Это сегодня слово «писатель» звучит горько. А были благословенные или не благословенные, кому как нравится, времена, ведь, как известно, времена не выбирают, когда писатель был действительно властителем дум. Причем, властителя дум, как сейчас, не назначали сверху.
Максим Горький!
О Горьком сложены легенды, напоминающие по своему ложно-классическому пафосу «Песню о соколе»:
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету! „Безумству храбрых поем мы песню!..“»
Даже смерть великого кормчего советской литературы долгое время служила предметом спекуляций для многочисленной армии графоманов, которых он по неосторожности, гуманному легкомыслию наплодил в свое время (об этом чуть ниже).
А что уж говорить о его жизни. Она сразу стала легендой №1:
Пролетарский писатель!
Однако Алексей Максимович Пешков мещанского сословия. Деду Горького принадлежала красильная мастерская, а отец его был управляющим пароходной конторы.
Мещанство – средний класс, становой хребет государства. И если на трех идеологических постулатах, как на трех китах: православие, самодержавие, народность, - и покоилось государство, то мещанство замыкало собой эту могучую триаду.
Всю свою сознательную жизнь Горький боролся с мещанством:
По вечерам у нас в доме как-то особенно... тесно и угрюмо. Все эти допотопные вещи как бы вырастают, становятся еще крупнее, тяжелее... и, вытесняя воздух, -- мешают дышать. (Стучит рукой в шкаф.) Вот этот чулан восемнадцать лет стоит на одном месте... восемнадцать лет... Говорят -- жизнь быстро двигается вперед, а вот шкафа этого она никуда не подвинула ни на вершок... Маленький я не раз разбивал себе лоб о его твердыню... и теперь он почему-то мешает мне. Дурацкая штука... Не шкаф, а какой-то символ... чёрт бы его взял!
И в то же самое время Горький до конца дней своих жил в одном из самых изысканных барских особняков Москвы – Шехтелевский особняк Рябушинского на Спиридоновке.
С болезненным педантизмом неуклонно соблюдая дворянский этикет, «пролетарский писатель» любил хорошо поесть на дорогой посуде с тремя приборами и сменой блюд, мягко поспать.
Был неравнодушен, как неистовый сибарит, к прекрасному полу.
Между прямыми и непрямыми наследниками Горького, на звание которого претендуют, в частности, и потомки его секретаря, Алмы Кусургашевой, нынче идет подковерная борьба за наследство.
Яркий представитель своего сословия, зажиточного, законопослушного, пугливого, всякий раз, как в России назревала смута, зачинщиком которой он и являлся, Горький отсиживался в Италии.
В 1906 году он едет с Марией Андреевой на Капри, на один из самых дорогих курортов, где отдыхали в основном тогдашние олигархи. Но предварительно заезжает в Америку («заграница нам поможет»!), где собирает деньги на революцию!
Второй его отъезд, из уже советской России, случился в 1921 году. Горький меняет одну за другим несколько стран: Финляндия, Германия, Чехия, - а в 1924 году перебирается в Сорренто.
В своих по-журналистски добротных «Сказках об Италии» Горький живописал природу его любимой страны обитания:
С моря тянет легкий бриз, огромные пальмы городского сада тихо качают веерами темно-зеленых ветвей, стволы их странно подобны неуклюжим ногам чудовищных слонов. Мальчишки — полуголые дети неаполитанских улиц — скачут, точно воробьи, наполняя воздух звонкими криками и смехом. Город, похожий на старую гравюру, щедро облит жарким солнцем и весь поет, как орга́н; синие волны залива бьют в камень набережной, вторя ропоту и крикам гулкими ударами, — точно бубен гудит…
Но, конечно, чтобы никто не заподозрил его в мещанкой пошлости погружения в пучину удовольствий, походя он упоминает и забастовку служащих трамвая.
Впрочем, представители низшего сословия, того самого пролетариата, нищие, бродяги, босяки, воришки и голодранцы - всегда составляли предмет его чаяний. И здесь ему нет равных:
Гришка Челкаш, старый травленый волк, хорошо знакомый гаванскому люду, заядлый пьяница и ловкий, смелый вор. Он был бос, в старых, вытертых плисовых штанах, без шапки, в грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости, обтянутые коричневой кожей…
Литературный портрет нынче вышел из употребления. Писатель мало того, что не чувствует того, о чем он пишет, он этого не видит. А Горький видел. Глаз у него был зорким, писательским.
А вот его один самых удивительных по красоте рассказов «Едут»:
На коленях его ног, широко раскинутых по палубе, легла такая же, как он - большая и грузная,- молодая баба-резальщица, с красным от ветра и солнца, шершавым, в малежах, лицом; брови у нее черные, густые и велики, точно крылья ласточки, глаза сонно прикрыты, голова утомленно запрокинута через ногу парня, а из складок красной, расстегнутой кофты поднялись твердые, как из кости резанные груди, с девственными сосками и голубым узором жилок вокруг них…
Кому же, как не ему, суждено было стать основоположником и отцом советской литературы? Именно на Первом всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года в муках и словесной трескотне рождалась великая и могучая литература.
Начиналась феерически!
Обрушившись всею недюжинною мощью своего пролетарского разума на буржуазную литературу, «героями которой являются плуты, воры, убийцы и агенты уголовной полиции», а так же попеняв на «творческое слабосилье церковной литературы», которое создало единственный «положительный» тип, Христа, и обозвав Достоевского «средневековым инквизитором», Горький указал на то, что «государство пролетариев должно воспитать тысячи отличных «мастеров культуры», «инженеров душ».
Уже тогда Союз советских литераторов насчитывал 1500 писателей. То есть, один писатель на 100 000 читателей.
«Это – не много, ибо жители Скандинавского полуострова в начале этого столетия имели одного литератора на 230 читателей», - сетовал Горький. Но унывать не стоит, поскольку «население Союза Социалистических Республик непрерывно и почти ежедневно демонстрирует свою талантливость, однако не следует думать, что мы скоро будем иметь 1500 гениальных писателей. Будем мечтать о 50. А чтобы не обмануться – наметим 5 гениальных и 45 очень талантливых. Я думаю для начала хватит и этого количества». А потом и прочий несознательный элемент, который покуда выпадает в остаток из-за того, что «все еще недостаточно внимательно относится к действительности, плохо организует свой материал и небрежно обрабатывает его», освещенный «учением Маркса – Ленина – Сталина» свыше и подталкиваемый волей и разумом «пролетариата Союза Социалистических Республик» снизу, сможет пополнить дружные ряды писательских гениев…
Советская литература, освещенная учением Маркса – Ленина – Сталина, очень быстро усвоила привычки и повадки той самой прослойки, мещанства и буржуазии, с которым она боролась на бумаге, а иногда и на поле брани не на жизнь, а на смерть.
Новые мещане во дворянстве создали могучую многотомную эпопею жизни страны, поднятой на дыбы. А начало этому было положено Горьким….
Так кем же он был? Писателем, шарлатаном, босяком, барином, воинствующим безбожником, лицемером? Да всего понемножку.
Он был прежде всего настоящим русским писателем!
Максим Горький родился 28 марта 1868 года.
