Курс биткоина находится на исторических максимумах. Учитывая его ценовые рекорды и тот факт, что он признан уже более чем в 110 странах, в экспертных кругах заговорили о том, что у него есть шанс стать одной из основных валют в международных расчетах. Так ли это?
Биткоин — в тренде, биткоин — это модно. Не исключено, что, управляя многомиллиардным хедж-фондом, было бы возможно какую-то часть активов вложить в эту валюту. Вероятно, глобальные расчетные системы могли бы его использовать для части своих расчетов, где желательны минимальные издержки и отсутствие государственного надзора. Но, например, для нас как международного банка развития, работающего прозрачно и не ведущего рискованных финансовых операций, биткоин слабо подходит.
Современные деньги — это кредитные деньги. Доверие к этим бумажкам или электронным данным обеспечено не какими-то товарами и благородными металлами, а уверенностью, что завтра государство и банки не объявят обнуление банковских счетов. И если кто-то начнет сам печатать деньги или открывать банковские счета без лицензии, то на их головы обрушатся все государственные кары.
У биткоина же мы имеем дело только с доверием к компьютерному алгоритму, пусть очень сложному и охватывающему множество независимых участников. Но что произойдет при появлении новых технологий и алгоритмов? Возможно ли будет создание бесконечного числа новых записей, дублирующих имеющиеся биткоины? Смогут ли новые технологии изменить уже существующие базы данных?
Инвестор доверяет компьютерной системе — верит, что эти записи нельзя уничтожить, нельзя параллельно создать сто таких же записей. В существующем компьютерном мире похоже, что это так и есть. Но полагаю, что рано или поздно произойдет очередная компьютерная революция, и тогда сегодняшним владельцам биткоинов за $60 тыс. не позавидуешь.
Таким образом, и в обозримом будущем расчеты на международном рынке будут вестись в национальных валютах. Экономические труды и статьи о закате роли доллара появляются уже более 50 лет. Необходимость назрела, но, как говорится, воз и ныне там. Правда, это уже другой большой разговор.
