Туманным утром пассажирская "Клавдия Еланская" входила в Островной , он Йоканьга или Гремиха по реке и губе в её устье. С 1611 года там был известен погост (стан) саамов, который в 1915 году дополнила военная база, охранявшая вход в Белое море. В 1918-20 годах англо-американские интервенты организовали здесь концлагерь для пленных красноармейцев. При Советах на Мурманском берегу числилось уже село Йоканьга, в 1936 зачем-то переименованное в Гремиху. В 1930-62 она даже успела побыть центром Саамского национального района, но военные понемногу возвращались на холодные берега.
В 1941 году в Гремихе был возрождённый военный порт, где поначалу базировались минные тральщики, затем - дизельные подлодки, а с 1962 года "осиное гнездо" атомных субмарин. В 1981 году Гремиха получила статус города, вот только назвали этот город Мурманском-140 и на картах перестали отмечать. Атомный флот СССР существовал уже четверть века, и командование решило заблаговременно готовиться к списанию его кораблей.
Бывшей Йоканьге как самой малолюдой и дальней от обжитых мест отводилась самая опасная работа - перезарядка реакторов, их утилизация и хранения отработанного атомного топлива. В 1992 рассекреченный Мурманск-140 стал городом Островной, ну а мор атомоходов принял такие масштабы, что местных мощностей на него бы попросту не хватило. Так появилась база Сайда в Гаджиево, лишь недавно закончившая вырезать реакторы из сотни списанных подлодок.
Йоканьгу же долго чистили от атомных отходов, а чем занимаются здесь сейчас - стоит ли это знать? За последние несколько лет режим ЗАТО здесь ужесточился - если в 2016 году знакомые сделали пропуск просто по факту того, что они транзитные пассажиры "Еланской", теперь пропуска дают разве что организованным группам от аккредитованных турфирм. Таковые предпочитают возить VIP-туры на рыбалку в труднодоступных местах, и с нашей скромной группой возиться поленились.
"Еланская" входит в Гремиху хитрым маршрутом - от штормов губу прикрывает пунктир скалистых островков с остатками старой инфраструктуры. В постсоветские годы Островной ужался в 8 раз, с 14 до 1,8 тысяч жителей:
Он состоит из двух районов - "старая" Гремиха, где осталось несколько зданий 1950-х годов и памятник (1927) Жертвам Интервенции и расположенный в 2-3 километрах западнее Город - то есть, Мурманск-140, застроенный в 1980-х. Совокупность Города и Гремихи - это Йоканьга, а всё вместе на десятки километров вокруг - ЗАТО Островной. В обиходе же три слова синонимы, тем более что в Гремихе причал.
Пассажиры ждут высадки:
Короткая швартовка сменяется долгим ожиданием - тут тебе и ЗАТО, и погранзона, а потому причал будет просторен и пуст, пока на борт не поднимутся люди в погонах.
Ну а потом - начнётся! "Еланская" вмещает 15-20% постоянного населения Островного, да ещё и грузов везёт немеряно, так что встречать "морскую актрису" выходит толпа.
Грузы увозят даже на скорой помощи - и скорее всего, в местный госпиталь:
Но особо впечатляющее зрелище - выгрузка машин:
Лишь освободившись от креплений - уезжающих с причала своим ходом:
Смотрители КПП у основания причала на наш вопрос "можно ли пройти?" лишь удивился - с чего ж нельзя?!. Пройдя вглубь ЗАТО, мы бы рисковали штрафом в 10 000 рублей (пополам на каждого) и снятием с рейса для бумажной волокиты, пока "Еланская" через пару дней не пойдёт назад в Мурманск. Вероятность того, что нас со скуки задержат и того, что по северной доброте закроют на нас глаза, я оценивал примерно равной. Но всё-таки решил не рисковать, сочтя что после Амдермы и Воркутинского кольца вряд ли увидел бы здесь что-то новое.
Помявшись у КПП, лишь повторил свой вопрос проходившему мимо дородного офицеру.
-Зачем вам туда? - ответил офицер устало.
-На памятник жертвам интервенции посмотреть! - с готовностью выдал я.
-Он на фото лучше выглядит, чем в жизни. Да и вообще, кто вас с теплохода выпустил?
У опустевшего причала "Клавдия Еланская" стояла ещё несколько часов, а я с надеждой глядел на проблески чистого неба:
Но туман вновь пошёл в наступление:
А мне оставалось лишь фотографировать с борта сюжеты разрухи:
За Йоканьгскими островами ещё не открытое море, а треугольный Святоносский залив, и вот на той его стороне туман скрыл от нас одну из главных целей поездки - мыс Святой Нос , за которым начинается Белое море. Также он был известен как Терский нос или Вигестад (Веха), и поморы предпочитали обходить его волоком: на стыке двух морей бушевал Святоносский сулой - столкновения разных по температуре и солёности вод порождали "кипящие" волны и водовороты.
Волок, впрочем, был чреват "судовыми сверлилами" - древоточцами, якобы там внедрявшимися в суда. Святым этот нос сделал в 16 веке Варлаам Керетский, изгнавший сверлил молитвой. А до того он 3 года ходил по морю на утлом карбасе, соблюдая строжайший пост (запрещавший самую логичную здесь еду - рыбу) и даже в самых страшных штормах не ступал на берег. Так сельский поп, в миру Василий из Керети, искупал перед Богом убийство жены, совершённое в каком-то бесовском припадке.
Сулой, однако, никуда не делся, и в 1858-62 годах морское ведомство наконец перестало полагаться на Бога и построило на Святом Носе деревянный маяк. В 1875 году к нему добавилась Святоносская Сирена - первый в России морской горн, в 1915 - пушка, да ещё и буйки с колоколами в самых волноопасных местах. Удивительно, но деревянная башня маяка стоит до сих пор , и я очень жалею, что в тумане её не увидел.
