Глава 2
– А тебе, Жданов, – Татьяна Александровна положила Севе руку на плечо, и он вздрогнул. Не от страха, а от неожиданности. Не слышал, как она подкралась, потому что мучительно соображал – может ли ответом в уравнении являться икс, равный трёмстам двадцатичетырёхтысячным, и нельзя ли это ещё как-то сократить. – Тебе персонально я разрешаю срез доделать дома. В виде исключения.
Класс взвыл, только друг Артём повернулся и показал большой палец.
– Спасибо, Татьяна Александровна, – пробормотал Сева, заталкивая лист в рюкзак. Раздался звонок, и теперь им надо было перейти в другой кабинет, а не просто выскочить на перемену, побегать и вернуться обратно. В пятом классе всё здорово изменилось. Но ему повезло. Эта математичка проводила у них самостоятельные и контрольную в конце прошлого учебного года, выясняя уровень потенциальных учеников. И знала – на вступительном срезе он может только срезаться. Впрочем, всё было не так уж плохо. Из семи заданий в одном Сева был абсолютно уверен. И в одном – уверен частично. Ну почему бы иксу и не равняться трёмстам двадцатичетырёхтысячным, чего только не бывает в математике.
– Круто, – Артём стукнул его кулаком в спину, – дома тебе папа поможет, вместе и решите.
Настроение начало портиться. Нет, отец не предъявлял ему претензий, хотя и наверняка до сих пор удивлялся, как можно не понимать простейших вещей. Как их может не понимать человек, у которого по остальным предметам практически все пятёрки. Но всё равно переживал. Достаточно вспомнить, как сегодня, высадив его у школы и отправляясь на работу, пожелал удачи. По голосу было понятно – ни в малейшую математическую удачу потомка он не верит. И знает, что будет дальше. Сева либо сразу явится с двойкой, и потом они будут её совместно исправлять – с папой, бабушкой или репетитором, – либо двойку ему не поставят, а будут ждать плодов общих усилий. Репетитор в конце августа говорил отцу, что не видит смысла в своей деятельности. Мол, зря вы тратите деньги, этот мальчик – редкий случай, и брать плату за его занятия неловко. Отец вздохнул и сказал: отказываться от его услуг они пока не будут – ведь и он и бабушка работают, порой им некогда выполнять за Севу домашние задания. А уж разжёвывать ему очевидное… пусть будет репетитор. Тому, что старенький Сергей Геннадьевич останется в его жизни, Сева обрадовался. Для него репетитор был не столько человеком, помогающим вычислять все эти иксы, сколько тем, кто даёт относительную свободу. До этого учебного года свободы у Севы не было. Утром папа вёз его в школу, и в школе он торчал до вечера – сначала уроки, потом продлёнка, а с математикой ему помогала его же учительница. После продлёнки он шёл на футбол в школьном спортзале, а потом мог бы и сам вернуться домой, но бабушка была категорически против – нечего такому маленькому ребёнку делать одному на улице, и когда папа не успевал его забрать, встречала сама. В выходные Сева либо сидел с папой дома, либо, когда у того было подходящее настроение, они отправлялись кататься на великах, гулять в парке, а то и ехали смотреть футбольный матч или интересное кино. Если папа работал и в субботу и в воскресенье, а такое порой случалось, бабушка брала всё в свои руки. И уж тогда развлекательная программа становилась скорее культурной – вместо «жуткого футбола» и «бессмысленных боевиков» продвинутая бабушка тащила Севу в какой-нибудь музей или на иное, но непременно обогащающее детскую душу мероприятие. Сева был не против, порой нечто культурное нравилось ему не меньше, чем футбольный матч. Если же не нравилось, он знал – это ненадолго, и проще потерпеть и не огорчать бабушку, которая так старается вырастить его более развитым, чем у неё получилось с его отцом… Летом Севу передавали из рук в руки: сначала отпуск с папой на море, потом отпуск с бабушкой, обязательно в каком-нибудь санатории, потому что бабушка считала, что за учебный год любой школьник наживает себе кучу проблем, с которыми может справиться только усиленное питание и всякие мерзкие процедуры. И, наконец, третий сезон, самый долгожданный, – загородный лагерь. Такое устойчивое расписание предполагало самостоятельность лишь на уровне выбора – погреть себе еду в микроволновке, если взрослым некогда, или есть суп холодным, а также принятия решения, какую книжку почитать, сделав уроки. Можно было ещё сходить в гости к Артёму и побеситься там вдвоём или привести Артёма к себе. Ничего другого позволить себе Сева не мог.
Но в этом году всё пошло не так. Сначала они, как обычно, слетали в отпуск с папой, а вот лагерь случился в июле, а не в августе. В августе же выяснилось, что бабушка уезжает в отпуск одна. Это было очень странно. Сева думал, что теперь его так или иначе прикрепят к деду, но дед укатил в командировку чуть ли не в тот же день, в который испарилась бабушка. И они с папой остались вдвоём. Вздохнув и сообщив, что он в одиннадцать лет мотался с ключом на шее по всей Москве, так что и Севе это вполне по силам, да и пора уже взрослеть, папа нашёл ему старичка-репетитора в двух остановках от дома. И мир вдруг открылся с неожиданной стороны. Да, папа периодически звонил Севе спросить, где он находится, дошёл ли, вернулся ли, чем занимается в данную минуту, но это только в самые первые дни. Потом ему стало некогда, и телефонный контроль почти прекратился. Можно было гулять, шататься по торговым центрам, часами играть в компьютерные игры, прыгать в одежде в фонтан в соседнем парке и вообще творить что вздумается. Конечно, теперь наступил учебный год и всё станет не так просто, но… В продлёнку пятиклассников не брали. Поэтому между уроками и футболом образовалась отличная пауза, когда папа и бабушка с дедом к тому же на работе. Бабушка постонала, но совсем не так активно, как от неё можно было ожидать, и отныне Сева имел личное время, когда за ним никто не присматривает. В августе он ездил к репетитору ежедневно, теперь же – через день. Кстати, сегодня – не должен был. А значит, срез нужно будет делать дома. Лишний раз показать свою никчёмность и заставить папу вздыхать. Даже если вздыхает тот почти незаметно…
Начался урок истории, а Сева всё думал о математике. Почему бы не преподавать её не всем подряд, а лишь тем, кому она в самом деле доступна и нравится? Всяким там финансистам, сотрудникам банков… Подумав о банке, вспомнил о своём августовском знакомстве. Как в торговом центре некая тётенька по имени Катя купила ему эскимо. Хотя правильнее было называть её девушкой. На этот счёт его посещали противоречивые мысли. С одной стороны, с двумя хвостиками и без косметики на лице она выглядела как девушка, с другой стороны, сама сказала – ей двадцать четыре года. А это уже очень солидный возраст. Но… она не могла выбрать себе платье, а солидные женщины умеют это без посторонней помощи. И не просто не могла, но и не любила покупать одежду. Это нетипично. Возможно, она тоже какой-нибудь хитрый выверт природы, как и он сам. Но, наверное, с математикой у неё полнейший порядок.
Почувствовав во рту странный вкус, Сева понял – разгрыз очередной карандаш. На математике карандаши истреблялись партиями, но вот грызть на истории… Да ещё понятия не имея, о чём сейчас говорит учительница… Проведя языком по губам, поднял руку. Ему нужно выйти, попить воды из кулера в коридоре.
Наливая воду, уже понимал – Катя, математика, его срез и то, что он, как ни странно, прекрасно помнит не только название, но и адрес её банка, как-то совмещаются. Как паззл. По отдельности – невнятные кусочки, а вместе – целая и правильная картинка.
– Вот что, друг, – сказал он Артёму после уроков, – мне нужно съездить в одно место. Но я будто бы у тебя. И якобы мы с тобой пошли во двор играть в футбол.
– Будто бы, якобы, – Артём засмеялся, – Жданов, ты так шифруешься, словно продался японской разведке.
– У меня свидание, – сказал он. Пусть Артём прекратит бессмысленный ржач и задумается.
Тот и правда замолчал и даже как-то завис.
– Врёшь.
– Чистая правда. Её зовут Катя, и мне срочно надо к ней.
В школьной библиотеке, разыскав в интернете на карте города Катин банк, порадовался – не так уж далеко, а главное – ни одной пересадки. Садись себе в автобус или маршрутку и езжай. Пожалуй, времени, которое он в состоянии пробегать в Тёмкином дворе, ему хватит на поездку в оба конца. Ну а его срез Катя, разумеется, прорешает мгновенно. Не зря же её приняли в банк! Можно оставить одно задание невыполненным, иначе папа не поверит во вдруг случившееся чудо. Узнав же, что Сева одолел аж шесть, непременно возгордится его проснувшимися способностями.