Александра Дурсенева спела Малера в «Зарядье».
Монографическая программа называлась «Малер. По краю вечности» и имела ярко театрализованный, совсем неконцертный формат, хотя исполнялась в концертном зале – Малом зале «Зарядья».
Вместе с известной солисткой Большого театра в ее воплощении приняли участие бывшая прима-балерина ГАБТа Марианна Рыжкина, актер театра и кино Владимир Кошевой, аккомпанировал на рояле Владимир Слободян, на арфе солировала Татьяна Осколкова, оформила перформанс Ирина Долгова, а срежиссировал действо Михаил Елисеев.
Неожиданное решение знаменитых вокальных циклов на стихи Фридриха Рюккерта – «Песни о Земле» и «Песней об умерших детях» – подсказала, скорее всего, глубокая театральность Дурсеневой: ей не так интересен строгий концертный стиль, она – человек театра, которому отдала так много. Театра в широком смысле; но и в узком тоже – родного Большого театра России, в котором служит уже почти тридцать лет. А что же родная сцена? Как она нынче ценит талант и опыт своей заслуженной артистки?
Да, конечно, Александра Дурсенева спела в Большом многие важные партии своего амплуа, ее контральтового окраса и насыщенности меццо оживило образы глинкинских Вани и Ратмира, Графини и Басманова в операх Чайковского, Марфы Мусоргского и Кончаковны Бородина, Любаши и Весны Римского-Корсакова, Сонетки Шостаковича и Бабы-турчанки Стравинского, вердиевских Фенены и Ульрики, Принцессы Буйонской Чилеа и др. Однако в афише дня сегодняшнего ее участие выглядит очень странно, явно не по таланту и не по рангу: Жена Фомы Назарьича в «Садко» – где и пения-то нет толком (и это в опере, где есть полноценная партия для контральто – Нежата, отданный по нынешней моде и вопреки здравому смыслу контратенору), или вокальные роли в сомнительно-скандальном квази-балете «Нуреев»…
Если бы голос не звучал, если бы был не в форме – не вопрос: век вокалистов нередко бывает весьма короток, приходит время, когда не все под силу, и надо менять акценты в своем творчестве. Но к Дурсеневой это не относится совсем: ее завораживающего тембра, густое и мягкое, темное бархатное меццо невероятно хорошо и сегодня – летит, пленяет, ворожит, богато оттенками и нюансами.
А уж мастерства и опыта – и вокального, и актерского – наросло столько, что очевидно – перед нами нерядовой музыкант, артист с большой буквы, который еще очень многое мог бы сделать на большой сцене – крупных, значимых, глубоких работ. Но, увы: как водится, что имеем – не храним.
Поэтому неунывающая Дурсенева, «девушка с характером», по жизни излучающая оптимизм и здравомыслие, творит вне стен родного театра – полноценно и широко. Она подготовила колоссальное количество интереснейших, оригинальных, можно сказать эксклюзивных программ, как чисто камерно-концертного характера, так и с театральным замесом, на который ее очевидно тянет. И своего Малера она решила сделать таким же – с сильным театральным акцентом.
Поразительно, но великий композитор и дирижер, столько сделавший для развития оперного театра как музыкант и организатор, так и не написал за свою жизнь ни одной оперы. На его счету – лишь дописанная опера Вебера «Три Пинто». Конечно, его вклад в вокальную музыку огромен – развернутые сольные партии в его циклопических симфониях или песенные циклы впечатляют, но, тем не менее, своего слова в театральной музыке Малер, увы, не сказал.
Правомерно ли театрализовать его опусы, для театра не предназначенные? Как эксперимент, как попытка еще одного, особого прочтения, как расширение пространства бытования его музыки – почему нет? Как некий новый канон, как предпочтительный и постоянный локус для жизни его вокальной музыки – скорее нет. И спектакль-концерт в «Зарядье» это очень ярко высветил.
Чисто внешне все в этом проекте было хорошо и уместно: и деликатный свет, и интересные видеопроекции, иллюстрирующие сюжетные ходы пропеваемых текстов, и персонифицированные образы несчастных родителей, утративших самое дорогое в своей жизни, – их пластическое решение подарили зрителю Рыжкина и поддерживавший ее (и в прямом, и в переносном смысле) Кошевой. И даже стихи, которые читал артист между вокальными монологами, казалось бы, здесь кстати.
Для современной публики, привыкшей искусство воспринимать, прежде всего, через зрительные образы, не любящей вдумчивого слушания, такая театрализация только на пользу – удержать ее внимание сегодня ох как не просто.
Однако осмелюсь утверждать, что при том, что всё, что было сделано вокруг музыки Малера – было сделано на высоком профессиональном уровне, качественно и вдохновенно, – было оно там очевидно лишним, очевидно избыточным. Это пластическое и визуальное толмачество, растолковывание смыслов и эмоционального строя музыки нередко даже мешало, безуспешно пытаясь оттянуть на себя внимание аудитории.
А оттянуть было практически нереально: Александра Дурсенева спела своего Малера так, что ничего другого, как отверзнуть слух и внимать, не оставалось.
Ее голос пребывал в превосходной форме, ему удавалось в этот вечер всё – и золотая середина, и интонационно безупречные верха, и глубокие, инфернальные низы. Но это еще полдела. Ее голос играл, жил на все сто: он показал за эти полтора часа столько разных состояний, красок и оттенков, что от этого эмоционально насыщенного повествования буквально невозможно было оторваться. Здесь были и мольба, и отчаяние, и тихая печаль, и затаенная обида на несправедливость судьбы, и всполохи ярости, и обреченное принятие неизбежного.
Глубочайшее и тончайшее переживание, погружение в создаваемые образы, когда певица превращается в медиума, шамана, транслирующего сам дух музыки, – всем этим Дурсенева одарила сполна. И приходится повторять банальности, но это была настоящая работа души, выполненная мастерской кистью.
И вот здесь-то и был настоящий театр – вокальный театр, театр звука, помноженного на слово, которому любые подпорки не нужны. Скромно стоящая сбоку сцены у рояля, вся в черном, именно певица оказалась очевидной доминантой, очевидным центром всего происходящего в зале.
Это победа или поражение? Почему не возник подлинный синтез театра – ведь все компоненты были задуманы во благо и воплощены без малейшего намека на вторичность? Ответ очень прост: музыка Малера абсолютно самодостаточна. Как и абсолютно самодостаточно вокальное творчество Александры Дурсеневой – певицы незаурядной.
31 марта 2021 г., "Новости классической музыки"