Это была моя седьмая командировка в Харьков. Направляли на разные предприятия и НИИ по разным поводам. И на седьмую командировку повод нашёлся. Время от времени руководство настаивает на внедрении новой технологии. Это не только на нашем предприятии такое поветрие – на всех заводах. Ведь совсем недавно работал на заводе и в цехе институт научно-исследовательский и внедрили много нового, что мы, пользуясь их наработками более десятка рационализаторских предложений написали вместе с рабочими.
Да и что нового можно придумать, если оборудование старое, есть и тридцатых годов, нет вакуумных печей, нет печей ионного азотирования. Это сейчас появилось только технология футеровки печей огнеупорными матами. Подобную печь я на прежней работе видел, лендлизовскую, футерованную керамическими плитами. Заказывал я специальные порошки для борирования инструмента, но так от снабженцев и не получил их.
О прогрессивном печатают в журнале нашем -«Металловедение и термическая обработка», но всякий, кто возьмётся прочесть – уткнётся в интегралы, радикалы, степени, те и другие; в общем, в высшую математику, а практических рекомендаций почти не печатают. Находили статьи в научно-техническом обществе, но этого мало. И вот, опять подняли вопрос о внедрении прогрессивной технологии и крепко нас этим прижали. Что делать!?
И решило руководство наше направить меня с двумя цеховыми технологами и термистом в Харьков на подобное нашему предприятие – изучить чужой производственный опыт.
Составил я на всех четырёх маршрутные листы (в Харьков допускалось не оформлять командировочное предписание, а довольствовались маршрутными листами), оформил, подписав у кого надо и, как говорят чукчи – тагам! (поехали, значит). Фритьоф, который Нансен, в таких случаях говорил: «Вперёд мой «Фрам»!» Договорились встретиться на вокзале, и кто первым придёт, тот на всех и покупает билеты, потом, типа, разберёмся с деньгами.
Вторым пришел Григорий Борисенко - термист шестого разряда, бригадир, в своём кругу просто Ёжик или Гриня. Хорошо, не так скучно теперь, вдвоём, будет стоять в привокзальной темноте. Третьей пришла технолог по инструменту Нина Васильевна, молодая женщина, не по возрасту серьёзная дама и последней, уже к отходу харьковской электрички – технолог цеха по термообработке и ковке – Вера Ивановна и получила от нас троих законных трулялей за опоздание.
Подали электричку на Харьков, и мы вошли в пустующий вагон, спокойно расселись на лавочках и… поехали. Едем, общаемся, в окна глядим на ещё запорошенные снегом поля родной Белгородчины. Весело.
Ехали мы ехали, и наконец приехали – показался куполом, до боли знакомый по прежним командировкам харьковский Пивденный (Южный) вокзал. Вышли на платформу, где пахло железнодорожным кочегарным дымом. Специфический такой аромат. Люблю его, кстати, с детства, когда с мамой и папой ездил поездом.
Побродили вчетвером по вокзалу, рассматривая киоски. Запомнилось что продавали тогда от вокзального ресторана венгерское вино Tokaji Samorodni - отличное вино, хотелось взять, да денег мало с собой взял. Купил значки со знаками зодиака. В Харькове их в каждом киоске тогда продавали. Ну, хоть бы один сохранил. Таки и нет. Как песок сквозь пригоршню все утекли.
Рассматривая втихую, от нечего делать толпу – увидел работу вокзального сутенёра. Запомнил, как молодой парень лет тридцати просил найти ему девку. Помнится, так он и говорил: - Пэтро! Попроще найди, не надо дюже умную (я тогда представил, как ему прошлый раз с умной-то было). И ведь привёл ему Пэтро деваху деревенского вида, молодуху в соку. Стояла она с ним и лыбилась клиенту. Чёрт те чего не увидишь на этих вокзалах.
Наконец, побродив по залу, мы собрались вместе и пошли к станции метро. Встретили у входа в метро работника нашего цеха. Мир тесен. Я в Москве, в метро на эскалаторе, заместителя начальника цеха встретил.
Харьковским метрополитеном, похожим кстати на московские станции нового поколения быстро добрались до нужного места. Некоторое время в бюро пропусков выбивали пропуск на завод, и получив - пошли в инструментальный цех. Мне уже был знаком этот завод. Мы с моим начальником в прошлом году приезжали сюда по другому вопросу. Встретился вновь и с симпатичной женщиной технологом. Она меня узнала, мы улыбнулись друг-другу, и я ей представил своих товарищей и попросил рассказать нам что у них нового внедрено в производстве инструмента.
Она любезно показала и рассказала, каким способом у них измеряют температуру солевых ванн, чем раскисляют. Всё это очень интересно, но по сути та же Марья только в другом сарафане. Походили, пошатались по цеху. Каждый из нас смотрел и интересовался своим, наболевшим вопросом. Я зарисовал интересные приспособления для погрузки в печь, Ежик с рабочими перекинулся парой слов о том, как им здесь платят и всё такое. Насмотревшись, изучив всё, что было интересно, мы попрощались с той доброй женщиной технологом, уже навсегда, покинули предприятие.
Долго потом стояли на остановке, на мартовском холодке, решали – куда нам сходить, где можно купить того, что дома нет. Предложил я сходить в тот район, на бульваре академика Юрьева, где мы золотой осенью с начальником по аллее каштановой бродили и заходили в магазины, которых там много.
Мне казалось, что тот район близко, и что за следующим поворотом как раз будет кинотеатр «Киев» и та улица. Я ошибался. На всех новостройках дома и переулки похожи вот я и обманулся. Стояли мы у метро «Московский проспект» а то, моё, место, у «Комсомольского проспекта» - далековато будет. По сему, женщины решили никуда не ходить, а ехать на метро до «Будынка торговли» и там найти всё что душе угодно.
Стоя в вагончике метро, решили разделиться – женщины пойдут в Дом торговли, а мы с Гриней пойдём искать магазин запасных частей для мотоцикла Ёжика - «Урал» (похоже, он для этого и поехал с нами). Нашли магазин на набережной Лопани, между улиц Свердлова и Карла Маркса. Походили с Гриней глазами по витринам, но нужных запчастей не обнаружили, и Гриня, сильно удручённым решил возвратиться на вокзал.
Транспорт там не ходил и мы, пешком по Кацарской улице, сначала прошли мимо красивого храма в стиле украинского барокко, очень красивого, выложенного белым и красным кирпичом, как арианские церкви VIII -XI веков. Обойдя этот храм вокруг, двинули пёхом по узкой улочке со старинными домами и без единого деревца, по типичному городскому кварталу, тогда ещё прошлого века. В таких домах, наверное, жила Гурченко в бытность свою в Харькове и фланировала по этим самым улочкам.
Пересекли две улицы – Дмитровскую и Маяковского, и когда уже надоело идти, наконец-то вышли, свернув налево, к вокзальной площади, на Красноармейскую улицу. Купили на улице, в кассах билеты и вошли в здание вокзала. Решили не шататься больше зря, а ехать в Белгород. Девчат не дождёшься. Они как дорвались до магазинов, так их от них за уши не оттянешь.
Мы с Борисенко голодными были как зимнее волки. Ведь только чай и выпили утром, а уже вечереет. Нашли вокзальную столовую. Но оказалась предлинной очередь. Подошёл там ко мне тщедушный мужичонка и попросил денег. Я, говорит, из тюрьмы только вышел, денег нет, а есть очень хочется, не дадите ли вы мне немного денег. Запустил я руку в карман и вытащил пригоршню белых монет и все их отдал парню. А с Гриней мы пошли искать чего купить в дорогу поесть.
Нашли станционный ларёк-буфет где продавали только сухой паёк в дорогу проезжающему и более ничего. За неимением другого – купили два полиэтиленовых пакета с сухим пайком для «руссо-туристо». В набор, как позже выяснилось входило: два крутых яйца, половина палки полу копчёной «Украинской» колбасы, в пластмассовой. Овальной коробочке плавленый сыр, не то «Янтарь», не то «Дружба», три ломтя ржаного хлеба и бутылка лимонада, не то «Мальвина», не то «Буратино».
Взяв в руки торбочки, мы поспешили на перрон. Вначале шли поземным переходом сильно мне напомнивший такой же переход Курского вокзала в Москве. По одному проекту, видать строили. Когда вышли на платформу увидели нашу, родную электричку на Белгород. Зашли в вагон и заняли приличные места у окна, да стали ждать отправления. И тут Гриню приспичило. Ему остро захотелось по малому случаю. Вручил он мне свой обед и побежал резво искать туалет. Я же остался сидеть и ждать Ёжика, не разрешая присаживаться на его место никому. Пока Гриня бегал по острой нужде, по электричке объявили, что наш электропоезд в Белгород не пойдёт, а направится тот, который подадут сейчас на параллельный пусть справа от электрички. Фу ты ну ты – шины сдуты!!!
Я, вместе с толпой чертыхающихся и матерящихся пассажиров вылез из электрички с насиженных мест, но садиться во вновь поданную не стал, ведь Ёжик, мог, не зная сесть в прежнюю электричку и уехать голодным, без набора «руссо-туристо», без надежды сегодня вообще поесть, куда-нибудь в Марефу или в Хацепетовку. Я стоял у дверей новой электрички с двумя «тормозками», смотря нервно по сторонам, ожидая Гриню, не зная с какой стороны он появится. Ждал не долго. Вижу, из подземного перехода бежит впопыхах Борисенко, я помахал ему рукой и показал куда бежать. – Пойдём быстрей занимать места, а то не достанется и будем с пакетами всю дорогу стоять. Объяснил ему, что электричку нам в последний момент поменяли, а тебя нет, вот и ждал тебя, чтобы не сел в чужую.
Прошлись по заполненному вагону и к счастью нашли два свободных места у окна напротив друг другу. Сели спокойно и по всем правилам МПС нужно было приступить к трапезе. Животы у нас от голода подводило. Руки, конечно, мы не мыли, сказали только друг другу, подумавши, что зараза к заразе не пристаёт, и начали вожделенно развязывать пакет со снедью.
Первой пошла колбаса. Ножа у нас не оказалось, и мы решили грызть толстую колбасину сразу от куска, от палки- зубами (ещё были). Вся в рот, целиком она не лезла, и мы её с краёв, кусками, стали рвать и жевать со зверским видом на лице, как два кобеля кость у будки. Поснедав украi нской ковбаски з хлi бом, приступили к поеданию крутых яиц. Очистили яйца, покидав скорлупу в пакет, без соли съели эти яйца. Всё это было прилюдно. Рядом сидели какие-то интеллигенты – две солидные женщины и один мужчина при серой фетровой шляпе и при портфеле. Мы сидели среди них - два голодных охламона, жравших как дикари колбасу и яйца. «Своё и не умывшись съешь!» - так говорила мне в своё время, моя двоюродная бабушка Маша.
Дальше – ещё круче было. То, что мы делали до этого – не являлось шокированием публики с моралью интеллигента в третьем поколении. Предстояло нам есть плавленый сыр, упакованный плотно в пластмассовую коробочку. Ёжик молча только спросил меня взглядом – это-то как есть будем? Я подумал, включив техническую мысль (зря что ли значок ВОИР носил) и… сломав крышке, стал выскабливать мягкий сыр и есть, своеобразным лотком, как ложечкой. Так же. Посмотрев на меня поступил и Ёжик. Мы, таким образом, как папуасы раковиной ели запечённый батат и ямс – ели плавленый сыр (дивно пах…).
Покончив сыром (жор на нас напал) – решили мы запить всё съеденное лимонадом. Проблема вновь возникла! Нечем открыть крышку бутылки. Я попытался, как раньше (и ведь получалось) открыть об оконную раму. Но только содрал витую стружку. Не поддалась крышка. Интеллигенты дико смотрели на наши потуги открыть бутылку лимонада, но их глаза выкатились за пределы очков, когда Гриня зубами, поднатужившись, открыл-таки бутылку. Это нужно было видеть. Я ему молча свою бутылку передал, открой мол, дружище, и мою заодно. Гриня и эту бутылку молча открыл. Знайте гады стригуновских!!!
Выпили мы «ситра», рыгнули, и по закону Архимеда, да после сытного обеда – полагается вздремнуть. Пакеты с очистками и пустыми бутылками забросили под скамейку, и так, с божьей помощью, доехали кемарившими до Белгорода.
На привокзальной площади помахали друг другу ручкой – разъехались по домам, договорившись спросить у наших девчат, как они походили по харьковским магазинам и как доехали. Мы-то хорошо. Всем бы так в своё время. И шёл тогда 1988 год, четырнадцатый день, кошачьего месяца марта.
(Имена героев изменены)
Борис Евдокимов
2021
