- Как вы рассматриваете эпидемию коронавируса с духовной точки зрения?
- Божие посещение. Вообще, такое бывает. В личной жизни человека. Когда человек отступает от Бога – Господь привлекает нас, через скорби. Через скорби мы становимся добрее. И смиреннее. Более милосердными становимся. То же самое, только в массовом порядке, сейчас происходит. Вероятно, за уже не личные грехи, а за какие-то глобальные ошибки. Это святоотеческая мысль. Святой Василий Великий так и говорит, что за такие вот крупные грехи Бог карает катастрофами. Но мне не хочется рассматривать происходящее как кару. Мне вообще не хочется говорить о Боге как о таком судье и карателе. Я понимаю, что всё у Бога с любовью делается, и для нашей пользы. И даже то, что нам сегодня кажется неприятным, трагическим, болезненным, пройдет время – мы поймем, что только вот таким способом мы бы могли измениться. «Мы» сейчас говорю в универсальном плане. И это касается не только межличностных отношений, это касается отношения к природе, к окружающей среде. Касается, скажем так, понимания, мироощущения. Много что, я надеюсь, к лучшему изменится. Я на это очень надеюсь, и уже вижу эти перемены. Вы помните эти репортажи из каких-то крупных туристических объектов, которые обычно всегда загрязненные, всякие такие там мутные. Сейчас местные люди, когда прекратился поток туристов, делают эти фотографии, эти видеоролики, выкладывают в соцсетях. Поразительно. Чистая водичка течет. Как Божия природа быстро смогла без нас, хороших человеков, восстановиться смогла. Я очень надеюсь, что и нравственно… будет какое-то нравственное воскресение. И каждого человека, и общества. И вообще, в глобальном смысле, человек как-то переменится. Я на это очень надеюсь. И об этом молюсь.
- За этот год эпидемия уже как-то изменила людей, по вашим наблюдениям?
- Уже изменила. Самое главное сейчас – преодолеть злобу, обиду. Вот, самое главное сейчас – отставить на второй план вот этот вопрос: за что мне? Может быть, лучше его вообще не задавать: за что? Нужно сейчас задать себе другой вопрос: для чего? И тогда всё происходящее приобретет высокий смысл. Мы стали реально отзывчивей. Мы стали реально проще. Раньше мы такие все были гордые, возвышенные какие-то, такие все целеустремленные. А сейчас планировать куда-то на неделю уже никто не хочет. Мы живем, правда, как по Воле Божией. Мы понимаем, что всё происходящее происходит по Воле Божией. Сейчас выстроилась какая-то такая правильная иерархия ценностей. Вот, на первом месте – личная жизнь, на первом месте – человеческие отношения. А вот, работай, не работай – теперь уже не имеет такого значения, как раньше. И это уже позитивно.
- А вас как изменило это время?
- Во-первых, я для себя очень много открыл. Я вообще рукополагался, для того чтобы служить. И вот сейчас у меня есть в высоком смысле пасторская востребованность. И я понимаю, что священники нужны. Сейчас я как-то осознаю, что вот нашими грешными руками очень много делается важного. Нет, мы и раньше делали тоже очень важное. Но мы забывали об этом. А сейчас это всё как-то олицетворилось. Когда ты приходишь к живому человеку. И ты понимаешь, что ты мог бы не прийти, но ты пришел, и это очень важно. И ты правильно поступил. Ты покрестил его, а через два дня тебе звонят родственники и говорят: батюшка, раб Божий умер. И ты понимаешь, что он умер крещенный. И ты чувствуешь… ну, не то что чувствуешь, нет, ты себе как-то представляешь, что там мы все встретимся. Ты как-то на секунду так представил себе, что ты сойдешь с этого поезда под названием Жизнь, а там на перроне все они стоят. И стоит этот человек, раб Божий. Он скажет: «Отец Василий, а помнишь Коммунарку? Спасибо, что успел тогда». И ты говоришь: «Господу спасибо, что не опоздал».
Из документального фильма "Люди будущего. Эпидемия. Священники":