Но лопнуло терпение у одного из братков, мордатого детины, облаченного в шикарный костюм – тройку серого цвета, правда, без галстука. Видимо, для этой части туалета он еще не созрел. По большому счету, лицо парня и костюм являли собой образец противоположностей, ни как не подходящих друг другу. Шикарный костюм на «братке» выглядел совершенно чужеродным элементом.
- Слушай ты, писатель хренов, или ты сейчас соглашаешься, или по другому базарить начнем. Еще минута и ты на весь город кукарекать будешь.
Роману кровь ударила в голову от такого бычьего наезда. С ним так никто и никогда не смел говорить. Надо бы, конечно, сдержаться и спокойно покинуть это высокое сборище. Ведь он не в камере, где надо мгновенно реагировать на подобные выпады. Но не получается собрать всю волю в кулак и сдержаться. Ярость затмила рассудок. Так и не научился управлять собой. Сто раз повторял инструктор по рукопашному бою: владеть и управлять своими эмоциями – значит побеждать. Все это мгновением мелькнуло в сознании и пропало. Перед глазами только морда «бычары» и притихшая братва в ожидании представления.
Неизбежность схватки сразу успокоила Романа, все ведь свершилось и уже не отступить. Он расслабил мускулы, глубоко вздохнул полной грудью. Сейчас кровь насытиться кислородом, промоет мышцы. Заставит их через мгновение «взорваться», превратив тело в послушное и страшное оружие. Добротно учили разведчиков в морской пехоте при советской власти. Сапрыкин потянулся в кресле и, не вставая, на метр отъехал от стола. Одновременно разворачиваясь вместе с креслом в сторону противника. Глядя тому прямо в глаза, с напускной ленцой процедил:
- У нас в камере такие, как ты, всегда в «обиженных» числились.
Детина от неожиданности взвизгнул. Отлетело кресло в сторону. В три шага он подскочил к обидчику и начал медленно валиться. Не все уловили, как Сапрыкин, чуть привстав, коротко ударил точно в подбородок. И тут же, не дав противнику завалиться, схватил его за уши и приземлил на колени, готовый мгновенно нанести страшный удар головой в нос. Видя своего кореша в такой позорной стойке, вскочили сразу четверо. Вскочил и Роман, оттолкнув от себя недобитого детину и кресло. Еще секунда и кровь хлынет ручьем в жестокой и смертельной схватке. Но вдруг грохнул выстрел, оглушительно, как в бочке. Все мгновенно замерли, через секунду начав оглядываться. Грин, хищно скаля в улыбке рот, держал в руках огромный «Стечкин».
- Всем отбой, представление окончено. Стасу помогите.
Те же четверо, что хотели ввязаться в драку, отволокли бездыханную тушу в дальний угол зала. Положили на диван, расстегнули жилетку, рубаху, лили на грудь и лицо воду, стараясь привести кореша в чувство. Наблюдая за их действиями, Грин весело рассмеялся:
- Вот что и требовалось доказать. Теперь за твою жизнь, писатель, никто и копейки не даст, так Стаса опустил. Он теперь тебя живого на кусочки порежет, он же у нас специалист по холодному оружию. И порежет не только тебя, но и твою горячо любимую семейку. Давай уходи, пока Стас не очухался. Грин был доволен, он, как всегда выиграл. Как только оппонент переварит все услышанное, как только до него дойдет весь ужас произошедшего, согласится мгновенно, куда ему деваться то.
- Ну что, писатель, не уходишь? О чем думаешь? А тут и думать нечего, надо соглашаться. И Стас в твою сторону смотреть забудет.
Теперь то до Романа дошло, в какое говно он вляпался. Эти свинячьи глазки вовек не простят ему такой позор. «Бригада» по любому поддержит своего, а он один. И тем более, связан семьей, которую любит и которой дорожит больше всего на свете. Решение не пойти на «стрелку» сейчас выглядело простым и надежным способом ухода от проблемы. Но теперь поздно об этом, уже проехали. И с этой минуты у него и «погоняло» новое. Радует, что не хуже старого. Вот и опять он вступил на скользкую дорожку. И будет ли с нее возврат? Все эти невеселые мысли крутились в сознании, расстраивая до тоски смертельной. Да, пора говорить, хорош в молчанку играть, назад не отработаешь.
- Делать нечего, согласен. По всем статьям прижали.
- Сам себя прижал, уж больно вспыльчивый. Получилось прямо как в кино. Захочешь, так не сделаешь. Но хватит об этом, дело сделано. Пошли, переговорим наедине, а потом и выпьем за полноценное сотрудничество.
Роман пошел за Грином каким то коридорм, стальную дверь в конце которого тот открыл длинным фигурным ключом. То ли кабинет, то ли курительный салон. В котором по периметру диваны, а по середине столик с пепельницей и каким то прибором. Скорее всего, от прослушки, что Грин и подтвердил:
- Вещь не лишняя. Кто то постоянно нас «срисовывает», но не об этом речь. Твоя главная задача на завтра позвонить майору Брылову. Есть такой чекист отставной. Представишься писателем и договоришься о встрече. Тебе надо с ним подружиться, стать его правой рукой. Он нашей «бригадой» занимался плотно. Так сказать, отлично знаем друг друга. Вот и хотим его привлечь. Короче, он будет наши тяжелые непонятки расследовать.
- А если он не захочет встречаться?
- Не переживай, захочет. Он в курсе всего, просто понты нагоняет. Мол, ну ни как не может с уголовниками дела иметь. Вот тебе его визитка. На встречу бутылку коньяка марочного захватишь. Тот любитель эксклюзива. Держи двести баксов на расходы. Если дело выгорит, процент отстегнем. Не дергался бы, по уму соглашался, сейчас бы «бабки» нормальные получал, а не ждал бы этого процента.
- Все понятно. Куда звонить?
- Никуда и никому. Когда надо, я сам тебя найду. Контакт только со мной.
- Смотри как секретно. Прямо разведка стратегическая.
- Будешь разведчиком, когда «бабки» улетели в неизвестном направлении. Вот пока и все, пошли к братве, выпьем. А то слишком уж продолжительными и нервными переговоры вышли. Кстати, как тебе новое «погоняло»?
- Нормально. Потянет. Судя по нему, мой статус поднялся.
Продолжение следует...
С уважением к своим читателям и подписчикам, Виктор Бондарчук