Борис МЯЧИН
Очень больно терять друзей. Я не имею в виду, что кто-то умер, заболев ковидом, застрелился или попал под машину. Я имею в виду ссоры по пустякам, из-за того, что кто-то в интернете не так написал, не поставил тебе лайк или сказал в глаза, что думает.
Это больно до рези в суставах, потому что ты сидишь и постоянно думаешь: а может быть, я был неправ, может быть, мне не стоило так писать или говорить? Но я же был честен, говоришь ты сам себе. Нет, вступает в этот момент в спор твое второе «я», ты был слишком резок, а не честен, ты не должен был так рубить с плеча, должен был и дальше гладить бедняжку по голове и льстить ему (ей), лишь бы только не потерять эту дружбу, ведь дружба, Боря, это главная вещь на земле, да и твой любимый фильм, если я ничего не путаю, — это сериал «Друзья», который ты опять пересматривал на прошлой неделе, Борис, как последний наркоман, клянусь богом, ты сидел и смотрел эту романтическую чушь, потому что все еще веришь в дружбу, наивный ты сукин сын.
Больно до немощи в сухожилиях. Руки опускаются. Щелканье клавиш становится похожим на скрежет зубов. Ночь на дворе глухая. А ты всё сидишь и думаешь. Вроде бы ты всё решил давно, еще до того, как эта ссора случилась, решил, потому что ты знал, что она будет, потому что к этому всё и шло. Понятно было, что ваши взгляды расходятся, как Россия и Украина морозным (-15°C) утром 8 декабря 1991 года, неизбежно расходятся. Это исторически закономерно, говоришь ты сам себе.
Исторически. Потому что иначе просто не могло быть. Потому что вы люди из разных миров. Разных. Вы воспитаны по-разному. У вас бэкграунд разный. Книжки разные. Всё, блин, разное. Ты — пролетариат, у тебя в роду одни только крестьяне, машинисты и большевики, а он (она) — московская (ленинградская) интеллигенция, со своими тараканами в голове. И ты слушаешь всю эту чушь, которую он (она) несет годами, эту ересь столичную, полузападническую-полународническую, вульгарную, словом, моднявую чушь, которую он (она) считает очень умной и важной, и по твоему лицу расползается льстивая улыбочка провинциала, который всё понимает, но говорить не хочет. А зачем? Разве можно что-то столичному человеку доказать? Нет, это невозможно. Он (она) уверен(а) в себе, он (она) идет по проспекту решительной походкой хозяина жизни, а ты всего лишь сраная лимита.
Но потом вы все равно ссоритесь. Вы дружите, дружите, прямо как в сериале, а потом ссоритесь. И ты мечешься, между раздражением, болью, усталостью, оправданиями, извинениями, равнодушием и жалкой попыткой хоть как-то отстоять свою правоту, свой мир. Ты говоришь: алё, ты в какой вселенной, вообще, живешь любитель(ница) абсента, ты хоть знаешь, как живет обычный русский человек? Ну конечно, я знаю, отвечает он (она), я и сам (сама) русский человек, я каждую субботу езжу на дачу на ранних поездах и хорошо знаю, как живет русский народ. Да не знаете вы ни черта. Вы можете ходить, говорить, посещать эти населенные дикарями резервации и даже писать про этих дикарей журналистские репортажи и рассказы из народной типа жизни, но при этом вы все равно были, есть и останетесь чужими этому народу, просто потому что вы другой класс. А дружбы между классами быть не может. Между классами может быть только борьба.