В мае произошли события, которые переполнили чашу терпения. Однажды Ярослав пришел из школы в слезах. Рассказал, что над ним снова издевались, заталкивали в женский туалет. А потом позвали к дереву, сказали, что там есть цветок, его надо понюхать. Ярослав пошел и понюхал. Это были птичьи экскременты. Услышав это, моя мама позвонила Марьиванне. Та устало сообщила, что ничего сделать
уже не может.
Однако на следующий̆ день она провела в классе разбор ситуации, после чего объявила, что дети так играли, а Ярославу все показалось. Сын так и сказал: «Мама, мне все объяснили. Оказывается, я неправильно понял. Это они так играли. И еще учительница меня отругала за то, что я все дома рассказал, расстроил маму и бабушку». Мой ребенок чувствовал себя кругом виноватым: и понял все не так, да еще и разволновал родных.
Тут я не выдержала и закричала прямо в сына, что это вранье, которому нельзя верить. Он никого не расстроил, это они нас всех расстроили. Рассказывать надо. И это никакая не игра. Он внимательно слушал, а потом произнес: «Лучше бы меня вообще не было. Все проблемы из-за меня».
Эти слова прозвучали как набат. Муж пошел к директору центра, рассказал о последних событиях, потребовал перевода в другой̆ класс. Место тут же нашлось. Как мы позже выяснили, перевод в ситуациях буллинга не приветствуется, так как это минус учителю, а значит, минус рейтинговой школе.
На следующий день я пошла знакомиться с новой учительницей и оказалась первой, кто сообщил ей о переводе. Она смотрела на меня огромными от испуга глазами: наша фамилия была на слуху, о нашем терроре и мучениях Марьиванны в курилках ходили легенды. Я понимаю реакцию: она была уверена, что через месяц учебы мы начнем писать кляузы, скандалить и настраивать против нее. С трудом я уговорила ее посмотреть на Ярослава и вскоре привела сына.
Ярослав тоже страшно боялся, категорически не хотел никуда переходить и был уверен, что в новом классе начнется то же самое. Вторая учительница перекинулась с моим сыном парой слов, а когда он вышел, сочувственно сказала мне: «Боже, какой̆ травмированный̆ ребенок. Конечно, я его возьму, его спасать надо».
С сентября началась новая жизнь.
Летом мы отправили Ярослава в лагерь в Америку, где он оказался единственным иностранцем из 400 человек. Мы хотели доказать ему, что он не плохой̆ и не странный̆, что он запросто войдёт в новый̆ коллектив даже в другой̆ стране. И он справился. Эта поездка дала ему уверенность в себе. Была еще работа с психологом, были терапевтические сказки. А главное, уже в первую неделю сентября он понял, что существуют совершенно другие учителя, другие отношения между одноклассниками и у него все будет хорошо.
В новом классе были четкие правила, и они выполнялись. Учительница была строгой̆, но даже в самых сложных ситуациях она никогда не говорила: «Я ничего не могу сделать». А еще с самого первого дня она настроила всех мальчиков класса (а это были в основном довольно крупные девятилетки), чтобы они вставали стеной за Ярослава, если увидят хоть малейший̆ намек на его травлю. И они это делали. На совместных обедах и прогулках учительница всегда следила за нашим бывшим классом и пресекала любые попытки стычек. Через месяц она призналась мне, что после наблюдений за нашими бывшими одноклассниками ей многое стало понятно, и многое, да почти все, преподносилось администрацией школы совершенно не так, как было на самом деле. Моя книга «Травля: со взрослыми согласовано» посвящена ей, прекрасной Ларисе Николаевне.
Уже в начале третьего класса Ярослав полностью восстановился. Травля сошла на нет. Ярослав стал смеяться и шутить как раньше, выпрямился, почувствовал себя свободно, снова принялся рисовать, сочинять. Его картины стали ярче, музыка веселее, стихи — жизнеутверждающими. Правда, травма никогда до конца не уходит.
Буквально месяц назад (прошло почти три года после травмы), у Ярослава наложилось несколько стрессовых ситуаций, сложности с двумя предметами в школе, конфликт с бывшей девочкой. Опять начались тики. Нам диагностировали обсессивно-компульсивое расстройство, частый спутник тревожной нервной системы. Это когда тики не просто есть, но ребенок может их контролировать, скрывать, закрываться в комнате, чтобы проделать ритуальные повторяющиеся действия, при этом осознает это и это очень мешает жить. Мы с этим справимся. Не дозированными объемами любви мамы и папы. И с помощью квалифицированного психоаналитика. Уже начали. Основная задача – снять базовую тревожность и отработать до конца последствия травли.
Ну а школа... Бывшая учительница, родители, директор младшей̆ школы остались при своем мнении. Травля перекинулась на нового ребенка, пришедшего в класс. Он был мулат.
Родители бывших одноклассников до сих пор уверены, что отделались от семьи террористов, что к учительнице не надо лезть, вообще не надо делать ничего, что может всколыхнуть ее нервную систему. Доходило до смешного. Уже после нашего ухода (знаю, потому что у стен же есть уши), когда возникла проблема с учителем ритмики, которая откровенно издевалась над всем классом, родители сначала хотели пойти к директору с просьбой̆ о замене. Но вспомнили, как семейство Моториных чуть не убило своим терроризмом учительницу, и решили не ходить: ведь это опять могло расстроить Марьиванну. А дети пусть потерпят.
Когда дети закончили младшую школу, родительский̆ коллектив прежнего класса написал Марьиванне огромное благодарственное письмо. Сейчас оно опубликовано на сайте школы. Говорят, отдавая ребенка в первый класс, надо «идти на учителя». Чтобы найти его, изучают отзывы. Так вот, Марьиванну отрекомендует 85% нашего бывшего класса.
Кстати, в бывшем классе еще одна мама с огромным трудом смогла вслед за нами забрать свою дочь. Ее не травил класс, тут уже учительница сама отличилась. Еще два ребенка хотели уйти. Обе мамы признались мне, что боятся решительных мер и не смогут выдержать прессинг, который испытали мы с мужем. «Дотерпим до конца четвертого класса, а потом поступим в первую попавшуюся среднюю школу, лишь бы там не было вот этого всего», — говорили они. Что же, это их выбор. Уходить первому относительно легко, а следующим — сложнее: это уже наверняка скажется на рейтинге школы. Очень рада, что наша семья была первой, хоть и получила больше всех оплеух. Я часто слышу про себя, что «мне вечно больше всех надо». После истории с моим сыном я воспринимаю это как комплимент. Только родители, которым «вечно все надо», способны спасти своих детей.
А когда я написала книгу, и ее черновик висел на Литрес, школа заказала отзывы о том, что все враньё. Об этом тут
Заказать книгу "Травля: со взрослыми согласовано" можно тут.