Темно-коньячные Бельцы!
Если вы не были в Б ельцах, вы не пробовали настоящего коньяка.
Вы не начинали жить!
Бельцы начинаются с коньячного завода Barza Alba, где согласно легенде:
защитников осаждённой молдавской крепости от голодной смерти спасла
стая белых аистов, принесших им виноградные грозди в клювах. И вот
теперь именно Белый аист - символ молдавского виноградарства
и виноделия. Всей этой напоенной солнцем земли…
Коньяк – переливается из пустого в порожнее. Осенняя позолота.
Директор фабрики с узким и умным лицом напоминает лису, он заманивает в свое логово. Он – златоуст, сказки о коньяке едва ли не вкуснее самого коньяка. Но надо сначала истомиться, заскучать в медленной и неторопливой, медоточивой речи его, спотыкаясь о шланги, как о запятые, надо поначалу вывести формулу жизни. А потом, и только потом, надо устать от хождения по гранитному полу, бесконечным коридорам, совсем очумев от бочек и запахов. Надо уже перестать надеяться.
Но ведь и коньяк созревает не сразу. Хороший коньяк!
Вот коньяк 50-летней выдержки. Пятьдесят лет тому назад его выдумали, залили в бочки, и он ждет своего часа.
Эта - золотая жила, золотая струя должна вспыхнуть в последнем луче заходящего солнца, как последний луч надежды долж е н вспыхнуть и погаснуть. И вот уже в этой кромешной тьме, когда ты потерял надежду, в большой шершавой стене открывается маленькая железная дверь, и ты, кланяясь, входишь.
Дегустация – священнодейство. Это – таинство . Во славу этого дня, который не повторится, лозы, духа, выпущенного из бутылки.
И Хитрый Лис спрашивает меня о том, что он никак не может подобрать слова, чтобы определить одним словом особое состояние коньяка, когда он уже готов, как невеста перед первой брачной ночью. И я отвечаю ему. Отвечаю после глотка пятидесятилетнего коньяка, который не обжигает глотку, а медленно обволакивает небо, как небо закат.
Во рту ощущается вечерняя прохлада, запах сушенных яблок, увядание, радость, печать и восторг.
Ну же, торопит он меня, что это, скажи, филолог?
И я отвечаю, выдохнув и почти плача, ведь все это больше никогда, никогда не повторится. Не должно повторяться, ибо обесценивается с каждой минутой.
Я отвечаю ему, и в голосе моем звучит орган, его музыка, его кровь, тоже бежит по жилам труб, и она с силой выходит наружу, как будто откупорили бутылку шампанского.
Оргазм!
Горячее желание, страстный призыв, поцелуй женщины, любимой, темная, теплая ночь, жаркие объятия и…
И он все понимает даже еще до того, как я произнес это. Он говорит, что – я угадал. Я нашел формулу коньяка. Формулу жизни.
Пятидесятилетний коньяк подобен экстазу.
Это и есть экстаз!
И мы пьем этот божественный напиток, который придумал человек, которого уже может и нет в живых. Мы пьем, говорим, опять пьем, смакуем этот , словно последний день в жизни в Бельцах .
Коньяк в Бельцах – это молитва!