Предыдущая глава - Дворовой 19: Рабочий инструмент
-Вадь? Вадик! Вадим! – смутно знакомый голос звал меня из темноты.
Я поморщился, сознание возвращалось медленно и неохотно. Всё тело ныло, голова раскалывалась, и я честно предпочёл бы больше никогда не открывать глаза. Всё равно ничего поделать с этой темнотой я не смогу. Я неудачник, глупое бесполезное существо, не понятно зачем вообще живущее в этом мире. Пора покинуть его, хватит понапрасну переводить кислород. Всё.
-Вадик! Твою ж… - не унимался голос. Чужие руки ощупывали мою голову, заставляли поворачиваться вправо, потом влево.
Я хотел сказать, что всё тлен и чтоб меня оставили в покое, дали умереть без суеты, но не мог пошевелить губами. Хотел отмахнуться от чужих рук, но пошевелиться у меня не получалось, всё тело казалось мне неподъёмно тяжёлым. Движение требовало нечеловеческих усилий, я сдался. Я забыл, что значит бороться.
-Вадим! – в знакомом голосе слышалась паника, но мне было всё равно.
Щёку обожгло внезапной болью, звонкая пощёчина вернула меня в чувство. Я открыл глаза и увидел серебряный крестик. Он висел на цепочке и чуть покачивался.
-Ну, слава богу! – выдохнул кто-то рядом, – Ты живой?
Я перевёл взгляд с крестика на клетчатую рубаху, на шею, торчащую из воротника, на небритый седой подбородок и упёрся взглядом в синие, такие же как у меня глаза. Моргнул и сообразил, что обладатель крестика – мой отец. Тут же вспомнил как он ругал меня за двойку во втором классе и ещё как он не пришёл на соревнования по баскетболу, хотя у других ребят из нашей команды все родители сидели на трибуне и болели. Ничего хорошего об отце я вспомнить не мог, хотя и подозревал, наверняка хоть что-то должно быть. Он замахнулся, чтоб влепить мне ещё одну пощёчину.
-Не… – сказал я и дёрнулся в сторону. В голове зазвенело так, что пришлось зажмуриться.
-Ты что, упал? Хорошо треснулся! Кровь идёт, но не много… Переломов вроде нет. Встать сможешь?
Я снова покачал головой.
-А я из гаража шёл, думал опять какой-то алкаш в подъезде валяется, а это ты… Ну, как тебя угораздило, Вадь…
Серебряный крестик раскачивался перед глазами, бетонный пол приятно холодил больную голову, воспоминания потихоньку возвращались.
Я поцеловал маму и выбежал в подъезд, очень торопился куда-то. Потом погас свет, боль со всех сторон, потом этот крест.
Домовой мне про кресты рассказывал, это оружие против кикиморы. Подлые твари, нападают не заметно и выкачивают все хорошие воспоминания, что есть у человека. Сегодня только с одной такой пообнимался, тоже, кстати, на полу, только не тут, а где-то там…
Очень похоже на то, что я снова кикиморе попался... Дождалась в подъезде, пока я выйду из защищённой квартиры и напала. Хорошо, что отец домой возвращался и хорошо, что он крестик на шее носит. Кикимора испугалась и сбежала, почти наверняка.
Пришлось приподняться, чтоб это проверить. Отец протянул мне руку, помочь хотел, но я отмахнулся.
Кикимора сидела в углу и не шевелилась, притаилась, гадина. Ждёт когда отец уйдёт вместе со своим крестиком. Я повёл плечами, сжал кулаки, сел.
-Вадь, ну как? Скорую вызывать? Или домой поднимемся? Надо хоть рану обработать…
-Погоди, пап. Я сейчас.
Опираясь на стену поднялся на ноги. Куча черноты в углу зашевелилась, вытянулась и вроде хотела перетечь подальше, сбежать от меня опять. Я прыгнул вперёд, схватил её, обнял, насколько можно обнять нечто текущее. Почувствовал, как она подбирается к моей голове и скрестил руки.
Кикимора вздрогнула, задёргалась, забилась в моих объятиях как бешеная, но деваться ей было некуда. Я её поймал, накинул на неё крест, теперь не сбежит. Мои губы растянулись в злорадной усмешке.
-Вадь, может… - отец положил мне руку на плечо, кикимора растеклась и растаяла, просто исчезла. Напоследок плеснула чернотой мне в лицо и пропала совсем. Я стоял со скрещёнными руками ещё долго, пытался отдышаться, а отец смотрел на меня растерянно. Бормотал что-то, скорую вызвать собирался и маме звонить, чтоб спустилась и помогла.
-Только маму сюда не впутывай, она и так сегодня… перенервничала. – я наконец опустил руки.
-Что с тобой происходит, Вадь? Странно себя ведёшь, очень.
-Не могу тебе рассказать, нормально всё.
-Слушай, если что, приезжай обратно домой, бросай свою конурку, снова все вместе будем жить… Всё ж лучше, чем одному…
От этой мысли почему-то стало легко и весело. Я не один, дома меня ждёт пушистый, вечно голодный домовёнок Киш. Кикимора сожрала все хорошие воспоминания, которые у меня были, но этого наглеца я не забыл.
-Вот уж нет! Я в своей квартире буду жить и фиг меня кто оттуда уволит!
Отказаться от такого веселья? Ни за что! Я же только что сам лично с кикиморой разобрался, очистил мир от этой скверны как самый настоящий дворовой! Над способом нужно ещё поработать, конечно. Очень голова болела, но чувствовал я себя супергероем, не меньше.
-Пойду домой, дел ещё много, - я улыбнулся отцу, - и маме ничего не говори, ладно!
-А как же…
-Я в полном порядке, - я посмотрел в потолок, там красовались две обгорелые спички в пожелтевшей побелке, но я видел небо и мне казалось, что кто-то улыбается мне оттуда. Я надеялся, что это моё всемогущее начальство довольное моей работой. Отец смотрел на меня с тревогой.
-Ну, как скажешь… - пробормотал он мне в спину.
Дома меня ждал сюрприз, вернее не дома, а в подъезде. Под дверью моей дворницкой стояла симпатичная молодая женщина в сиреневом пальто. Она явно караулила меня.
