Валерий Валиулин
Утро
Последний выдох жаркого сопла.
Гермокабины душная усталость.
Любимая, ты тоже не спала —
Одна судьба нам лётная досталась.
Фонарь открыт. Эфир охрипший нем.
Как воду воздух пью. Конец работе!
Пудовкой лёг в ладонь защитный шлем,
А я не замечал его в полёте.
Я весь в поту, хоть отжимай комбез.*
Она — не мёд, высокая работа.
Наш каждый взлёт смертям наперерез —
О светлом утре сыновей забота.
Уходит ночь. По взлётной полосе
Свой огненный разбег берёт светило.
Земля птенцом, умывшимся в росе,
Начало дня негромко огласила.
* комбез - комбинезон.
Пилот
Шёл первопроходчик сквозь сырость и склизь,
В болотной грязи по колени.
За ним продвигались дорога и жизнь
Не знавших войны поколений.
И вдруг самолёт, будто призрак, возник,
Распластан в заросшем затоне.
И обмер проходчик, увидевши лик
Скелета в гнилом шлемофоне.
Челюсть в оскале и гнева полны
Пустые глазницы пилота.
Как знать мертвецу, что давно нет войны,
Что крылья связало болото.
Сквозь годы и пламя заходит на цель,
Сжимая гашетку у «ШКАС»-а.*
Вот-вот — и пронзит огневая метель
Машину стервятника-аса!
Пусть мистикой кто-то мой стих назовёт,
Мне ж видится без наваждений —
Вон там, за чертой, сорок первый живёт,
Где блещут зарницы сражений.
Пространством — не временем отдалены
Эпохи боёв и затиший.
Я должен быть там, где штыки скрещены,
А в этой эпохе я лишний.
Всё кажется мне — я в тылу, за спиной
Того, кто за асом в погоне.
Как будто я сам той войны рядовой,
В резервном томлюсь эшелоне.
А он всё заходит, заходит на цель,
Сжимая гашетку у «ШКАС»-а.
Вот-вот — и пронзит огневая метель
Машину стервятника-аса!
