Зимой 1962–63 годов шестилетняя уфимка впервые в своей жизни попала в кинотеатр. На экранах страны с оглушительным успехом шел фильм Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». Маленькая зрительница была потрясена красотой гусарских мундиров и удалью главных героев Шурочки Азаровой (Лариса Голубкина) и поручика Ржевского (Юрий Яковлев).
«Мы желали – и свершилось…»
Летели дни, месяцы. Поклонница юного корнета росла, училась, полюбила русскую литературу, стала посещать театральные спектакли, но интерес к истории войны 1812 года не угасал. Уже в девятилетнем возрасте школьница познакомилась с биографией кавалерист-девицы Надежды Дуровой, послужившей прообразом героини «Гусарской баллады», а Лариса Голубкина казалась ей живым воплощением русской амазонки.
Сюжет, развивавшийся в XX веке, чем-то напоминал события рязановского фильма… Родственница в качестве подарка на Новый год сшила для девочки гусарский мундир и, быть может, именно этим определила ее будущее. Естественным и логичным стали занятия в спортивных секциях стрельбы и фехтования. Детские книги как-то незаметно уступили место историческим романам и мемуарам, любовь к Дуровой, к эпохе Александра I превратилась в страсть.
С тех пор прошло более 40 лет. В городе Елабуге, где жила Дурова, открыли музей кавалерист-девицы, и десятки людей со всей России собираются на конференции и семинары, посвященные той или иной дате в ее биографии. 25–27 сентября нынешнего года Елабуга отмечала 225-летие своей известной землячки – офицера, писательницы, ординарца фельдмаршала Кутузова. На юбилей приехала и народная артистка России Лариса Голубкина.
Когда под музыку Тихона Хренникова к кинофильму «Гусарская баллада» Голубкина появилась на сцене, аплодисменты и восторженные крики зрителей долго не смолкали. Во втором ряду, судорожно сжимая фотоаппарат, сидела уже немолодая женщина, в очередной раз приехавшая из Уфы с новыми сведениями по биографии и психологии Надежды Дуровой. Диктофон записывал приветственные слова Ларисы Голубкиной к елабужанам, а уфимка все еще не могла унять волнение и легкую дрожь от встречи с героиней любимого фильма. Впрочем, пора признаться: преданной почитательницей таланта Голубкиной и биографом кавалерист-девицы является автор этих строк.
Тем временем Голубкина рассказывала о своем московском детстве, о патефоне, который вечером выносили на маленький столик во дворе, где собирались игроки в домино, и неповторимый голос Клавдии Шульженко завораживал округу мягким грудным тембром: «Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч…» Люди распахивали окна, выходили на балкон, а ребятишки, среди которых находилась и Лариса, с любопытством рассматривали патефон и крутящуюся черную с красной наклейкой пластинку.
Во время войны столик спилили на дрова, изменился и контингент слушателей – мужчины ушли на фронт, женщины рыли окопы, работали на заводах и в госпиталях, и только дети да старики оставались хозяевами дворов. Несмотря на трагические новости с фронта, в Москве победно цвела черемуха, и душистое снежное кружево осыпалось праздничным конфетти. Детство будущей артистки осталось там – среди черемуховых метелей, а песни «об огнях, пожарищах…» и лирические любовные романсы, которые были так необходимы людям в годину суровых военных испытаний, сопровождают Ларису Ивановну и поныне.
Голубкина вспоминала однорукого лейтенанта, ставившего патефон на табуретку; и мы вновь и вновь представляли, как над московским двориком, уставшим от войны, потерявшим многих своих жителей на полях сражений, умерших от голода или болезней, звучал такой родной голос Шульженко! Лариса Ивановна переходила от прозы к поэзии, от песни к диалогу со зрителем, она не позировала на публику, была естественной и открытой, как с очень близкими ей людьми. Подчеркнув особенную ауру Елабуги, актриса заметила, что у нее появилось такое чувство, словно она родилась, выросла и ушла на войну из этого уютного провинциального города. Одобрительный смех и аплодисменты не заставили себя ждать, а меня не покидало чувство какого-то детского восторга и ощущение сбывшегося чуда.
«Меня зовут юнцом безусым…»
Творческая судьба Голубкиной сложилась так, что роль Шурочки Азаровой стала ее визитной карточкой. Об этом фильме Лариса Ивановна говорит с теплотой не только потому, что для нее юный корнет – первая роль. Сама обстановка, в которой проходили съемки, создавала атмосферу дружеского взаимопонимания и самоотдачи. Рядом с 20-летней студенткой ГИТИСа Голубкиной снимались уже достаточно известные в начале 60-х годов Юрий Яковлев и Татьяна Шмыга, а Николай Крючков и Игорь Ильинский одним своим появлением на экране гарантировали успех в довольно редком историко-костюмном фильме.
Для начинающей артистки «назначение» на главную роль прошло легко в первую очередь потому, что она отличалась подвижностью, не обладала ярко выраженной женской фигурой, была по натуре спортсменкой, быстро и грамотно осваивала кинематографическое пространство, самостоятельно исполняя даже сложные трюки. Зрителям Елабуги Лариса Ивановна открыла еще одну маленькую тайну: играя Шурочку, она сама соответствовала той нравственной чистоте, невинности, свойственной ее героине.
На протяжении всего периода съемок Голубкина, как и большинство актеров, исполнявших второстепенные роли, фактически не снимала гусарский мундир, привыкая к сапогам, сабле, к специальной сумке-ташке, лядунке, где хранились боеприпасы для стрелкового оружия. Чем больше проникались артисты гусарским бытом и духом 1812 года, тем естественнее вживались они в образы своих героев и натуральнее выглядели в мизансценах.
На вопрос, что, на ее взгляд, отличает пьесу Александра Гладкова «Давным-давно», по сюжету которой снята «Гусарская баллада», от других водевилей, Лариса Ивановна ответила, не задумываясь: «Патриотизм. Помните монолог Шурочки, когда она объясняет Кутузову причины, побудившие ее надеть военный мундир? “Если очи зорки, руки крепки, не слабы стремена, а если все – ум, сердце, силы, нервы приказа просят – за тебя, страна, мать-Родина, отдать все без остатка…”»
А хризантемы не отцвели!
Каждый артист мечтает попробовать свои силы в различных амплуа. Быть актером одной роли – значит не раскрыть те внутренние резервы, которыми одаривает человека природа, все то, к чему служитель сцены идет, приобретая жизненный и профессиональный опыт. Народная артистка России Голубкина по-прежнему востребована и в Центральном академическом театре Российской Армии, и в концертных программах. Отдавая предпочтение классике, актриса создает психологически сложные, подчас диаметрально-полярные образы героинь. Умение находить новые черты, оттенки в человеческих характерах помогает Ларисе Иванове обогащать палитру чувств, а значит и типажи изображаемых персонажей.
Талант певицы – еще одна грань творческой личности Голубкиной. С музыкой она не расставалась никогда. В ГИТИСе ее вокальное мастерство оттачивала сама Мария Петровна Максакова! У Ларисы Ивановны огромный репертуар русских старинных романсов. Переполненный зал елабужского Дворца культуры дружно подхватывал и припевы известных песен, и редко звучащие романсы. А популярный романс «Отцвели хризантемы…» с Голубкиной пели не только пожилые зрители, но и молодежь. Актриса буквально проживает судьбу своих героинь, подавая романс как «личную» историю; ее актерское мастерство, женское обаяние и неиссякаемая энергия превращают простенький, в общем-то, текст в маленькую музыкальную драму. Благодарные горожане несли и несли певице букеты цветов, и особенно актуальными оказались, конечно, хризантемы…
Собравшись за кулисами, журналисты задали еще несколько вопросов уставшей, но, судя по всему, довольной столь сердечным приемом Голубкиной. Лариса Ивановна призналась, что была немножко утомлена долгой поездкой, но через несколько минут, проведенных на сцене, почувствовала живительную энергетику зала, и к ней вернулись силы и столь необходимый кураж.
Я вглядывалась в лицо очаровательной женщины, узнавая мимику и шарм юного корнета, мне хотелось выразить свой восторг, признаться в любви к Актрисе, невольно благословившей меня на исследовательскую работу по изучению удивительной личности кавалерист-девицы Надежды Дуровой, – но я ограничилась вопросами по существу, не смея показаться навязчивой.
Уже дома, в Уфе, среди старых дневников я нашла пожелтевший от времени тетрадный листочек, где записан впервые сочиненный мною, в ту пору 13-14-летней девочкой, акростих.
Героика минувших лет,
Отчаянная жажда риска…
Любимая моя артистка,
Удачливый корнет!
Блестят смешинкою глаза,
Кокетство в позе и в движенье,
Игривость, робость, грусть, томленье…
Ну просто – форменный розан!
Ах, этот милый женский вздор…
Амур «в печали идеальной»
Здесь был перед дорогой дальней.
А утром… звон гусарских шпор
Растаял. Кончен бал.
Отныне полонез играет канонада.
Военная судьба – как лучшая награда,
Азартной юности – девятый вал!
Галина ФАДЕЕВА
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!