Евгений Максимов
(записки неизвестного офицера)
Рисунки и коллажи Владимира Романова
Крупные хлопья снега сыпались уже целые сутки. К стоянке дежурных сил приходилось пробираться через сугробы. Здесь специальными машинами худо-бедно расчистили площадку перед домиком, а четыре дежурных самолета все еще оставались в снежном плену.
Все три части авиационного гарнизона - полк, ОБАТО, ОБС РТО - сегодня строились на митинг по случаю начала нового учебного года. Многие еще не пришли в себя после празднования Нового года и теперь с тоской думали о том, как пережить сегодняшний день.
-Ничего, Ринат, крепись, - весело подбадривал Валеева Удальцов. - Сейчас на свежем воздухе постоим, посидим часок в ГОКе и пойдем снежок чистить на стоянке, быстро отойдешь.
Построение длилось более часа. Сначала несколько человек отбарабанили заученные трафаретные речи. Минут десять - пятнадцать слушали набившие оскомину сентенции командира полка полковника Ковригина о необходимости крепить боевую готовность и воинскую дисциплину. После этого все эскадрильи, ТЭЧ, управление полка и части обеспечения прошли торжественным маршем.
До обеда просидели в ГОКе, где детально разбирались действия полка по тревоге. Еще раз объяснили систему звуковых сигналов: один гудок - проверка связи или вызов командира, два гудка - готовность дежурных сил, три гудка - подъем из дежурных сил и вызов группы усиления, четыре продолжительных гудка - общий сбор по тревоге.
-Интересно, а как отличить вызов командира от проверки связи? - глубокомысленно заметил Удальцов. - Который год уже над этой задачей бьюсь.
-Очень просто! - разъяснил посвежевший на морозе Валеев. - Зеленый гудок - вызов командира, красный - проверка связи. Смотри, не перепутай!
Прописные истины о подготовке полка по тревоге на многих действовали гипнотизирующе. После морозца в теплом помещении почти всех разморило, и борьба со сном превратилась в самую большую проблему. Перед Удальцовым и Валеевым сидел старший лейтенант Коробов, который вдруг тоже оказался на службе и был не в силах сопротивляться мощному наступлению войск Морфея. Офицер давным-давно сдался превосходящим силам могучего противника и даже слегка похрапывал, обдавая соседей запахом перегара.
Валеев, сам только-только оправившийся от похмелья, аккуратно отстегнул у Коробова ремешок портупеи, перекинул его через спинку сиденья и вновь застегнул. Все, кто сидел поблизости, наблюдая за этими манипуляциями, еле удерживались от смеха. Теперь им уже не нужно было бороться со сном. Они с нетерпением предвкушали окончание занятия.
Наконец, раздалась долгожданная команда "смирно, товарищи офицеры", и весь зал дружно поднялся с мест и замер. Попытался встать и мгновенно проснувшийся Коробов, но ничего из этого не вышло. Он бился, как муха в паутине, не понимая, что его держит. Окружающие хохотали во все горло, благо команда "вольно, товарищи офицеры" уже прозвучала.
-Ну, Ринат, артист! - возмущался наконец-то освободившийся от пут Коробов. - Только ты мог додуматься!
Но сам не выдержал и рассмеялся. После обеда вопреки ожиданиям на стоянку не пошли. Теперь сидели в штабе эскадрильи и продолжали разбирать действия по тревоге в своем подразделении. На следующий день до обеда под дождем, сменившим снегопад, проводили строевой смотр полка и только после этого отправились по стоянкам. В первой эскадрилье с трудом вычистили снег вокруг одной арки. В замедленном темпе, поясняя каждый шаг, подготовили самолет по тревоге. Затем сняли ракеты, закатили в хранилища и снова вернулись к теоретическим занятиям в штабах.
К этому времени вместо дождя вновь пошел снег. За три дня программу занятий, присланную из Города, в основном выполнили. Разумеется, она касалась не только полка, но и частей обеспечения, так что аэродром оказался погребенным под могучими снежными сугробами.
С громкими проклятиями первая эскадрилья добралась до своей стоянки. Достали лопаты и самодельные скребки, сделанные из частей старых самолетов. В такие впрягались несколько человек и небольшими полосами сгребали снег к краю бетонного покрытия. Лопатами подчищали остатки и откидывали в сторону завалы. Сугробы за эти дни намело немалые, к тому же сверху их покрывала ледяная корка. Титаническими усилиями только к шестнадцати часам удалось очистить треть стоянки, хотя обычно свежевыпавший снежок на всей территории убирали от силы часа за два. Все уже валились с ног от усталости, однако программа мероприятий не была на этом исчерпана.
Теперь в первой эскадрилье построился весь полк, и один из самолетов, стоявший вне арочного укрытия, вновь образцово-показательно готовили по тревоге с комментариями инженеров полка.
-Очень плохо готова стоянка, товарищ майор! - отчитывал комполка Зленко по завершении занятия. - У вас был целый день, а снег до сих пор не убран. После ужина продолжайте работу.
Сообщение о решении командира полка ни у кого не вызвало энтузиазма. Однако приказ есть приказ, так что около семи вечера в самой большой по площади эскадрилье вновь началась уборка снега. В темноте дело шло совсем медленно, хотя освещение стоянки функционировало. Постепенно работа сама собой прекратилась, и началось бурное обсуждение.
-С трудом я этот дурдом постигаю, - разглагольствовал Малышев. - Сразу видно, что Ковригин только здесь в центре по теплым краям ошивался. Куда-нибудь послали бы его на Север или Дальний Восток, его бы там командир дивизии или корпуса с потрохами съел за такое безобразие. Там боевое дежурство - в первую очередь, а всякие митинги и показухи на потом. Идет снег хоть сколько, все равно будут убирать в процессе, иначе аэродром потом не откопать. В первую очередь дежурные силы вычищают, первую рулежку и ВПП. Иначе с агрессорами не справиться. Каждый день бывает по несколько подъемов с БД, редко когда один - два, а если ни разу - вообще за счастье. А, бывало, в Корее учения "Тим спирит" или, еще хлеще, авианосец американский. Он, зараза, встает в сорока километрах от Владивостока, и начинаются там такие полеты - только успевай поворачиваться! Наш Дальний Восток на ушах стоит. Все полки в боевую готовность приводятся, летают, только шуба заворачивается. Как-то раз в районе Серебряной Сопки вертолет американский совсем близко к границе подошел. С нашей эскадрильи истребитель над ним пролетел, тот в струю попал, закувыркался вниз, у самого моря сумел выровняться. Американцы протест прислали: дескать, несколько метров тот вертолет до границы не долетел, был в нейтральной зоне. Летчику на построении служебное несоответствие объявили, а за спиной руку пожали и - на повышение. А тут... Одни игры в войну со снежками. Как сюда заменился, только два раза ДСы реальную готовность занимали. В восемьдесят девятом Чаушеску к нам не пускали, когда он собирался от своей революции бежать, да в прошлом году обеспечивали пролет Руцкого за Горбачевым в Форос. Нет понятия у Ковригина о боевом дежурстве. Одно дело занятия по плану проводить, а другое реальную боевую готовность обеспечивать.
Только на следующий день первая эскадрилья с грехом пополам убрала снег со своей стоянки, хмуро наблюдая, как на рулежных дорожках и взлетно-посадочной полосе работает мощная снегоуборочная техника. Вечером на построении Зленко сообщил очередную "приятную" новость.
-Завтра все выходим работать на ВПП. Не смогли ее вычистить. Снег укатали, потом сдувку (* машина с установленным списанным реактивным авиадвигателем для очистки реактивной струей ВПП) кто-то сдуру запустил. Теперь все льдом взялось. Сейчас проверить лопаты и ломы, завтра берем их на полосу.
* * *
Командиры частей и подразделений на трех "УАЗиках" проехали по двум с половиной километрам ВПП и распределили ее на участки пропорционально количеству людей, тщательно сосчитав плиты. Первой эскадрилье достался участок длиной в восемьдесят и шириной четырнадцать плит. Лишь некоторые из них оказались полностью свободными от снега и льда. Мощные роторные снегоочистители за прошедшие два дня смогли убрать основную массу снега, но при этом укатали плотный слой в несколько сантиметров. Его пытались так называемой сдувкой. Очень эффективная при легком свежем снежке, она не в силах была справиться с плотной коркой, превратив ее в лед. Полоса оказалась полностью не готовой к полетам.
Первая эскадрилья в полном составе во главе с подполковником Левченко, чьи пшеничные усы сразу заиндевели на пронизывающем ветру, приступила к очистке выделенного участка. Там, где попадался просто укатанный снег, работать было намного легче: он легко откалывался, и лопатами его сгребали в сторону. Однако обледеневших плит оказалось куда больше, и они требовали в десятки раз больше усилий. При каждом ударе лома обычно отскакивал крошечный кусочек льда, поэтому на такие плиты вставали по два - три человека и порой по полчаса тратили на очистку. Иногда вместе со льдом выламывались приличные черные куски гудрона, залитого между швов.
-Вот ОБАТО весной работенка привалит! - зубоскалил Валеев. - С "авророй" (*печка с расплавленным гудроном для заделки швов между аэродромными плитами ) дни и ночи будут на полосе торчать.
Повсюду звенели ломы, ударяющиеся в бетон, сыпались искры. Раздавались гневные окрики в адрес медленно работавших солдат. Громко ругался Удальцов:
-Как белый человек, сегодня новые рукавицы надел. И вот, пожалуйста, все изодрал! Он колол лед топором, приваренным к ребристой полоске арматуры, и теперь с огорчением разглядывал испорченные рукавицы. Время от времени работа приостанавливалась для коротких перекуров. Малышев вновь принялся рассказывать о Дальнем Востоке.
-У нас в Котелкове со сдувкой ОБАТО умел обращаться, никогда такого бардака не было. Один раз идем со стоянки эскадрильской в летный домик на обед. Сдувка навстречу, сметает все на своем пути. Все в снег попрыгали с магистральной РД, а Боря Согомонян, служил у нас такой, идет, все по барабану, сдувке рукой нервно машет - дескать, сворачивай, пропусти гордого сына армянского народа! Сзади на "УАЗике" командир полка едет. Влепил Боре трое суток ареста, чтоб сдувку не регулировал. А еще летали мы как-то на Сахалин на стрельбы. Я был в передовой команде. Прилетели бортом, а весь полк в Котелкове застрял по метеоусловиям. Смотрю - мама дорогая! На острове снега вообще до полтора метра! Даже с Котелковом не сравнить, а про Иванков вообще молчу. Но убирают по уму, полоса всегда в порядке. Правда, стоянки до бетона не чистят, не успевают просто. Утаптывают снег и скоблят по нему до весны. Перед стрельбами тоже погорячились, ЦЗТ хотели побыстрее к прилету нашего полка подготовить. Какой-то дуб, только что с Запада приехавший, подкинул ЦУ в стиле нашего Ковригина. По ЦЗТ сдувкой прошлись и все испортили. Всех долбить выгнали: и нашу передовую команду, и местный полк, и даже с округа всякое начальство. А я перед этим только-только у бортачей зимнюю летную куртку за спирт выменял. И смотрю - не то. В ТЭЧ зашел чего-то спросить - все бычки побросали, тут же работать кинулись и рассосались кто куда. Где прохожу, все норовят спрятаться, чтобы не встретиться. А тут встали лед долбить, полчаса поработали. Ко мне подполковник какой-то подходит, по-приятельски под ручку берет, ведет за колонку, угощает сигаретой, говорит: "Да сколько уже можно работать, давайте перекурим, поболтаем". Потом оказалось, в такой же куртке к ним недавно злющий полковник с округа приезжал, на меня лицом и комплекцией похожий, их гарнизон затрахал во все дыры. Меня за того полковника принимали. Чуть не помер со смеху.
Такие разговоры несколько скрашивали унылую однообразную работу. Как назло, сильный северный ветер не стихал до самого вечера. Многие в обед дополнительно утеплились, надев "ползуны" вместо обычной технической формы. Другие решали проблему еще радикальнее: Валеева послали на велосипеде в известную ему точку, а потом на стоянке согрелись изнутри ароматным самогоном. На морозе хмель быстро прошел, и эскадрильское начальство или ничего не заметило, или не захотело заметить. Впрочем, никакие меры, никакое старание не могли радикально ускорить очистку ВПП. Когда вечером Ковригин построил всех на полосе, он был крайне недоволен.
-Очень плохо, очень медленно работаем. Я думал, мы сегодня все завершим. Завтра крайний день.
Строй угрюмо молчал. На следующий день, несмотря ни на что, полоса по-прежнему оставалась небоеготовой. Пришлось работать в субботу до самого вечера. Лишь тогда Ковригин, проехав по аэродрому и решив, что очистка завершена, всех отпустил по домам. Правда, первая эскадрилья почти в полном составе отправилась в свою баню, заблаговременно натопленную ДСП. Техники и механики от души попарились, а потом чуть ли не до полуночи сидели в комнате отдыха с самогоном и закуской.
В понедельник стало известно, что полеты, и без того крайне редкие из-за дефицита горючего, пока откладываются: должна приехать комиссия и принять аэродром.
Через неделю Валеев заступал дежурить по штабу.
-Не повезло тебе, Ринат - предупреждал знакомый прапорщик, сдававший ему наряд. - С утра комиссия из округа приехала, снуют все туда-сюда, с глупыми вопросами пристают. На полосу после обеда второй раз поехали. Ковригин злой, как черт.
Валеев придирчиво осмотрел штаб и заставил солдата снова все подметать и вытирать пыль в самых дальних закоулках. Сам предусмотрительно спрятался в глубине дежурной комнаты, перенеся туда телефон, чтобы лишний раз не маячить в окошечке и не попадаться на глаза высокому начальству без крайней нужды.
Часа через два он услышал громкие голоса: командование полка и комиссия вернулись с полосы. Очевидно, окружное начальство не задумывалось, что его может услышать дежурный по штабу.
-Вы представляете, что натворили! - раздавался чей-то визгливый голос. - Разве можно таким образом чистить взлетно-посадочную полосу! Только весной мы сможем оценить весь нанесенный урон и прислать инженерный батальон для ремонта. Вы на несколько месяцев остались без полетов и без боевого дежурства! Да плевать мне на ваши планы и митинги! На них вы никуда не улетите! Вот уж и впрямь - не каждого нужно учить богу молиться!
Разнос обильно подкреплялся такими же крепкими словечками, которые составляли добрую половину лексикона курилок. Было слышно, что комиссия поднимается на второй этаж в кабинет командира, и голоса становились все тише, однако в ушах прапорщика Валеева они еще долго звучали ангельской музыкой. Он с наслаждением растянулся на топчане, с удовольствием предвкушая, как будет пересказывать услышанное в эскадрилье и какие крупные неприятности ждут полковника Ковригина.
*****
В тот же день вечером в комнату Удальцова в общежитии постучали. Открыв дверь, он с изумлением увидел Скворцова, о существовании которого уже почти не вспоминал. Когда из Колобыи приехал Зленко, бывшего инженера эскадрильи вывели за штат, и больше он на службе практически не появлялся. От Скворцова сильно пахло спиртным.
-Можно?
-Заходите, товарищ майор.
Скворцов снял куртку и молча сел на табуретку, после чего начал скупо и односложно говорить о каких-то отвлеченных делах. Он явно пришел не из-за этого, и Удальцов решил ему помочь. Он достал из-под кровати бутылку, из тумбочки полбуханки хлеба, порезал копченое и соленое сало, почистил чеснок и открыл банку с консервами.
Скворцов жадно выпил полстакана, закусил и сразу заговорил, словно внутри у него наконец-то ста граммами смыло до этого еще державшуюся дамбу.
-Почему так происходит? Я же всегда старался для дела. Возможно, я был порой несправедлив к личному составу, но ведь все для дела, чтобы с максимальной эффективностью выполнить поставленные задачи. И вместо благодарности получаю под зад коленкой. Где справедливость? Вот скажи, Владимир Алексеевич, где она? Где ее искать?
-Откровенно?
-Откровенно!
-Хорошо. В данном случае, справедливости, конечно нет. Но есть этом абсолютная логика и некая высшая справедливость, великая "сермяжная правда", которую во всем видел Васисуалий Лоханкин. Ваша личная трагедия - частный случай произвола административно-командной системы управления. Вы читали анализ Гавриила Попова на "Новое назначение" Александра Бека? Вот почитайте на досуге вместо "Коммуниста Вооруженных сил", который так настоятельно рекомендовал уважаемый вами Краснов. Попов очень интересно, детально и точно исследует суть Административной Системы. Она все время управляла нашим государством и за годы перестройки изменилась очень мало. В армии она существует в чистом виде и никаким изменениям вовсе не подвергалась. Одно из зол состоит в том, что при такой системе власть часто может оказаться в руках не подготовленных к ней людей, но когда они ее получают, отобрать ее бывает очень трудно. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно - народная мудрость. Не зря говорят, что если хочешь узнать человека, дай ему власть. Бывает, что и порядочный не выдерживает, а что говорить об узких и недалеких людишках, которые, ничтожества по сути, вдруг оказываются на некой вершине властной пирамиды! При этом для системы каждый человек - ничтожный винтик, и она им легко пренебрегает в случае необходимости. Служа верой и правдой этой системе вы надеялись, что и она будет к вам благосклонна. Ваши ожидания постоянно оправдывались. Ваше рвение, старание были замечены и оценены. Вы получали должности и звания. И все-таки вы обладали куда меньшей властью, чем вам казалось. Не знаю, осознали ли вы, что руководили крайне неумело и некомпетентно в плане непосредственной работы с людьми. Вы полагали, что, самодурствуя в эскадрилье, служите верой и правдой системе. Это было не совсем так. Что с вами, что без вас технический состав выполнял свои задачи - худо или бедно. Вы же создали невыносимую атмосферу, так что инстинктивно все желали делать вам назло, и никто не стремился проявлять какую-то инициативу. Вы неплохой авиационный специалист, но никудышный руководитель. К сожалению, так часто бывает. Типично, что хорошего, дисциплинированного техника, летчика продвигают по службе, совершенно не задумываясь, умеет ли он работать с людьми. Кстати, и продвигают его, как правило, такие-же горе-командиры. Разумеется, далеко не всегда это так, но случай, повторю, очень типичный. А поскольку для системы все мы винтики, она не очень-то с ними церемонится. При случае ваши заслуги перед системой могли быть учтены, но ради вас она не будет меняться. Вы не вписались в новый полк по субъективным обстоятельствам - не нашлось подходящей для вас должности. Что ж, для системы это глубоко ваше личное дело. Или соглашайтесь на то, что дают, или до свидания. Никто, абсолютно никто от такого не застрахован, пока система не снабжена надежными юридическими противовесами произволу и самодурству. Каждое их проявление - частный случай, но проявление их вообще - глубокая закономерность.
Вы читали "Мастера и Маргариту"? – увлекаясь продолжал Удальцов,- Жаль. Вот там Коровьев говорит Босому, что все относительно, все зависит от того, как поглядеть: сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное. Естественно, возможно и обратное. Воланд тоже рассуждает: тот, кто думал, что чем-то управляет, оказывается неподвижно лежащим в деревянном ящике. В вашем случае все не так мрачно, вы просто оказались не у дел. Но то, что вдруг система повернулась именно к вам спиной - еще и проявление какой-то высшей справедливости. Вы никогда не утруждали себя размышлениями по этому поводу. Были ревностным служакой, не понимая, что ваши действия нередко выглядят комично. Полагая, что действуете на высшее благо, дотошно исполняя указания свыше, вы не проявляли необходимого творческого подхода, а если и проявляли, то только в сторону ужесточения. И вот злодейка Судьба смеется уже над вами во весь голос. Вы можете со мной не соглашаться - в конце концов я высказываю свое субъективное мнение. Но задумайтесь над будущим. Что вы решили делать дальше?
-Я уже написал рапорт на увольнение. Вернусь на родину, пойду дослуживать в милиции, родственники ведут там переговоры.
-В милиции для проявления идиотизма еще больше возможностей. Подумайте над этим. Проанализируйте свое поведение и не повторяйте ошибок. Система безжалостна, и она легко сломает любого из нас еще не раз, особенно на том историческом переломе, на котором мы оказались, потеряв из-за политических амбиций горстки бездарных руководителей и экономического кризиса великую страну.
Скворцов поднялся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
***
Через два часа в дверь комнаты Удальцова снова постучали. В открытую дверь вошел капитан украинской милиции. За ним виднелась ухмыляющаяся физиономия Рушайло, который уйдя с аэродрома, пристроился "нештатным" комендантом иванковского гарнизона.
- Гражданин Удальцов? - спросил милиционер, - Владимир Александрович?
- Он самый, - ответил Удальцов.
- Мы получили информацию от военных властей гарнизона, что вы незаконно занимаете принадлежащую министерству обороны Украины жилую площадь и имеем предписание обеспечить ваше выселение из общежития в течение двух часов.
На каком основании? - удивился Удальцов. - Я начальник группы обслуживания в местном авиаполку.
-Никакой ты не начальник группы, - вышел вперед Рушайло. - Как не принявший присягу незалежной Украине ты с сегодняшнего дня снят со всех видов довольствия и исключен дня из списков части. Поэтому собирайся, Вова, и катись на все четыре стороны…. в Россию.
На этом заканчиваются записи из второй тетради.
Предыдущая часть:
Продолжение: