, как он встретится с сыном, которого родила Карина. Даже не представлял себе, как поедет с годовалым ребёнком в Ростов. Слова старухи посеяли в нём какие-то сомнения, и вместо недавнего спокойствия его начала охватывать тревога.
— На, накинь, — неожиданно услышал Янек суровый мужской голос. — Мать сведёт меня с ума. Если так каждого подбирать, то можно и жизни лишиться.
Янек поймал, брошенную в него одежду. Это был старый-старый изодранный тулуп. От него пахло мочой и чем-то прокисшим. Запах был такой сильный, что к горлу Янека даже подкатился ком.
— Штаны сними, и эти надень, а то повяжут меня с тобой вместе.
Янек, сжав плотно губы, снял с себя штаны, надел такие же дряхлые как тулуп.
— Ну вот и хорошо, — произнёс сын старухи более приветливо. — Ну и несёт же от тебя.
Он громко прокашлялся. Янек так и боролся с комом в горле.
— Пойдём, дорОгой молчи, свернись калачиком, лицо старайся внизу держать. Если остановят, не шевелись, не разговаривай. Рот вообще не открывай. Если трогать начнут, молчи. Не любят они разговорчивых. Всё сделаешь, как сказал, доедем живыми, а нет, то сам виноват будешь.
Янек кивнул, пошёл за своим провожатым. Лёг в повозке, как тот велел. Сверху на Янека сын старухи накинул ещё что-то вонючее.
Всё внутри Янека бурлило и клокотало от этого жутчайшего запаха, но он терпел. Когда двинулись, стало немного легче. Из маленькой щели под накидку попадал свежий воздух, и Янек вот прямо одной ноздрёй жадно вдыхал его.
Ехали долго, начало светать, вдруг резко повозка остановилась.
— Доооброго дняяяя, служивые! — громко крикнул старухин сын.
— Доброоо… — несколько голосов ответили ему.
— На обратном пути забегу, — Янек опять услышал знакомый голос.
Лошади тронулись с места.
Продолжение тут
Другие мои рассказы тут