Евгений Максимов
Рисунки и коллажи Владимира Романова
Работа на стоянке явно не спорилась. Пока Скворцов находился в пределах видимости, косы еще медленно поднимались, а отдельные мелкие травинки с усилиями, достойными сказочной репки, постепенно вылезали из щелей между бетонными плитами стоянки. Но стоило инженеру умчаться контролировать другой участок, как косы падали, смелые травинки на бетонных рулежках оставались колыхаться на ветру, а техники рассаживались в кружок и начинали то обсуждать стрельбы, то ядовито пережевывать неожиданный сегодняшний аврал.
-Надо было подольше в пустыне со скорпионами посидеть, пусть бы тут без нас кувыркались, - заметил Носков. - Такого дурдома давненько не бывало.
-Вообще не понимаю, как можно так издеваться над боеготовностью, - подключился к беседе Карнаухов, начальник группы вооружения. - Половина ракет висит, выпущенных больше десяти лет назад. Им ресурс специально для стрельб продлили. Часть в Красноморске расстреляли, а часть осталась. Теперь все их надо на склад АВиБ сдать, свежие получить, боекомплект привести в исходное состояние. Я ночью думал, что из-за этого в воскресенье построение. А тут вон, оказывается, в чем дело. Пусть ракеты какие попало висят, главное - травку щипать. Я дурею от этого дурдома.
-Или Третьяк придурок, или его подчиненные, а скорее всего все вместе - сделал вывод Удальцов. - Раз ты главком ПВО страны, в первую очередь должен быть заинтересован в поддержании боеготовности, а не в этой травке. И окружение должно о том же заботиться. А у нас Карнаухов весь день с высунутым языком бегает за тягачом, чтобы ракеты на регламентные работы отвезти, а вечером обратно - и то еще не дадут. Зато на субботники-воскресники - пожалуйста, весь автопарк к вашим услугам.
-Рассказывали про этого Третьяка, когда он еще командующим Дальневосточным военным округом был, - подхватил Малышев. - Я его чуть-чуть застал, потом Язов его сменил. Хорошо, что без меня он в наш гарнизон приезжал. Говорили, как только появится - сразу с командирами частей на вертолет, им сверху пальцем тыкает: тут помойка, там помойка. Сам всегда в сапогах, свита в туфлях. Прет специально куда-нибудь в лужу и встанет - свита за ним. Все заборы осмотрит, чтобы всюду стояли и целые были. Если и нормально все на первый взгляд в каком гарнизоне - будет ходить и копать по принципу "свинья везде грязь найдет". Так что будем мы ту травку еще до посинения щипать.
-В "Клубе путешественников" недавно показывали сюжет про Англию, - сообщил Удальцов. - Идет мужик с косилкой по газону, только направляет ее. А она траву убирает, мелкие ветки, все это прессует в брикеты и выкидывает. Потом машина проезжает, забирает. Огромные деньги в бюджете выделяются на оборону, неужели не могли бы по паре таких машин на эскадрилью закупить? Каждый ДСП шутя бы между делом стоянку каждый день потихоньку косил. Да еще швы между плитами залить гербицидами, чтобы сто лет там ничего не росло - и не нужно будет ту "морковку" каждые две-три недели дергать и бесконечно смолой заливать. Я для чего пять лет в училище проучился - траву косить и выщипывать? Для этого даже школу заканчивать не надо…
-Ты что, брат, нам такие машины нельзя, - степенно сказал Малышев, когда смолк смех. - У нас все такие специалисты, полезут внутрь дорабатывать, за неделю сломают. А если матчасть чудом уцелеет, то чем начальство личный состав занимать будет?
-Наверное, ты прав, - согласился Удальцов. - Это все у нас в крови. Ползунов, помнишь, паровую машину построил, на заводе поставил. А как умер, какая-то там пустяковая неисправность приключилась. Ремонтировать, вникать, конечно, поленились, все разобрали - и опять по старинке. Потому и числится Уатт изобретателем, хотя Ползунов раньше него машину построил. А у нас все старинушка-матушка. Помнишь, как Шаляпин пел?
Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, Изобрел за машиной машину, А наш русский мужик, коль работать невмочь, Так затянет родную "Дубину".
Ты говоришь, время, куда освободившееся девать. Да хотя бы занятия толковые проводить, а то, как итоговая - все с нуля. Якобы проводится и "хим-дым", и разведподготовка, и уставы и все прочее. А на деле, когда нет полетов и отказов - сплошная спячка или наведение порядка. Спецы хоть чуть-чуть голову ломают при проверке, а техники что: сунул присоску - высунул, прицепил водило - отцепил, зачехлил - расчехлил. Этому, наверно, и шимпанзе научить можно. Мы сами постепенно деградируем, начинаем лениться, хотим на старом багаже работать. Кстати, анекдот. Взяли американцы в плен советского технаря. Тот через несколько недель ухитрился сбежать, вернулся к своим. Спрашивают: "Ну, как там было, пытали? Военную тайн не выдал?" "Ох, пытали, мужики, ох, пытали! Но ни слова не сказал! Ребята! Умоляю: изучайте матчасть!"
-Я уже пятнадцать лет на этой матчасти, - усмехнулся Карнаухов, когда смолк смех. - Сколько говорят всякие начальники, сколько партийных собраний и активов проводится, что надо то улучшить, это, там повысить, тут усилить, здесь укрепить. Раньше думал, и впрямь что-то улучшается, да только ни где ничего не меняется. Начальству пыль глаза пустить - и вся задача. А тому, наоборот, взгреть - за что угодно.
Разговор прервал подъехавший на велосипеде ДСП, сообщивший, что Скворцов велел собрать всю эскадрилью у домика.
-Так дело не пойдет, товарищи офицеры и прапорщики! - резко начал инженер, построив технический состав. - За полдня сделано ничтожно мало, а работы еще непочатый край. Впереди всего три дня, а предстоит все выкосить, вырубить кустарник, в том числе за двадцать метров с внешней стороны ограждения, покрасить эскадрильский домик и много еще чего. Не будем успевать днем, будем работать по ночам. Мне просто непонятно такое отношение к встрече командующего ПВО страны, будто он каждый день приезжает. Нужно продемонстрировать ему полный и образцовый порядок, а вы все как сонные мухи. Понимаю, что после стрельб, устали, непросто все это, но вас за уши в армию никто не тянул. Вы давали присягу и по Уставу должны стойко переносить тяготы и лишения военной службы. Я призываю членов партийного бюро и комитета ВЛКСМ провести соответствующую работу с коммунистами и комсомольцами, мобилизовать их усилия на достойную встречу командующего ПВО. Больше я по такому поводу строить не буду. Если вновь увижу такой же саботаж - буду наказывать вплоть до ходатайства о лишении премии по итогам года. Сейчас перерыв на обед - один час. Разойдись.
Летно-техническая столовая в воскресенье не работала, так что все прихватили пищу с собой из дома. Шесть начальников групп расположились за столом в самой просторной каптерке - группы РЛО. Принесенную с собой снедь сложили в общий котел, и Удальцов на правах хозяина разлил по кружкам разведенный спирт. Перед едой чокнулись, и шесть кружек неожиданно громко звякнули. Все замерли: как раз в этот момент за дверью в коридоре раздался громкий голос Скворцова, но когда поняли, что инженер ничего не услышал, дружно засмеялись.
В дверь постучали, Удальцов отпер - это был прапорщик Клименко.
-Володя, дай литр на обед, у нас там уже не осталось ничего.
-"Дай" будешь дома говорить, - ухмыльнулся Удальцов. - А у военных людей - "разрешите".
Он отпер сейф, достал десятилитровый красный бачок со спиртом и надписью "Яд" под умело нарисованным черепом с костями, несколько раз качнул насос, приоткрыл кран и из шланга наполнил прапорщику две бутылки.
-Только смотрите, осторожнее, - предупредил он Клименко. - Если Скворцов вас накроет, я ничего не знаю и ведать не ведаю.
-Как-то на Дальнем Востоке в эскадрилье ограждение ремонтировали, второй ряд устанавливали, - вновь ударился в воспоминания Малышев. - Периметр большой, возились недели две. Инженер нас почти поймал в дальнем углу стоянки, но канистру успели в кусты закинуть, придраться, вроде, не к чему, но комэске заложил: подозрительная, мол, ситуация. А тот смеется и говорит: "Ни за что не поверю, что пошли несколько человек работать на отшибе, в кустах, и хотя бы чайничек массандры с собой не прихватили. Тоже мне, конспираторы: сидят на полянке и всухомятку помидоры с хлебом едят". Ладно, давайте еще по сто грамм и хватит на обед, а то "семимесячный" учует, вой поднимет.
* * *
Клименко стоял перед строем, опустив глаза. Сегодня на стоянке эскадрилья собралась в полном составе: были не только техники с механиками, но и все без исключения летчики во главе с командиром и начальником штаба.
-Расскажите про свой проступок, - хмуро сказал командир эскадрильи подполковник Левченко. - Где вы ухитрились напиться? Неужели нельзя было не попадаться на глаза комиссии! Теперь нашу эскадрилью склоняют на всех уровнях.
-Когда вчера закончили работу на стоянке, почувствовал себя плохо. Еще с пустыни это недомогание, когда скорпионов в палатке давили, один меня укусил. Вот, смотрите, след на руке, - отбарабанил Клименко, словно отвечая урок, и продемонстрировал какое-то воспаление на тыльной стороне правой ладони. - Сначала, вроде, ничего, а потом температура поднялась. Решил подлечиться. Чтобы жена дома не ругалась, развел стакан спирта, что сэкономил на протирке разъемов, и выпил. Сел на велосипед, поехал домой. Около столовой увидел много старших офицеров и генералов. Не захотел мимо них проезжать, развернулся, а когда через бордюр переезжал, упал. А тут комендант наш ко мне побежал. Я при падении ушибся, встать быстро не успел, он ко мне подскочил, велел дыхнуть. А я ведь только что выпил. Повел в санчасть, взяли пробу Раппопорта, зафиксировали опьянение.
-В санчасть вы сами должны были обратиться, раз у вас укус ядовитого насекомого, - раздраженно сказал командир эскадрильи. - Стоп, скорпион, вроде, не насекомое? Кто знает?
-Это паукообразное, - подал голос из строя Удальцов. - Паукообразные, как и насекомые, и ракообразные относятся к членистоногим, из-за этого часто возникает путаница.
-Ладно, не в этом дело. Нужно было пойти в санчасть и не заниматься неправильным самолечением, если все действительно так было, терзают меня некоторые сомнения в правдивости этой истории. А что нам теперь делать? Я пытался объяснить командиру полка, что Клименко добросовестный прапорщик, но он тоже ничем помочь не может. Три генерала видели, как он упал, а тут еще положительная проба Раппопорта. Ноль сто пятидесятый приказ никто не отменял. Как это ни печально, мы вынуждены готовить документы на увольнение. Становитесь в строй. Товарищи офицеры и прапорщики, я вас очень прошу, чтобы больше таких случаев не было. Помните Высоцкого? "Ты уж, Коля, там не пей, потерпи до дома. Дома можешь хоть чего, можешь хоть в запой". Соберите волю в кулак, необходимо просто перетерпеть это смутное время. Вы, наверное, думаете, что занимаетесь ерундой с этой травкой и кустами. Возможно, в чем-то вы правы, но вслух об этом распространяться не стоит. Начальства приехало много, а будет еще больше. Должен вскоре прибыть автобус из Города. Почти весь штаб армии привезут, старших офицеров вплоть до полковников распределят по эскадрильям, и они будут нам помогать. От нас все равно не отстанут. Так что постарайтесь на совесть. Плохо сделаете, все равно заставят повторить, какой смысл халтурить? Умирать и ложиться костьми на этой растительности, конечно, ни к чему, но элементарное усердие и старание проявить стоит. На стрельбах все отработали отлично, за исключением отдельных летчиков, так что необходимо еще раз поднапрячься. А когда все закончится, дам каждому по три отгула, наиболее отличившимся по пять, но не всем сразу, а постепенно, по графику, по несколько человек. Дополнительно согласуем с инженером. А сейчас все шагом марш по закрепленной территории.
-И как тебя, Вася, угораздило упасть на ровном месте? - расспрашивали Клименко, когда разбрелись по выделенным участкам. - Вроде, пили поровну. А красивую ты сказку про лечение от скорпиона придумал!
-Да Володя мне это подсказал Удальцов, - вздохнул Клименко. - Меня как раз оса в руку ужалила, он волдырь увидел и говорит, так, мол и так, сочини. Как упал... В том месте же в бордюре щель была, сколько раз через нее ездили, как раз колесо велосипеда проходит. Можно сказать, на автопилоте проезжаешь, не задумываясь. Я и не заметил, что дорогу по новой заасфальтировали и бордюры поменяли, пока мы в Красноморске были. По привычке повернул и в тот новый бордюр врезался. Из-за такой мелочи погорел! Придется теперь на гражданке вкалывать. Что теперь делать, сам виноват. Может, потом забудется, через пару лет восстановлюсь.
Теперь работа шла полным ходом. Старшина даже привел из казармы десятка полтора солдат, озадаченных тем, что вдруг оказались на стоянке своей эскадрильи не во время тревоги. Появились и высокопоставленные офицеры из штаба армии, которым выделили отдельный участок для вырубки. Впрочем, помахав пару часов топорами, они уютно устроились в укромном уголке, разложив на земле домашнюю снедь и попросили подойти командира эскадрильи. Выслушав саму собой разумеющуюся просьбу, Левченко переговорил с Скворцовым. Тот лично бегом принес на начальственный пикничок завернутый для конспирации в чехол десятилитровый бачок с массандрой и велел остальным группам не приближаться к ложбине с еще не вырубленными кустами, где расположилось на отдых высокое начальство.
Однако от наметанного технического глаза не ускользнули эти маневры и неумелая скворцовская конспирация, и все ехидно посмеивались, в душе радуясь, что офицеры с большими звездами на погонах сделаны из того же теста, что любой прапорщик. Удальцов, взмахивая топором, вполголоса напевал, перефразируя известный хит группы "Любэ":
Не губите, мужики, не губите, Не рубите дерева, не рубите.
Ради старого хрыча
Не рубите сгоряча.
-На Дальнем Востоке тоже одно время эпопея была с наведением порядка, - припомнил Малышев. - Как Язов вместо Третьяка командующим округом стал, кинул ЦУ: работать весь световой день. Когда полетов не было, ужин вывозили на аэродром, а потом еще косили и убирали все подряд. Но потом как-то само собой все это безобразие затухло. У всех генералов такая мания.
-"Офицеры последовали за ним, размышляя, почему все генералы сошли с ума одновременно", - вновь процитировал Удальцов отрывок о "генерале от сортиров" из "Похождений Швейка". - Наверное, это заразная болезнь: наши генералы ее от австрийских генералов по наследству получили. Или Австро-Венгрия в первую мировую войну биологическое оружие использовала, до сих пор действует. Помните, когда Язов министром обороны стал после посадки Руста, один из его первых приказов гласил: в военных городках оборудовать дренажные траншеи со скосами под углом 45 градусов. Серьезный приказ! Какая глубина! Все правильно: хоть безобразно, но однообразно.
-Как-то я на окружном партийном активе в Хабаровске был, - продолжил вспоминать Малышев. - Язов тоже присутствовал. Рядом со мной двое из какой-то камчатской части сидели, тряслись, как его выступление пережить. Рассказывали, как он за год до этого шашкой размахивал. Стоит кому сказать, что где-то что-то стряслось, тут же поднимает замполита или еще кого-то и принимает меры - снять, перевести в другой гарнизон. А у этих, что рядом со мной сидели, в части склад ГСМ сгорел, боец застрелился. Вот и боялись. Но их пронесло. Язов в основном молча сидел. Только раз одного полковника начал регулировать, начальника политотдела армии. Тот зачитывал перехваченное письмо какого-то пастора солдату-литовцу: сожги, мол, военный склад. "Что вы сделали по этому письму?" "Отправили в КГБ". "Вы должны были отправить это письмо в райком партии, этот пастор антисоветчик". Тот пытался было объяснить, что в КГБ эффективнее - куда там! "В райком партии!" А под конец актива и вовсе устроил шоу. Выходит на трибуну солдат и рассказывает, как его "деды" лупцевали. Язов поднимается и говорит: "Эти негодяи присутствуют здесь! (можно подумать, будто это тоже активисты!) Властью, данной мне государством, отдаю их под суд военного трибунала!" Заходит конвой, берет тех "дедов" под стражу - их специально на первый ряд посадили. Как в кино.
А через несколько месяцев довелось мне с Язовым лично повстречаться. Перегоняли мы новые самолеты с завода в Котелково. В Хабаровске на большом аэродроме сказали самолеты оставить, а сами, добирайтесь, как хотите. А там, оказывается и борт для Язова и его свиты стоит. Наших издали увидели в техническом. А для красных лампасов, сами знаете, наша черная форма как красная тряпка для быка. Один полковник их догнал - они в арке спрятались. Из свиты командующего, а нестриженый, брюки мятые. "Почему убегали?" "Не убегали. Не видели мы никого". Мозги им попудрил немного, постоял, покурил и ушел. Ему самому, все уже надоело хуже горькой редьки. А я случайно вырулил прямо на всю эту гвардию. Деваться некуда. Продолжаю движение, перехожу на строевой шаг, отдаю честь - все по Уставу. Язов меня подзывает: "Ко мне, товарищ техник!" Погонов же нет на комбинезоне! Подхожу, чеканю шаг, представляюсь. На меня волком смотрит. Видно, задержка по метеоусловиям его разозлила, ищет, на ком отыграться. А я, брат, перед этим в парикмахерской гарнизонной постригся, новый комбинезон одел, в Хабаровске туфли купил чехословацкие. Он глядит-глядит - а придраться не к чему.
Спрашивает, что на аэродроме делаем. Я ему, так и так, добираемся в Котелково, самолеты оставили, борт наш забрали, послезавтра первое мая, не знаем, как вернуться к празднику домой.
Побурчал, что надо бы в зеленой форме по аэродрому перемещаться, а техническую с собой везти, чтобы в ней только на технике работать, а потом вызвал командира своего борта и говорит ему. Отвезешь эту команду в Котелково и вернешься назад. Два часа хватит?
Ну, погрузились мы на Ан-26 "салон", кресла мягкие, летим как короли. На подлете к Котелково смотрим, на рулежке УАЗики в ряд, все начальство гарнизонное построилось. Открыли дверь, вышли на бетонку. Рогачев, командир полка не разглядел, с рапортом подскочил. Смотрит, никого из начальства нет. Спрашивает: "Вы одни? Да, одни".
Он аж, взвился от злости. Орет: "Кто сказал, что командующий к нам летит?" Вскочил в машину и в гарнизон. А за ним и все остальные. Ну а мы потом потихоньку на дежурном тягаче доехали.
Потом я так хотел, чтобы Верховный Совет Язова утвердил министром обороны, искрутился весь перед телевизором. Наверное, не утвердили бы, если бы Горбачев не заступился. А Третьяк еще круче будет, чем Язов. Скорее бы послезавтра наступило. Приехал бы, всех выдрал, успокоился и улетел обратно в Москву.
Разговор прервал подоспевший сияющий Скворцов и с восторгом сообщил.
-Только что поступила важная и приятная информация...
-Неужели визит Третьяка отменяется? - прервал его Удальцов.
-Да нет, с какой стати. Наоборот, визит откладывается еще на два дня, у нас появились дополнительные двое суток для подготовки. Это же замечательно!
Через четыре дня "Ту-154" величественно прорулил по магистральной дорожке и заглушил двигатели на стоянке прилетающих самолетов. Там уже собрались десятки руководителей корпуса и воздушной армии. Рядовые техники наблюдали за церемонией издали. После завершения приветствия все командование распределилось по "Волгам" и "УАЗикам", и мощный кортеж двинулся по аэродрому.
Раздраженный Скворцов разогнал первую эскадрилью, столпившуюся около шлагбаума.
-Всем находиться на своих рабочих местах! Не нужно искать встречи с командующим. Если ему кто-то понадобится, он того сам найдет.
Примерно через час автомобили появились на стоянке первой эскадрильи. Как и предписывалось "сценарием", здесь шла обычная повседневная работа. Техники деловито суетились около самолетов, выполняя предварительную подготовку. Генерал армии Третьяк в высоких хромовых сапогах прошелся по стоянке, равнодушно окинул взглядом истребители и шагнул с бетона на землю. Трава была начисто выкошена, от кустов не осталось и следа, ветки на деревьях срубили до двухметровой высоты. Обойдя резко пахнущий краской домик, командующий устремился к дренажной траншее, но и там его ждало разочарование: все водоросли и мусор были тщательно убраны граблями. Третьяк прошел метров двести вдоль ограждения из колючей проволоки, не обнаружил ни одной прорехи и вернулся в свою "Волгу". Кортеж двинулся дальше.
-И из-за этого мы столько мучились? - ехидно сказал Удальцов. - Каждый день до полуночи травку и кусты выгребали, ракетами и самолетами только в последний день занялись. И все для того, чтобы командующий остался недоволен, что не нашел, к чему придраться.
-Ничего, брат, ничего, - "успокоил" его Малышев. - Еще не вечер!
Когда через несколько часов "Ту-154" взмыл над полосой и взял курс на Москву, по эскадрилье и по всему гарнизону пронесся вздох облегчения. Даже Скворцов сразу всех построил и без лишних слов распустил по домам. Однако расходиться никто не торопился. Едва инженер покинул стоянку, как во всех каптерках спонтанно собрались компании и принялись капитально отмечать успешное завершение осточертевшего визита главкома.
В каптерке РЛО, где по традиции собрались начальники групп, Малышев появился с небольшим опозданием, и ему попытались налить сразу двойную порцию. Хитро улыбаясь, он решительно отказался выпить и принялся рассказывать:
-Только что разговаривал по телефону с учебным корпусом. Они там полностью в курсе, как Третьяк инспектировал. Нигде не нашел, до чего докопаться, нахмурился. Пошел в яблоневый садок на въезде на аэродром. Комендант ему яблоко подает. Кто-то из свиты с дозиметром, проверил - двадцать микрорентген в час. Вроде, радиация в норме. Откусил он то яблоко, изнутри замерили - там пятьдесят микрорентген. Выплюнул, яблоко выбросил. Оглянулся - коменданта и след простыл, а до этого все ему глаза мозолил. Пошел Третьяк дальше в садок и споткнулся обо что-то, чуть не упал. Пригляделся - коровий рог из земли торчит. У командиров душа в пятки ушла. А тот в первый раз за все время улыбнулся и давай орать, что, мол, тут у вас за безобразие. Выяснили: корова с подсобного хозяйства вчера сдохла, ее там, в пожарном порядке похоронили. Видимо, солдаты схалтурили, поленились яму поглубже выкопать, вот рог и остался торчать. И Третьяк туда как магнитом потянуло. Так что незачет нашему гарнизону. Вся подготовка псу под хвост. Бардак у нас и безобразие. А теперь наливай, за это и выпьем - за объективность.