Ну вот и я добрался в начале мая 2020 года до пещеры скита чернеца, зная её примерное расположение. "Где-то за селом, в глухом лесу, скит вырыл себе пещеру"
Несмотря на раннюю весну найти пещеру оказалось не так просто. В тот момент мне повезло. Я заметил обрыв и решил спустится вниз. После чего я пошел вдоль склона, и спустя некоторое время, на холме, стала видна пещера скита. Ну что же. Пришлось форсировать подъем)
Зайти в пещеру у меня не получилось. Спертый воздух сделал своё дело. В нос сразу бросились неприятные запахи. Скажу только, что она не очень большая. Размером, ну скажем, с келью, которые ещё остались #шатрище
В тот день я завершил своё маленькое путешествие и спустя неделю я вернулся в лес. Но к пещере скита я не пошел п решил пройтись до села Борщево, чтобы посмотреть на древнее городище.
Вот такой вид мне открылся, когда я выбрался из леса. Кстати. Когда я смотрел карту, мне лес показался маленьким. Не больше нагорной дубравы. Однако в лесу я встретил лису. Она промелькнула вдали лишь на мгновение, и быстро скрылась в зарослях.
Немного постояв и, полюбовавшись открытыми просторами, я двинулся дальше, через поле в село Борщево. Сказать по правде силы еще оставались у меня и я полез на холмы, которые находились за селом.
Карта мне показывала, что на горе есть пещера. И мне стало интересно, что она собой представляет. Нашел я ее не сразу. Пришлось спускаться с одного холма и залазить на другой. Я долго думал лезть туда или нет, но так как доверия она у меня не вызывала, Я все же не рискнул.
И бонус для самых стойких, кто дочитал или до листал до низа, хочу оставить историческую справку про отшельника, который жил в той самой пещере.
Впервые материал об этой пещере был опубликован в 68 номере воронежских «Губернских Ведомостей» за 1869 год. Данный материал лег в дальнейшем в основу статей А.С. Пругавина в «Русской Мысли» за январь 1885 года, и А.А. Левенстима в «Журнале Министерства Юстиции» за сентябрь 1898 года, посвященных событиям, развернувшимся вокруг этой пещеры.
Пругавин и Левенстим место расположения описываемой пещеры определяют окрестностями села Костенки «верстах в 30 от Воронежа». Сегодня это село входит в состав Хохольского района, Воронежской области.
В статье Т. Рождественского «Самосожжение раскольников хутора Кастенки» приводится наиболее краткое повествование о событиях, развернувшихся в первой четверти XIX в. вокруг пещеры. Это повествование и будет взято за основу дальнейшего изложения.
«В самых первых годах XIX столетия в окрестностях хутора Кастенки появился какой-то отшельник — «чернец». В глухом лесу поселился он и стал копать себе пещеру в высокой, заросшей лесом горе Шахан, на берегу реки Крынки. Уединенная жизнь, пещерокопательство, издавна считающееся душеполезным подвигом в глазах народа, привлекли к нему внимание населения Кастенок. Пошла молва о появившемся «Божьем человеке». Любопытные стали ходить посмотреть на отшельника, послушать его беседы. Завязалось знакомство, потекли приношения «Божьему человеку». Нашлись благочестивые люди, которые начали помогать чернецу, назвавшему себя Филатием, копать пещеру. Спустя некоторое время, откуда-то явился к горе Шахан другой чернец, и близ пещеры вскоре выстроилось несколько келий, а в самой пещере, обращенной в молельню, началось богослужение. Чернец Филатий стал частенько посещать своих почитателей и на хуторе Кастенках, вел с ними душеспасительные беседы, читал какие-то книги. Вскоре обнаружился и результат этих бесед и чтений.
Замечаем мы с матушкой, рассказывает один из уроженцев Кастенок, очевидец описываемых событий, что отец, с тех пор, как познакомился с чернецом, перестал бороду брить, а прежде он бороду бривал постоянно, франт был. Что бы это значило? Никак ума не приложим. Вот, однажды, матушка и говорит ему: «ты бы, касатик, бороду побрил! Смотри как зарос!» А он как закричал на нее: «не говори мне с этих пор о бороде! В святых книгах про это сказано, что брить бороду — значит оскорблять самую святыню, самый образ Божий. Этим можно принять печать антихристову. Я и бритвы выкинул, и самый дух дьявольского наваждения ладаном выкурил». Матушка немного помолчала, а потом и скажи: «отчего же попы то ничего не говорят об этом?» Верите ли, как он рассердился, попов начал ругать на чем свет стоит. «Они, говорит, наши губители, а ты им веришь», ... «они только по новому нас морочат, а новая то вера совсем не та, что старая была: в новой одно осквернение, а в старой — спасение и живот вечный» ... пойдем-ка, вот, к отцу Филатию; он научит тебя как крестится, как персты слагать во имя Св. Троицы и многому там он все знает, такой ученый, чисто-святой!»
Легко видеть уже из этого, что проповедь Филатия подвергавшая резкой критике современный ему строй церковной жизни и прославлявшая «старую» веру, была ни чем иным, как типичною проповедью раскола, и последствием ее было то, что весь хутор Кастенки перешел в раскол.
Прошло несколько лет после появления Филатия в той местности. Наступил 1812 год. Тот же рассказчик, гостивший где-то у родственников, возвращался с одним из них в Кастенки, призываемый к исполнению воинской повинности. Не доезжая верст 20 до Кастенок, он услыхал, что весь хутор выгорел. Оставшаяся в живых Анюта Виляева рассказала следующее: «Чернец вздумал делать какое-то освящение домов в хуторе. Только, однажды, он ночью приезжает с ризами и начали служение; наши хуторяне, почесть, все были. Глядим, отворяется дверь и входит заседатель, а он строгий был. Вошел, он, услышал их пение, да как крикнет на них: «Что это значит? Что это у вас за люди скрываются?» т. е. эти чернецы-то. Потом как крикнет на Филатия: «Ты что за человек? Должно быть беглец какой? Есть, говорит, документы у вас? Показывай, а то иначе свяжу, да в начальство представлю!» А
Филатий был в ризах и с кадилом; видит, что дело плохо, все к двери ближе, да ближе, да в чем был так и убежал. А заседатель разгорячился и говорит: »Если вы не представите мне этих людей, то вам худо будет, а я наберу казаков из другой станицы и поеду сам, а их разыщу! «Потом, когда заседатель уехал, Филатий начал убеждать их сжечься; все согласились и сожглись, кроме вот этой Виляевой. Из наших хуторян тогда в живых осталось человек 30; иных дома не было, а иначе перешли из нашего хутора в другой; те только и остались. На другой день после того, как девка-то нам все подробно рассказала, пошел я с родичем к пещере. Приходим туда, я взглянул и, Боже мой, сердце так и замерло, так и захолонуло; ко входу подступиться нельзя: двери обгорели, а оттуда, изнутри то чем то смрадным несет! Такая вонь! На полу навалены огромные кучи земли и все черные, должно быть своды обвалились; стены черные, все-то черное! И тут я так плакал, что просто беда».
