Василиса сбросила кокошник и, раскинув руки, упала на ворох подушек. Подцепила двумя пальчиками виноградную кисть и сорвала губами нижнюю ягоду. Рот наполнило сладостью, а нежнейшая мякоть тает на языке. Рядышком пристроилась бутылка вина, высокий бокал и тарелка разномастных сыров. Через огромное окно видно покрытый изумрудным лугом склон, перерастающий в острую скалу, подпирающую голубое небо.
Комната полнится ароматами дивных цветов, что букетами раскиданы по столу. Пол покрывает ворсистый ковёр, а у дверей замер мальчик-слуга в шелковых одеждах, готовый исполнить любое желание «пленницы».
«Да», подумала Василиса, «быть похищенной Кощеем это нечто!».
Пожалуй, лучшее что случалось с ней за последнее время. Княжий двор в сравнении с одной этой комнатой просто курятник, причём не самый хороший! Чего уж говорить о тереме мужа-богатыря? Девушка вздохнула и жестом велела налить вина, служка с готовностью выполнил и протянул бокал.
Страшно подумать, ведь Кощей мог и не позарится на неё! Так бы до старости и прожила в том убогом домишке. Всего два поверха, ковров раз-два и обчёлся, прислуги и той нет! Муж всё сам делает! Разве что когда в разъездах или походе ратном, нанимает мужичьё деревенское!
Василиса вздохнула, сделала глоток и зажмурилась от наслаждения, будто кошка, утянувшая осетра. Действительно, всё познаётся в сравнении. Раньше она думала, что богаче и слаще живут только жёны князя, а вот те нате, теперь они на уровне распоследних нищих. Ютящихся в грязном переулке и кутающихся во вшивую рвань.
Девушка тихо засмеялась, припомнив напыщенные лица и горделиво вздёрнутые носы. Какая умора, ничтожества, не подозревающие о своей убогости. Вот бы раскрыть им глаза... Воображение начало рисовать красочные картины, как она вся такая богатая входит в княжьи палаты, а жёны князя зеленеют от зависти.
Василиса сладко улыбнулась, отставила бокал и хлопнула в ладоши. Комнату наполнили мелодичные трели певчих птиц, не видимых глазу, сплетающиеся с шелестом ветра в шторах. Девушка откинулась на подушках раскинув руки и любуясь мозаикой на потолке.
Надоедливая мысль свербит в затылке: зачем она Кощею? Он ведь немыслимо стар, настолько, что Василиса не уверена в наличии у него мужских частей, или в их рабочести. В любом случае с таким обращением она готова сделать всё, лишь бы остаться. А муж пусть трескает груши. С такими богатствами Кощей куда больший мужчина, чем самые мужчинистые богатыри. Да и вообще, мужчину красит мошна! Кому нужен добрый молодец, если за душой у него ни гроша? Разве что Бабе-Яге...
Василиса не заметила, как задремала. Проснулась от шума во дворе, сонно позёвывая и, протирая кулачком глаза, подошла к окну. Выглянула наружу и обомлела. Ворота распахнуты настежь, а у входа в замок стоит до боли знакомой конь муженька. Грохот и вопли волной понеслись по первому этажу, замялись у лестницы и медленно пошли вверх. Василиса застыла, закусив большой палец, прижалась к подоконнику.
Наступило затишье... в коридоре появились тяжёлые шаркающие шаги. Дверь тряхнуло, жалобно заскрипели петли, некто снаружи несколько раз дёрнул на себя. Затем сообразил, что открывается вовнутрь и толкнул, дверь с готовностью распахнулась. Через порог перешагнул благоверный, весь в грязи и крови, в потрёпанной кольчуге и со сколотым мечом в руках. Привалился спиной к косяку и обвёл комнату горящим взглядом человека прошедшего через кошмар и победившего.
— Милая... я пришёл за тобой... ты в порядке?
Василиса сжала кулачки, вытянулась прижимая руки к бокам и выпалила, прожигая мужа ненавидящим взглядом:
— Была! Убирайся! Ты мне больше не нужен! Сволочь! Зачем явился?!
Богатырь вздрогнул, словно от удара копьём в незащищённую грудь. Плечи поникли, меч выскользнул из ослабевших пальцев и беззвучно зарылся в ковёр. Огонь в глазах потух, а лицо превратилось в глиняную маску. Супруг шумно вдохнул носом, глянул на благоверную и замедленно кивнул.
— Ясно...
Когда он ушёл, сгорбившись и загребая ногами, Василиса села на подушки. Сложила руки на груди и принялась ждать Кощея, подбирая слова, которые он должен услышать, чтобы проникнуться к ней чувствами. Не зря ведь похищал.
***
Кощей протянул богатырю полную чарку на выходе из бани, тот осушил её залпом и плюхнулся на скамейку. От плеч и головы валят клубы пара, кожа чистая и красная, без следа грима и грязи. Губы сжаты в тонкую линию, желваки напряжены, грозно очерчивая могучую челюсть. Вот только лицо потерянное, как у обманутого ребёнка, а уголки глаз, слишком уж, влажно блестят.
— Как ты? — Спросил Кощей, садясь рядом.
— Плясал бы, да музыки нет. — Буркнул богатырь. — Сам то, как думаешь?
— Ну что поделать, — сказал Бессмертный, разводя руками, — не повезло, хорошо, что вот вовремя обратился ко мне, а то мало ли что могло случиться. Она тебя и по миру пустила бы, а потом упорхнуть с купцом или заезжим ромеем.
— Да... только мне от этого не легче. — Буркнул богатырь, замолк, глядя в стену. Спустя минуту повернулся к Кощею и сказал твёрдо. — Спасибо. Хорошо, что я обратился к тебе. Плату пришлю с посыльным.
— Да не надо, — отмахнулся Бессмертный, — просто с друзьям поделись, авось они ко мне придут. С них уже плату брать и буду, а ты отдыхай приходи в себя.
Богатырь долго молчал, сжимая пустую чарку, наконец сказал тихо:
— А с ней что теперь будет?
— Ну... — Ответил Кощей, — утром проснётся за тридевять земель в глухой деревне, где других людей раз в десять лет видят, да и то издалека. Народец там простой, авось вправят ей мозги.