Праздничные встречи с родственниками не всегда наполнены светом, весельем и радостью, как это представляют на рекламных картинках. Особенно несладко приходится среднему поколению — тем, кто на этих застольях должен быть взрослым для своих детей и ребёнком для своих родителей. Журналист и креативный директор проекта «Цимес» Ксения Чудинова провела эти пасхальные каникулы в Тель-Авиве. В своей колонке она рассказывает, как город реагировал на семейные переживания.
Вечером перед пасхальным седером свободных такси в Тель-Авиве нет. Да и каршеринговое приложение начиная с шести вечера наглядно демонстрирует, как горожане массово покидают центр и устремляются к окраине. Там родители, бабушки, дедушки. Там таинство встречи семьи. Город тихий, из окон льётся «Чем эта ночь отличается от других ночей».
Но уже в девять Тель-Авив массово возвращается домой. Город кишит машинами. По радио, даже по самому расприятному из всех возможных (что-то в духе русского варианта «Ностальжи», но на израильский манер), — весь вечер яростные песни. Начинает Элис Мёртон с красноречивым «I have no roots», а за ней на соседней волне подтягивается Мэрилин Мэнсон.
Что за странная херня, да?
А если представить, что аудитория радиостанций — это те самые «водители» орущих детей или «водители», развозящие по домам пожилых родственников? Это они выбегают на рынок за живыми цветами, впопыхах, бросая работу в пятницу в три часа дня, и несутся, боясь, что уже всё распродано. Ведь купить надо и маме, и бабушке. Это поколение — не то что начинка сэндвича, зажатая между бабушками и детьми, а настоящая сельдь под шубой: их дети знают своих прабабушек и прадедушек.
И вот они сидят за праздничным столом, одёргивая младших, послушно кивая старшим, стараясь изо всех сил быть и хорошими родителями, и хорошими детьми, и хорошими внуками. Их вклад в этот вечер — самый незаметный для всех и самый важный. Они терпят. Вопросы, ответы, темы, интонации, даже запахи — всё надо терпеть. И делать это надо очень незаметно, чтоб никто глазом не повёл. Даже если ту самую историю про то, как дедушка сбежал с работы, приходится слушать в пятидесятый раз.
А может быть, всё-таки они ссорятся? Ругаются? По-взаправдашнему, вдрызг? Потому что «ты опять», «как всегда», «я же просила», «ты же говорила», «почему всегда одно и то же» и рёв младенца на заднем фоне — как в каком-нибудь дрянном заунывном кино. А потом бегом в каршеринг и домой, в берлогу, в орущий Тель-Авив, потому что орать и чувствовать, как тяжесть уходит, — это ровно то, что нужно сейчас. А вокруг город родной — сам выбирал для жизни, — соседи свои, лестница своя и запахи дома свои. Похожие на мамины, но свои. В этот самый момент отпускают переживания вечера, рождается чувство свободы и приходит понимание ценности личного выбора — ровно то, про что Песах. И ровно то, что нужно в эту ночь, — ведь она отличается от всех других ночей.
Автор: Ксения Чудинова
