(Глава из повести «Радости и соблазны термички»)
На предприятии с целью ужесточения входного контроля металла – ввели операцию стилоскопирования. Проверяли содержание легирующих элементов методом спектрального анализа. Принцип контроля таков: луч дуги между медным электродом и деталью расщепляется призмой на спектр и по нему, через окуляр прибора под названием стилоскоп, по линиям всего спектра проверяли контролёры-операторы, в кругу термистов называемые - стилоскопистки.
В основном производстве применяют много методов неразрушающего контроля – рентгеноскопию, цветную дефектоскопию, магнито-порошковую дефектоскопию и ультразвуковую. О каждом из этих методов можно написать не одну книгу, но я не об этом.
Так вот… В цехе нашем, в будочке термистов поставили столик со стационарным стилоскопом «Спекр-13» и организовали рабочее место контролёра-стилоскописта. Вначале ими становились молоденькие девочки, прошедшие соответствующие курсы, после окончания школы к пущей радости термистов. Их основная штаб-квартира была в соседнем корпусе, где работало шесть девчат, обслуживая несколько цехов. Весело быдл у них и шумно. Были эти девчонки отчаянными и острыми на язык.
Одна моя знакомая женщина называла их каморку гадюшником. Не права она была в своём мнении и взгляд у неё на них был чисто женский. Хорошие были девчонки – простые. Вначале они располагались в просторном с высоким потолком полуподвального помещения, но позже их загнали в каморку того же цеха, которая напоминала купе плацкартного вагона скорого поезда. Огромное окно на 2/3 стены, крашеные стены в тёмно-зелёный цвет, длинный стол торцом к окну и по обе стороны деревянные кресла с откидными сиденьями. Как в провинциальных кино-театрах 50-тых годов.
Девчата там, в промежутках между работой в цехах лясы точили, промывали кости, читали толстые книги, журналы и газеты. Иногда в карты играли на копеечку в старинную русскую игру «Девятка». Часто я к ним на огонёк заходил и проводил весело своё рабочее время. Пили чай, играя в девятку, пряча под лист газеты разложенные карты, когда заходил в будку их мастер, молодой, добродушный парень. Хором разгадывали кроссворды, гадали друг-другу на картах и по ладони. В общем – оттягивались. Внутренним своим миром близки были девчата термистам, их трудовой союз был гармоничен.
Первое время стилоскопистка постоянно сидела при нашем цехе в термичке. Потом, при новой метле, приказано было централизовать их в отдельном помещении, всех вместе. Тогда мы сами ходили к ним на поклон через дорогу, когда понадобиться проверить поступившие детали на подтверждение марки стали, а когда детали крупные, просили захватить с собой переносной стиллоскоп «СП-3» вместе с тяжеленным трансформатором, с проводами и лампочками. Порой девочки артачились и не хотели идти в мороз и в дождь, но всегда удавалось их уговорить. Тогда они взваливали на пришедшего за ними термиста трансформатором и прибор, напоминавшим и снайперское ружьё, и пулемёт Дегтярёва и даже бластер пришельца своими верньерами, сверкающей оптикой и медным, торчащим штырём.
Первой стилоскописткой у нас была Зоська – умненькая, бойкая, чернявенькая девчонка, которую полюбили все термисты и даже кузнецы, которые моложе. Флиртовали с ней напропалую, и она подпускала до определённого момента, потом стена из железобетона. Остра была на язычок. Одно скажу – весело было с ней. Во все свои градусы
Летом, в июле, в самую жару и солнцепёк, когда все 12 печей с ваннами пылают всеми своими градусами – одно спасение было в термичке обливаться брызгами из шланга бачка закалки, опасаясь попасть на провода под напряжением в щитах управления печью, обливать друг друга и девчат, из стакана водой.
Потом мокрыми и весёлыми, раскрасневшимися от беготни со стаканами шли из термички через весь цех - обсыхать на жарком солнышке под вишни, на скамеечке. Ловили зависли вые взоры токарей и фрезеровщиков. В их глазах читалось: «Хорошо живётся этим негодникам термистам». А то и устраивали салочки – «охоту» на Зосю по всей территории термички. Она убегала, а мы ей догоняли, лавируя между стеллажей и печей. Один раз, таки окружили её, как немца под Москвой в узком проходе между камерными печами. Ох, и отбивалась она тогда, в щели, между печами… Весело было и без обид. Все ж молодые были. Молодо –зелено – погулять велено.
Когда Зоська вышла замуж (не за термиста, нашла парня по душе где-то) и ушла в декретный отпуск, к нам распределили новую работницу – Настю, замужнюю, 25-ти летнюю женщину. С ней уже не флиртовали, но позволяли иногда, жарким летом окатить пару раз водой из стакана.
Лёшка Филиппов один раз хорошо её обрызгал водичкой и убежал от неё, но Настя затаила месть праведную. Нашла в тумбочке наш дежурный, гранёный наркомовский стакан, налила в него воды и засела наблюдать в окно бытовки из-за занавесок за негодником Лёшкой, который тогда невинно калил в масле матрицы из стали Х12МА. Ждала, как тигра в засаде, когда же он зайдёт в бытовку, чтобы в отместку и его щедро окатить водой. «Глаз за глаз – кровь за кровь». Зорко Настька смотрит в засаде…
Тут показался Лёша, вприпрыжку шедший к себе, в бытовку, радостный, что перекалил все матрицы и закинул их на отпуск – ну, вылитый молодой Пьер Ришар. И ужимки такие же.
Анастасия резво соскочила со стула, пригнулась, чтобы в окно её не увидел Филиппов, спешно схватила стакан и торопливо семеня ногами ринулась к двери и… не заметив впопыхах, не на месте лежащий веник на полу, споткнулась, и во весь рост рухнула к ногам Лёшки, вступающего на порог экспресс-лаборатории. Вода из стакана вылилась сиротской лужицей прямо под ноги Алексея. Он приосанился, победно усмехнулся, и легонько поставил носок своего башмака на лопатку поверженной Настьки. Конфуз, позор. И полное фиаско - 2:0 в пользу Лёшки.
Через пару лет Настю перевели в другой цех (ротация кадров), а к нам в термичку привели сразу двух новеньких, молоденьких, симпатичных, пока ещё практиканток. Когда прошли они у нас стажировку – одну оставили у нас, а вторую направили в соседний цех.
Это были Ася и Галя. Ася, которую оставили у нас – стала всеобщей любимицей. У неё был добродушный и весёлый нрав, все мы за ней красиво ухаживали и ей нравилось наше общество. Она была немного похожа на польскую актрису Катаржину Фигуру (снималась в фильме «Кинг сайз», если смотрели? И когда ко мне в гости приходил Мишка Рублёв, и увидел мной нарисованный большой портрет Катаржины – в восхищении спросил: –Это что, Аська?!). Бригадир Гриня считал, что она похожа на «Шоколадницу» с известной картины Лиотара. Два парня в неё не в шутку влюбились. Если один был робок и нерешителен, то второй шёл в атаку и напролом - мучил он её, припечатывая к стенке бытовки или к столу и пытался поцеловать, она естественно отбивалась, на потеху нам, сидящим и стоящим рядом, в бытовке. Ходили даже в женихах и невестах, но потом, почему-то расстались.
Хорошо она рисовала, и мы с ней на пару, как-то расписали стекло их бытовки к Новому году. Девчонку, которая пришла с Алей – Галю термисты называли, окрестив «мышкой» или «мышатиной». Рисовал я их обеих. Галю нарисовал на половинке ватманского листа карандашом с белой лилией – красиво и похоже вышло, а Алю на целом листе вместе с Аленом Делоном нарисовал, весёлыми, смеющимися и волосы их обдувал ветерок. Им понравилось.
Обе они поступили в техникум, и я им помогал в металловедении и с курсовым проектированием деталей машин. Алька, позже, тоже работала в другом цехе, но, когда шла мимо нашего цеха на свою новую работу, всегда заходила к нам в термичку «дыша духами и туманами ». Stara przijazn ne rzawee , как говорят поляки. Потискаем её конечно, по старой памяти. Я в гости к ней ходил в новый её цех – пообщаться, вспомнить, как хорошо же нам всем было в термичке в прежние годы.
После Аси была другая стилоскопистка, в менталитет термистов не вписавшаяся, всё чаще на полной громкости сидела и слушала музыку, когда нечего просвечивать.
Потом были всё новые и новые контролёры спектрального контроля, но уже дамы в возрасте, серьёзные матроны. Одна могла «по искре» определять углерод в стали, а это всё равно, что видеть ауру человека в изумительном спектре. Потому, её всегда вспоминали в наущение последующим контролёрам, что вот была у нас Тернова, так она могла видеть углерод в спектре. Другая женщина поступила в институт на факультет термообработки металлов, но по специальности не работала, а продолжала работать в контроле.
Работала ещё одна солидная женщина, которая в последствии стала бригадиром в том самом «гадюшнике».
Всех их, стилоскописток, кто у нас был когда-то, мы помнили и вспоминали иногда, когда сидели тёплой компанией в нашей бытовке термички, в официозе называемой экспресс-лабораторией.
Хорошие они были девчонки…
(Фамилии и имена героев изменены)
Борис Евдокимов
2021