—Твой дядя!
Если бы Говард не держал девушек за руку, Элиза точно упала бы от ошеломления. «Дядя? Дядя Сэмюэл? Что ему нужно? Что он здесь забыл?» — завертелось у неё в голове.
—Я всё объясню, правда. Только сначала мы должны уйти отсюда подальше.
—А как же Филин? Нам нужно...
—Не волнуйся за него,— писатель улыбнулся,— он сильный.
—Это просто сон. Просто сон.— забредила азиатка, но тут же потеряла сознание — Говард погрузил её в транс.
—Это ненадолго, так что давай поторопимся.
Через пару минут все трое уже были дома у Филина. Дверь как всегда открыл Бонгани. Несмотря на непонятную ему ситуацию, мальчик вёл себя сдержанно и спокойно, а когда Говард рассказал про Филина, оставшегося с Сэмом, даже не повёл бровью, вернее, так показалось Элизе. Девушка удивилась такому равнодушию, но времени на разговоры у них не было.
—Сюда,— Говард зашёл в комнату Бонги,— помогите мне,— и стал отдирать от пола на совесть приколоченный к полу палас. С трудом убрав его, троица не увидела ничего необычного: просто тёмный ламинат и ничего более. Писатель стал водить по полу когтями, пока не заметил мелкую щёлочку. Поддев её, он приподнял прямоугольную пластину, по-видимому, выполнявшую роль рычага. Пол задвигался, и перед троицей открылся проход в подвал.— Спускайтесь.— сказал писатель, отдав азиатку Бонги.
—А ты?
—Я... я скоро приду.
Говард буквально затолкал Элизу вслед за Бонгани. Скрыв все следы, он ушёл из комнаты.
[В это время в доме девушки]
—Фи-и-и-лин,— протянул Сэм, сидя за компьютерным столом в тёмной комнате. Только зажжённая сигарета высвобождала из темноты его густую бородку, припорошенную пеплом,— ну здравствуй. Вижу ты уже понял, зачем я здесь. Как же глупо было отдавать тебе девчонку. Я так долго искал Словарь, а он оказался у меня перед носом. Вот скажи мне, почему тебе всегда так везёт? Сначала Учитель спас тебя от неминуемой смерти, пригласив в наш тошнотворный мир, потом ты стал одним из самых успешных наших учеников, нашёл себе своего собственного ученика да ещё какого! Самый настоящий nigrum albino*! А затем тебе в руки попал сам Словарь! Почему?! Почему ты такой везучий, Филин?!— Сэм стряхнул с сигареты пепел. Филин уже не видел его лица, но точно знал, что его некогда лучший учитель жизни меняет одну гримасу на другую подобно Элизе. Сколько веков они уже знакомы? Четыре? Пять? Может, даже шесть, это не важно. Главное — то, что Филин изучил Сэма вдоль и поперёк. Он и без света мог распознать его пронзительные глаза с ярко-жёлтой радужкой, выглядывающие из-за густых седых прядей. Эти он походил на Геральта из Ривии**. Порой Филин даже называл его так, чтобы позлить. Правда, подобные «шутки» нередко оканчивались парой переломанный костей Филина. Да, Сэм был садистом, самым настоящим садистом. Когда-то и Филин понял это на своей шкуре:
[5 веков назад]
—А теперь перейдём к если не самой, то одной из самых важных частей нашего ремесла — боль.— Сэм стоял посреди различных несколько пугающих вещей в полупустой целиком и полностью каменной комнате в своём любимом багровом фраке, неотъемлемом атрибуте высокопоставленных членов семьи. Ещё тогда он занимал место правой руки Учителя и не только помогал ему, но и был «адвокатом дьявола» — всячески старался найти изъяны в решениях Учителя, дабы скорректировать их или вообще изменить. Сэм подошёл к одному из странных предметов интерьера — это была широкая прямоугольная доска на платформе с колёсами. К доске был прикреплён механизм, состоящий из четырёх ремней на деревянных валах сверху и снизу, нескольких толстых верёвок и лебёдки. Филин странно посмотрел на Сэма. Тогда они были знакомы лишь несколько лет. Совсем недавно Учитель завершил адаптацию Филина к новому для него мира и передал его Сэмюэлу, тому, кому доверял больше всего.
—Боль? Что ты собираешься делать?
—Дыба. Так она называется. Когда-то древние римляне (и не только они) получали информацию с помощью этой прекрасной вещицы. А русские богатыри — представь себе! — используют нечто подобное, чтобы выпрямить себе спину! Знаешь, как это называется? ПравИло! Нет, ну настоящие идиоты.— Сэм прервался и похлопал по доске.— Укладывайся поудобнее. Только сними штаны и рубашку.
Филин посмотрел на своего наставника с ещё большим недоверием. Конечно, мысль о пытках проскользнула, но он просто не хотел верить, что это будут они. Сэм помог Филину улечься на доску и принялся крутить лебёдку.
—Боль,— продолжил Сэм свой монолог,— является неотъемлемой частью нашей жизни. С учётом факта наличия регенерации ты должен понимать, что заживляйся или нет, а больно будет в любом случае. Просто представь: тебя разорвало напополам или и того хуже: на несколько частей. Что ты будешь делать?— Сэм перестал крутить лебёдку, как только стало тяжелее.
—Регенерировать?— Филин уже чувствовал дискомфорт от ремней и напряжения в теле.
—Почти правильно.— Сэмюэл прокрутил лебёдку на один оборот.— Но сможешь ли ты остаться в сознании?— он с хитрой улыбкой посмотрел на Филина, обнажив свои пожелтевшие клыки, которые уже не мог скрывать в отличии от более молодых представителей своего рода.
—Чёрт!— Филин почувствовал резкую боль в пояснице, руках и ногах. Казалось, что суставы вот-вот выпрыгнут.— Нет. Не смогу. Слишком тяжело для... мозга.
—Правильно, Филя, правильно!— Сэм широко улыбнулся и сделал ещё полоборота.— Твоя психика просто не выдержит такой нагрузки. А какой толк от заживления, если ты без сознания? Привыкай!— крикнул он.— Привыкай к мучениям, что принесёт тебе жизнь и эти твари! Тебе придётся пережить и не такое!— Сэм кричал это с пеной у рта, резко проворачивая лебёдку. Послышался хруст позвонков. Филин, ощущая нестерпимую боль, закричал, а Сэмюэл, всё продолжая крутить ручку, только шире улыбался, словно выставляя свои жёлтые клыки на показ.— Переломанные кости это только полбеды.— сказал он.— Сейчас будет самая красивая часть представления. Але-оп!— Сэм стал ещё быстрее крутить ручку, отчего истошные крики Филина стали только громче, а тело стало рваться на части.— Ах да, совсем забыл.— как бы невзначай добавил Сэм.— Не все раны заживают на нас бесследно. Самые сложные места оставляют после себя ма-а-аленькие шрамы. Но ты не волнуйся, они только украшают мужчину, ведь так?
Филин уже почти не мог говорить. Он лишь что-то бормотал, мотая головой. Шок уже не позволял понять, что именно болит. Может, болело всё тело? Это не важно, ведь по коже стекала кровь, руки и ноги перестали слушаться своего хозяина, а в глазах стоял туман. Только тогда Филин наконец смог понять, кто его новый учитель.
[...]
—Я не отдам тебе Элизу. Ни в коем случае.— Филин встал в дверях комнаты, держа в одной руке свой Colt. Не было смыла его прятать, Сэмюэл в состоянии учуять порох на расстоянии 50 метров.
—Знаешь, куда бы ты её не запрятал,— Сэм встал и начал ходить по комнате, шаркая кожаными сапогами по деревянному полу,— я всё равно её найду. Или ты надеешься, что эти двое её защитят? На кого ты надеешься больше? На негритёнка? Ха, этот мальчишка всё ещё слаб, он даже регенерирует медленно. Может, ты веришь в Говарда? Не-е-ет, точно нет. Этот забитый затворник ни за что со мной не справиться. Что-что говоришь?— Сэм приложил руку к уху, словно стараясь расслышать слова молчавшего Филина,— Ты сможешь справиться со мной сам? Ой, да не шути ты так, всё равно не умеешь.— Сэмюэл потушил сигарету об стол и полностью скрылся во тьме. Ты просто очередная туша на моём пути!— с этими словами он бросил в Филина лампу, стоявшую на столе, и затем накинулся сам. Филин же, едва успев уклониться от лампы, направил пистолет в разинутую пасть Сэмюэла, который уже почти чувствовал вкус его крови во рту....
*С латинского — «чернокожий альбинос»
**Геральт из Ривии — главный герой цикла книг Анджея Сапковского «Сага о ведьмаке»