Открыв глаза, Палыч увидел женское лицо. Медсестра улыбнулась и сказала:
- Проснулся.
Палыч опять впал в забытьё. Он не помнил ни кто он, ни как оказался в больничной палате. Даже про то, что помещение, где он находился называется больничная палата он не знал. Единственное, что было в его сознании – это лицо женщины, которая приходила к нему в палату, когда он был в забытье.
Скорее всего это была медсестра. Другая медсестра, не та, что озвучила, что он проснулся. Та медсестра была необычайно красива. Хотя сейчас вряд ли Палыч знал, что такое «красива». У неё были замечательные, красиво уложенные волосы. Каждый раз, когда Палычу было очень плохо, она подходила и говорила:
«Пойдём со мной!».
Палыч понимал, что это скорее всего медсестра, которая просто перепутала пациента и ничего не отвечал. Та уходила, но не оставляла мысль, что она ещё придёт.
Когда сознание начало возвращаться и забытьё перешло в глубокий сон приснилось, что он пилот и идёт к самолёту. Между ним и самолётом стоит его мама и говорит:
«Не ходи к самолёту, сынок».
Палыч только улыбнулся на «сынок», которое не слышал много лет и ответил:
«Как же это возможно, мама. Я же лётчик».
И сразу же вспомнил, что он пилот, что должен сегодня лететь, а погода плохая, но командир эскадрильи всё равно потребовал готовить самолёт. А он лежит неизвестно где, а самолёт не готов. Нужно бежать готовить самолёт. Мышцы напряглись, всё тело пронзила боль и Палыч проснулся.
На табуретке возле его кровати сидел доктор. В том, что сидевший был доктором сомнений быть не могло. Он был вылитый доктор Айболит из детства. Не тот, что на рисунках детской книжки, а тот, которого Палыч себе представлял, когда мама читала эту сказку. Разве, что немного моложе и в отличие от доктора из детской сказки усталый и грустный.
- Как самочувствие? – спросил доктор.
Палычу мгновенно стало ясно всё. То ли он обрёл способность читать мысли, то ли звуковые волны содержали дополнительную информацию, о которой он раньше не догадывался. Но заданного вопроса хватило Палычу понять - доктор уверен, что всё очень плохо. Более того он понял, что если спросить доктора напрямую, то он прямо об этом и скажет.
Палыч набрал воздуха в лёгкие что бы спросить, но почему-то вспомнил медсестру, что приходила раньше.
- Ко мне приходила медсестра, - сказал он доктору, - она ещё придёт?
- Придёт, - уверенно ответил доктор.
- Шанс у меня есть? – Палыч выдавил из себя вопрос, который боялся задать.
- Почти нет, - абсолютно без эмоций ответил уставший Айболит, - тебе там всё так разворотило. Я всё что мог посшивал, но что там ещё повреждено, остаётся только гадать.
Доктор смотрел прямо в глаза и сомнений в том, что очень он старался спасти и, что он расстроен, что не получилось – не было.
- Будем ждать, - сказал он после паузы, - если в течение двух дней пописаешь, значит будешь жить.
Доктор встал. Палычу очень хотелось, чтобы доктор не уходил. Казалось, что как только доктор уйдёт сразу начнется отсчёт двух дней, которые ему остались.
- Когда эта женщина, про которую я спрашивал будет дежурить? – спросил Палыч.
- Женщина была без головного убора? – уточнил врач.
- Без. Красивые такие волосы, - обрадовался Палыч, что это реальная медсестра, а не его сон.
- Не бывает медсестёр без головного убора, - ответил, тот кто знал всё и даже будущее Палыча. Остановившись у двери, доктор добавил, - она здесь ко многим приходит. Будет звать с собой – не ходи.
Палыч смотрел на дверь, которая закрылась за доктором Айболитом не из сказки. Или из очень грустной сказки.
«Неужели – это всё? Вот эти так быстро пролетевшие более и менее важные, а в основном вообще ничего не значащие события, это и есть жизнь? Жизнь же - это что-то громадное, что не помещается в сознании. Когда говоришь “всю жизнь” подразумеваешь, что-то реально очень-очень продолжительное. Нет. Так не может быть. Доктор Айболит не из сказки и всего-навсего доктор. А значит может ошибаться. Нет, не может, а точно ошибается! Не может жизнь вот так взять и оборваться».
Палыч уже почти убедил себя в том, что слова доктора были не просто неверны, а они противоречили логике бытия. Но тут в сознание ворвалось слово “может”.
«Может, - подумал Палыч, - А смерти детей? Они вообще ничего не пережили. А война, когда миллионы парней много младше меня гибли? Значит это не противоречит логике и смыслу бытия».
Ночью Палыч проснулся от того, что кто-то сел на его кровать. Открыв глаза, Палыч увидел ту же женщину с непокрытой головой, что приходила раньше. Она дружелюбно смотрела ему в глаза.
- Пойдём со мной, - сказала она, потом встала и направилась к выходу.
Палыч понимал, что последуй он за ней, пройдёт боль, тревога, неопределённость. Пройдёт всё. Понимал, что всё равно придётся идти. Так почему не сейчас? И не нужно прилагать усилий. Нужно просто согласиться и последовать призыву.
- Ты, куда? – вдруг резанул слух незнакомый женский голос и Палыч впал в забытьё и в боль.
Утром опять пришёл доктор и сел на табуретку.
- Я пописал, - с нескрываемой гордостью заявил пациент.
- Ну, что же, - переварив новость ответил Айболит, - можно переводить из ясельной группы в детсадовскую.