Что ж, надо, как говорится, закрыть гештальт и договорить то, о чём хотела, когда заводила этот канал. Как сказал Люцифер, чтобы получить "чувство завершённости".
В первой части я попробовала представить, как дар Михаила мог бы повлиять на его характер. В общем, пришла к закономерному выводу: "Ниадназначна!!!" (с) Мало того, что каждый из ангельских братьев понимал и развивал свой талант наобум, по наитию, так ещё выяснилось, что и "обратная телесная связь" у них по меркам людей слишком уж быстрая и наглядная... И зависит, как нарочно, по большей части от подсознательного, точнее – от неосознанного. Люди назвали бы это психосоматикой :-) Кстати, я до сих пор немного горжусь, что ещё до начала пятого сезона назвала уязвимость Люцифера именно этим словом :-)))
Так что же можно заключить из языка тела Михаила?
Увечье – вот что первым бросается в глаза, причём как на уровне физическом, так и на "метафизическом". У воина по призванию, существа сверхъестественного, воплощения совершенства в глазах людей, у живущего в Серебряном граде одного из величайших архангелов! – почему-то неправильно зажило крыло, не расправляются плечи!..
Вторая характеристика брата-близнеца дьявола – он очень настороженный и напряжённый. Люцифер в исполнении Эллиса очень расслабленный и спонтанный, мгновенно переходит из режима "валяюсь я тут мягким котиком" до "попробуй отними", Михаил же вкрадчивый и одновременно – отстранённый. Можно было бы предположить, что он "работает в тылу врага" и вынужден вести себя осторожно, как помесь Штирлица со снайпером, но... Такое его жестовое поведение не меняется и после. А ведь ему уже не приходится разыгрывать "припылённого пеплом" Люцифера перед Хлоей и негласного главы Серебряного града перед Аменадиэлем. Мне лично при упоминании о Михаиле в числе первых приходит на ум сцена с кофе, который он принёс Хлое после похищения. До тех пор, пока Хлоя намеренно не вывела его из себя, его лицо и жесты были... робкими?
И тут мы подходим к третьему пункту. Михаил, как и Люцифер, "заводится с пол-оборота", но выглядит его бешенство совсем иначе. Он замирает – и тут же контратакует, безо всякой рефлексии, словно скорпион жаля страхом. Атакует Линду, которая требует ответа, почему "Люцифер" не на своём месте; Аменадиэля – чтобы избежать подробностей; Хлою, когда она показывает, что его обман раскрыт (ну, это хотя бы вписывается в план "разбить её сердце") и второй раз – когда она отвергает его заботу.
Хм, прям клиническая картина пассивной агрессии и кучи других синдромов, свойственных людям, выросшим в среде насилия... На первый взгляд, всё очень логично встраивается в картину мира, которую можно было нарисовать со слов Люцифера в первом сезоне: отец-тиран, холодная и отстранённая мать, огромная семья братьев и сестёр, конкурирующих друг с другом, – и где Михаил никогда не был ни заводилой, ни Альфой. Я б сказала, что у них с Мэйз очень много общего, но не буду :-))). Однако со времён первого сезона изменилось очень многое, и мы (вместе с главными героями) узнали, что эта картина как минимум неполная.
Михаил рвётся доказать, что он во всех смыслах лучше Люцифера, с такой же страстностью, с какой сам Люцифер рвался доказать, что он больше не следует воле Отца. Но на самом деле под этой страстностью скрывалась жажда совсем другого... Люцифер получил своё прощение – довольно... специфическим путём и совсем не так, как ожидал, – получит ли его брат-близнец... А чего он желает больше всего?
Или, в его случае, – боится. Снова обращусь к параллелям их с Люцифером "истории болезни": Люцифер видел желания, исполнял их, отражал и усиливал, с удовольствием следовал за ними и развивал их, – но о собственных истинных желаниях не имел ни малейшего понятия при всей своей запредельной эгоистичности. Имея дело с желаниями, он до сих пор не смог произнести слово "любовь". Видя разрушительные последствия того, к чему приводят необузданные желания, он стал монстром, воплощением страха, оборотной стороной монеты. Потянул на себя одеяло брата :-))) О, кажется, я догадалась о планах Михаила – он хочет восстановить справедливость во имя Луны :-))) "Не играй в мои игрушки и не писай в мой горшок!.."
Михаил видит страхи, провоцирует и транслирует их, в его присутствии творятся страшные вещи, виновником которых он невольно становится, олицетворением которых он считается, – хотя, казалось бы, страх должен бы останавливать людей от опрометчивых поступков. Он может сколь угодно отрицать своё влияние, он может, наоборот, напоказ хвалиться своим даром, – но отрицает и пытается не видеть в себе страх и вину за происходящее. Но об этом безмолвно кричат его сломанное крыло, его перекрученная спина, его потребность лгать и притворяться. Помните монолог Люцифера о его даре? Мне кажется, Михаил однажды тоже окажется на знаменитом диване и произнесёт не менее мощный монолог – про проклятие и саморазрушение, например... Про то, как много людей не добрались до рая, потому что его "посох и кнут" преградили им дорогу.
Ситуация осложняется тем, что если ОН "слетит с катушек", может случиться самый настоящий Армагеддон. Если Михаил начнёт бесконтрольно "транслировать" страх, как Люцифер желание, а Аменадиэль "стабильность", активнее и быстрее всего "откликнутся" самые "жертвенные жертвы" и самые "хищные хищники". Но это тема уже совсем другой статьи.
Пока же я надеюсь, что Михаил раскопает свои страхи в кабинете Линды. И ступит на свою дорогу познания. Чем лечится страх, например...
И всё-таки мне кажется, что он был рад появлению Отца, что он его и добивался, хотя бы и такими спорными методами, как нам показали. Как вариант, он мог бы захотеть возвращения Создателя в созданный им мир, если бы этому миру грозило что-то, с чем ангел не смог бы справиться.
