В родном городе Николай не был лет двадцать. После школы как ушел в армию, так и не возвращался на малую родину.
Дома Николая ждать было некому. Мать умерла, когда Коля в девятом классе учился. Отец недолго сокрушался в одиночестве, через год женился снова. Смешно сказать, мачеха Николаю годилась разве что в старшие сестры, да и то с натяжкой. Поэтому парень сразу после десятого класса, поступив в профтехучилище, ушел жить в общежитие и с отцом больше не общался. Тот не протестовал. Тем более молодая жена родила дочку и у отца появились новые радости. Казалось, мужчина сознательно старался забыть прошлое. Правда, порой отца начинала грызть тоска, которая гнала к училищу, где учился сын. Хоть издали хотелось взглянуть на Колю, уже такого взрослого, такого самостоятельного... Отвергшего отца-«предателя», но не переставшего быть родным человеком.
Николай, получив повестку в армию, даже обрадовался. Вот она, возможность уехать из опостылевшего города. Забыть все, что здесь было. Не видеть отца, чья фигура была пронизана виной и раскаянием. Убежать, скрыться, начать новую жизнь!
В городе, на окраине которого располагалась воинская часть, Николай во время увольнительной познакомился с Аленой, молоденькой выпускницей медицинского училища. На ней после армии и женился. Поселились в маленькой квартире, доставшейся Алене по наследству от бабушки. Устроился на работу автослесарем. Аленушка родила мужу двух мальчишек-близнецов. И стал Николай самым счастливым человеком на земле. Все у них в семье было ладно. Мужики в автосервисе завидовали по-доброму и порой спрашивали:
- Колян, вы с твоей Аленкой хоть иногда ругаетесь? Ну, для разнообразия.
Николай усмехался. А правда, был ли хоть раз, чтобы они с Аленой поспорили? Да, был. Когда Алена хотела пригласить на бракосочетание семью Николая, а тот отказался.
- У меня нет семьи, кроме тебя, - заявил невесте.
Алена протестовала: отец жениха должен присутствовать на таком значимом для сына событии! Но Николай был непреклонен.
Второй раз Алена и Николай серьезно повздорили через пятнадцать лет.
Пришла телеграмма. Ульяна, сводная сестра (и как только адрес узнала, неприятно поразился Николай), сообщала, что отец умер и назначен день похорон.
- Ты должен ехать! Простись с отцом-то! - уговаривала Алена и даже повышала голос, чего никогда не делала.
- Моего отца давно нет, - будто бы равнодушно отвечал Николай, а внутри заболело, заныло.
- Как ты можешь так говорить! - возмущалась жена. - Родной человек умер! Не поедешь - век себе не простишь! И так двадцать лет не общаетесь по-человечески!
Уговорила. Николай взял на работе несколько дней за свой счет и купил билет на самолет.
Он подходил к дому детства со странным чувством. Двор, который казался в детстве огромным, словно сжался, и Николай удивленно подумал: как это они с мальчишками умудрялись в футбол гонять на таком пятачке…
На лавочках у подъезда дома сидели бабушки в черных платках.
- Никак Коля? - прошамкала одна из них.
- Какой Коля? - громко спросила вторая. - Степана сын, что ли? Ох, и радость какая! Вернулся!
- Дура ты, Тоня, - вступила в разговор третья. - Какая же это радость! Похороны!
- Дак мы в последнее время только на похоронах и встречаемся, - ласково улыбаясь Николаю, проорала глуховатая Антонина.
Тетя Тоня. Николай ее вспомнил сразу. После уроков Коля, когда мама болела, частенько заходил к гостеприимной Антонине Андреевне, и та потчевала мальчугана ватрушками и пирожками.
- Тетя Тоня! - воскликнул. - До сих пор вкус ваших шанежек помню, нигде больше таких не ел.
Старушка разрумянилась. Стала расспрашивать про Николая, его жену и ребятишек, охала, ахала и радостно жмурилась.
Соседки на Антонину Андреевну недовольно оглядывались, но та, поглощенная беседой с Николаем, не обращала на них никакого внимания.
- Степан-то в последние годы все тебя вспоминал, - вдруг сказала тетя Тоня. - Жалел, что ты не смог его понять. И простить. Ох, как жалел. Отрадой для него стали письма. Хоть так он мог знать, как у тебя дела.
- Какие письма?
- Жена твоя, Алена, писала ему и про все рассказывала. Ты что, не в курсе? И фотографии внуков тоже присылала. Степушка мне их показывал. Хорошие у тебя ребята!
Николай не знал, что ответить старухе.
- Иди, иди, там тебя ждут! Нина да Ульяна. Скоро уж в скорбный дом ехать…
… Первое, что увидел Николай, переступив порог отцовской квартиры, большую фотографию в раме на стене: он, Николай, с Аленой и сыновьями. Снимок сделали лет восемь назад, специально ходили в фотоателье, Алена настояла. Вот, значит как, жена ненаглядная…
- Коля! - постаревшая Нина подошла, виновато глядя. Глаза заплаканные, черный платок, как у старухи. - Через час поедем на прощание. А вечером, я надеюсь, ты останешься у нас?
Ульяна, высокая, красивая, подбежала к матери, обняла.
- Конечно, мама. Ведь иначе и быть не может! - и посмотрела на Николая строго, запрещая отказываться…
- Попрощался с отцом? - Алена не то спросила, не то просто сказала, когда Николай вернулся домой.
- Попрощался, - Николай с трудом проглотил вдруг образовавшийся в горле комок. - Познакомился с родственниками. С Ниной и Ульяной. Но ты-то с ними ведь давно знакома? Переписку со всем семейством ведешь?
Алена прищурилась:
- Да. Нельзя столько лет таить обиду на родного человека. Неизвестно, сколько нам отпущено, и нужно держаться всем вместе. Неужели ты не понимаешь, насколько важно твоему отцу было знать, где ты, что с тобой? И я знаю, что все сделала правильно. И ты даже не спорь!
Спорить Николай не стал. Он достал из сумки, которую брал с собой в поездку, фотографию. Этот снимок подарила ему сводная сестра. Отец, Нина и Ульяна были изображены на даче, в старой беседке. Они пили чай и над чем-то смеялись. Словно нет на свете ни боли, ни грусти, ни смерти. Бережно разгладив фотографию, Николай вложил ее в семейный альбом.