Побежало время, как вода в реке, медовый месяц, праздник день и ночь. Да сказки долгими не бывают. Однажды вечером вошла Райка, без предисловий грохнула пол-литру на стол и отвернула ей голову. Глянув вокруг, не обнаружила никакой другой ёмкости, кроме недопитого стакана чая, плеснула чай в угол комнаты, а в стакан водки и заглотила её одним махом. И тут же повторила. Андрюха смотрел на это с открытым ртом. Что б его жеманница Раечка, любительница смаковать дорогие напитки, тянувшая по маленькому глоточку, кокетливо отставив мизинчик, хлестала, как грузчик? Что-то должно было случиться. И оно случилось.
— Всё. Кирдык мне, девушке, прощай любимый. – На этот раз она налила полный стакан, но Андрюха успел перехватить.
— Что стряслось-то?
Райка заметалась по комнате, потом села, сжавшись в уголке.
— Похоже, на этот раз я реально влипла по-крупному. — Водка начала действовать, и Райка помаленьку расслабилась. – Жил-был бабушонок в крутом коробчонке. Бабулька одинокая в центре города в шикарной трёхкомнатной квартире. Долго я её окучивала, не спеша, со знанием дела. Полюбила она меня. Я ей и улыбочку на 32 зуба, и конфеточек-барбарисочек копеечных, и камбалки копчёной, и в магазинчик сбегать и полы помыть, а шо, от меня не убудет. Хотела её рядом с Мамыкй пристроить, такой домишко ей присмотрела! Беленький, двор – загляденье! И ведь уболтала её, говорю: «Курочек заведёте, хряка, а отдыхающие? С них гешефта раза в четыре, чем с хряка снять можно». Правда, там до моря пять километров, ну ничего, сходят, разомнутся, не всё же тушки на солнце коптить, да суть не в этом. Сегодня смотрю: квартирка моя, то есть, бабуськи моей прихарченной, на продажу выставлена. А где бабанька-то моя? А на Крестьянском. Скончалась скоропостижно. Пока мы тут с тобой зависали, пока я бланш зализывала, она и помереть успела и похоронена. А ведь могла еще не одного хряка на убой откормить, крепкая была старушка. И цену-то скинули, лишь бы побыстрей толкнуть. Вот тут тебе и триллер, и блокбастер, и ужастик в одном кулачке потном. Пасли меня, паскуды. И я-то, шибко умная, позвонила, напросилась как бы квартирку посмотреть, а на самом деле, харкнуть в рожу той твари, которая мою хату прикарманила. Думала, лопну от злости. Пришла, а там такая жиробасина, вся в штукатурке, я не стерпела, за патлы её оттаскала, но главное, я орала, что выведу их, сук, на чистую воду, что они у меня подавятся моей квартиркой, что она им поперёк горла станет, много чего лишнего наорала, лучше б мой язык отсох да отвалился вовремя. Чую: не то что-то, не так как-то она на меня смотрит, ну боится, да, только не так как-то, и… не ненавидит, а как будто приговор мне подписывает. И чем больше я ей в глаза смотрю, тем больше меня озноб пробирает. В общем, ушла я. Пошла в кабак к Лёне Трюку, у него блатные тусуются, слова за слово, через своих много узнать можно. Короче, попала я на чёрных риэлторов. И бабулю мою они грохнули по-быстрому, факт. Но у блатных течёт в обе стороны, я знаю за них, они за меня. Да и тварь эта меня видела, а главное слышала. Эх, говорила мне мама, следи за помелом. Всё, мне капец.
Райка встала и заходила из угла в угол. Лицо её отражало напряжённую работу мысли.
— И что теперь делать? — встрял Андрюха, — хочешь, смоемся по-быстрому из Одессы, поехали ко мне в Питер, спрячешься там на время, а то и навсегда, с твоим характером ты везде пробьёшься.
— Чтоб вы знали, молодой человек, такой цорес надо решать кардинально. Всю жизнь не пробегаешь. Не для меня это.
— Так что, ты вот так будешь ходить и ждать, когда они тебя вычислят?!
— Ну, чтобы да, так нет. Я предпочитаю пойти до них сама. Есть у меня план, скользкий, рисковый, а делать нечего – или пан, или пропал. Решай, со мной ты или нет. Если со мной, то подвяжи бубенцы и вперёд, потому что увязнешь по самое не балуй, не слиняешь.
Вспотел Андрюха, но отступить даже мысли не было.
— Выкладывай.
— Поехали сейчас до капитана Мамыки, а там я вам обоим и изложу. Мамыка— мужик каверзный, чего-нибудь смаракует.
----------------
Продолжение здесь.
Ещё истории про Райку:
Как Райка с Андреем на раздевание играли
Райка бьёт сковородкой по самому святому, что есть у мужчины