- Чего же ты тогда боишься ее, боишься темноты?
- Не знаю… но боюсь, - она еще крепче прижалась к моему боку.
Было и вправду красиво: полная луна освещала сад диковинным белым светом, и деревья отбрасывали причудливые тени; небо было звездным, разделенным на две половины дугою Млечного Пути. То и дело вспыхивали яркими росчерками астероиды и пролетали одинокими точками искусственные спутники и самолеты. А ведь мы не удосуживаемся задуматься, в какое время живем! Еще каких-то сто лет назад увидеть все эти небесные огни было невозможно, их просто не существовало! Теперь же это – набившая оскомину повседневная реальность. Лежа здесь, на старой кровати, помнящей, вероятно, еще детство Ленина, и глядя в заполненное техникой небо, как нигде ощущалась эта связь и преемственность времен.
…Жанна еще что-то говорила, но я уже почти уснул…
* * *
Проснулся я оттого, что нечто шмякнуло меня по лбу. Распахнув глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь, и что это такое было. Лишь поморгав безумно с полминуты, сообразил, наконец, что к чему.
Небо на востоке уже начинало заметно светлеть. Ветви деревьев покачивались от несильного ветерка, который и смахнул с дерева яблоко, угодившее в меня. Не обнаружив рядом Жанны, я пошел к дому.
На веранде горел свет; надев расписной фартук, девушка колдовала у газовой плиты, и по двору был разлит аромат кофе.
- Доброе утро! – пожелал я, ежась: скоро сентябрь и по утрам было уже прохладно.
- А я только хотела идти будить тебя! Как спалось?
- Замечательно, но замерз немного.
- Заходи скорее, я уже сварила кофе. С кренделями!
Вскоре я уже чувствовал свою обычную бодрость.
- Когда выезжаем? Я уже готова.
- Тогда – едем!
Дурачась, мы запрыгнули в машину и тут же тронулись в путь, даже не удосужившись прогреть двигатель.
- Обожаю кататься на автомобиле, а еще больше хочу научиться водить сама! – призналась моя спутница. – Это очень трудно?
- Не думаю.
- А ты долго учился? Мне кажется, это жуть как сложно, все эти рычаги, педали…
- А я не учился вовсе – сел и поехал!
- Да ну…
- Правда. У нас на даче стояла старая «копейка», никому не нужная. Я упросил своего друга починить ее и вскоре гонял на ней по всей деревне. Неприятностей было – жуть! То и дело приходили соседки и приносили к нашему двору задавленных мною курей и уток, требуя у отца компенсацию за причиненный ущерб.
- И что же отец?
- Он категорически всем отказывал, представляешь? Говорил, что дорога – не национальный парк, и считал каждую погибшую курицу жертвой нерадивости хозяев. Война была страшная! И знаешь, чем все закончилось? Мы победили! Да-да, с некоторых пор дорога в деревне стала намного свободнее и заметно чище. Закатав рукава, местные жители чинили своим питомцам дырявые клетки и загоны, а то и строили новые. Словом, знай дачников! С тех пор деревня поделилась на два лагеря: те, у кого был какой-либо транспорт, при встрече всегда улыбались отцу и старались пожать руку. Те же, кто ходил пешком, тихо ненавидели его и молча переходили на противоположную сторону улицы.