Леонид оказался нормальным парнем. Он, конечно, пытался схалтурить и делал это с определённой виртуозностью, но Сумарокова это не трогало. Там где Лёня уже наспех состряпывал результат труда, Олег задерживался и качественно работал, показывая ему своим видом, что торопиться некуда, и он не уйдёт пока не сделает хорошо. Работать или не работать это личное дело каждого, за этим пускай мастер следит, но хреново делать Сумароков не собирается, хочешь рядом стой. Естественно Леониду становилось неудобно и постепенно, он принял правила игры, в которую с детства приучали играть Олега, родители. Правила очень простые не обманывай, честно трудись и отвечай за свои поступки. Дядя Миша, как человек советский, так вообще всосал их с молоком матери.
Оксана Валерьевна, продав последнего штрафника Лёху, отправилась на больничный. Началась календарная весна. Снегопады продолжались, и март нельзя было назвать тёплым, но всё же чаще стало выглядывать солнце, заметно раньше стало светать. Природа постепенно оживала, то пением птиц, то беспорядочными случками и драками котов. Сумарокову порой казалось, что гудят, перегоняя сок деревья, а ветер смягчил характер и стал добрее. В отсутствии Оксаны Валерьевны участком руководил Старший Мастер. Оказалось, что они с Лёниным отцом близкие друзья, да и сам Лёня знаком с ним прекрасно. Телефонная связь теперь поддерживалась между ними двоими и все задания передавались через Леонида. Проработав пару дней под руководством Старшего Мастера, Сумароков понял, что и забыл про нормальное отношение к труду со стороны начальства. Старший Мастер понимал, что труд здесь не лёгкий, и в тяжёлый день мог отпустить на часок пораньше, мог похвалить и самое главное никогда не орал. Частенько он с фразой: «Не хрен вам тут ломаться», вызывал технику и дело спорилось. Постепенно Олег поверил, что Старший Мастер действительно радеет за чистоту города. Старший же Мастер приглядевшись, как следует к Сумарокову зауважал его за доброкачественный труд.
Как-то утром в один из дней, который зима выкрала у весны. В день обильного ночного снегопада, накрывшего для всех дворников белоснежную скатерть, но забывшего поставить еду и напитки, Дядя Миша не пришёл на работу вовремя. Сумароков не особенно волновался, хотя обычно Дядя Миша не опаздывал больше, чем на десять минут. Всякое бывает с его образом жизни, подумали они с Лёней, и вышли на участок. Ближе к восьми решено было позвонить, но он не брал трубку.
Губы разбиты. Припухший нос выразил своё раздражение засохшей струйкой крови. Белки глаз поражены краснотой. Зима и снег догнали Дядю Мишу решившего спрятаться за подолом надвигающейся весны. Шёл на работу. Тёмный момент. Вдруг мужик меня поднимает. Дядя Миша ходил с температурой последнюю пару недель. Всё отказывался сдаваться. Думал, обойдётся, думал, зачтётся ему этот убивающий труд. Пошёл дальше на работу, снова темнота, ничего не помнит. Дошёл почти до вечного огня и снова его растолкали из состояния отключки. Не хотел верить, хотел потрогать свой собственный фатализм, пощупать твёрдый или жиденький. Дышит он тяжело с лёгким пугающим подсвистом, говорит тихо, неуверенно. Вдохнуть не могу полностью. Падающий снег тут же тянет его слова к земле. Уже не откашливается и чувство такое будто желе в груди. Кашель щелкающий сухой, если рядом кто-то так кашляет, хочется отойти подальше. Люди оборачиваются. Два молодых дворника и мужик с разбитым лицом, да ещё и землистого цвета от пьянства. Ладно люди, птицы и деревья косятся. Домой тебе надо. Мы тебя прикроем, скажем, упал на работе, что с утра хреново выглядел, а то с твоей репутацией никто не поверит, что трезвый был. День пасмурный, но не такой, как Дяди Мишина жизнь. Треть жизни пьяный, ещё треть жизни с похмелья. Остаётся ещё одна часть –детство. А детство что, детство трудное. Батя тракторист – чудо водитель. Мать в котельной работает. Оба честно трудились, обоих уважали на работе, так же вдвоём они пили по вечерам почти каждый день. Миша почему у тебя пионерская форма табаком воняет, ты что куришь? Нет, Анастасия Ильинична, мы живём в однокомнатной квартире, мать с отцом в комнате курят, а у меня форма на окне висит. Ты же мне врёшь, Миша. Отца в школу. Отец пришёл в школу и подтвердил слова сына. Этот же отец мог до двух ночи выпрашивать пять рублей подаренные дедом на день рождение. Миш, я отдам тебе десять. Нет бать, мне коньки нужны, клюшка. Да я тебе куплю потом, отдай а? Миша не выдерживал и отдавал. Ходил на хоккей в старье. Мать несколько раз выгоняли с работы за пьянство, но всегда брали назад, потому что человек хороший и дело знает. В пятнадцать лет Миша ушёл жить к деду. Дед был другим человеком крепким, войну прошёл рядовым. Отца Дяди Миши называл мазуриком, но уважал за высокий профессионализм. Вроде всё должно бы наладится, но дед вскоре умер от старых ран. Обратно в семью. Отец и мать спиваются. Дядя Миша после училища, уходит в армию. ГДР. Побывал за границей, остались одни из ярчайших впечатлений в жизни. Лучший стрелок. Возвращается из армии – родители продолжают спиваться. Бухает сам иногда вместе с отцом и матерью. Водка объединяет поколения на хрен. Брат подыхает от неё любимой. Миша женится вроде просвет, но уже всё, водка сильнее. Пропитая семья. Отец становится инвалидом от пьянства и три года мучается в инвалидном кресле, кричит по ночам от болей, теряет память, умирает. Миша сдаёт его инвалидное кресло в металлоприёмку, что бы купить выпить. Мать жива до сих пор, пьёт редко – не может, но курит по две – три пачки в день. Дядя Миша стоит перед Сумароковым и Лёней. Его тощее, угловатое тело, согнуто как вопросительный знак. Вопросительный знак к самому бытию. Почему ему не дано было шанса не стать алкоголиком. Ну, что покурим, да я пойду, - спрашивает он у Сумарокова.
Вечером того же дня, Олег позвонил Дяде Мише. Он находился уже в больнице. Его отправили в стационар прямо от терапевта, мать принесла вещи. У меня лёгкие на две трети заполнены жидкостью, так врач сказал. Завтра будут откачивать.